Жак Каматт - Странствия человечества
До сих пор все стороны спорили так, словно человек оставался неизменным в различных классовых обществах и под господством капитала. Вот почему материалистические философы 18 века подчёркивали роль социального контекста (человек, который был фундаментально хорошим, рассматривался как позитивно или негативно формируемый социальным контекстом), в то время как марксисты подчёркивали роль окружающей среды, сформированной развитием производительных сил. Перемены не отрицались, и вслед за Марксом повторялось, что история была полным преобразованием человеческой природы. Тем не менее, явно или подотчётно считалось, что минимальный элемент продолжал позволять человеку бунтовать против угнетения капитала. Сам капитализм описывали в манихейской манере: с одной стороны позитивный полюс, пролетариат, освободительный класс; с другой негативный полюс, капитал. Капитал считался необходимым, потому что революционизировал жизнь человека, но его описывали как абсолютное зло по отношению к добру, к пролетариату. Появляющийся сегодня феномен ни в малейшей мере не уничтожает негативную оценку капитала, но вынуждает нас распространить её на класс, который некогда противостоял ему, и нёс в себе все позитивные элементы человеческого развития и сам сегодняшний день человечества. Этим феноменом является новое формирование общности и человека капиталом, отражающим человеческую общность подобно зеркалу. Теория зеркала могла возникнуть только тогда, когда человек стал тавтологией, отражением капитала. Между миром деспотии капитала (каким сегодня представляется общество), уже нельзя отличить добро от зла. Всё подлежит осуждению. Отрицающие силы могут возникнуть только извне капитала. Поскольку капитал поглотил все старые противоречия, революционное движение должно отвергать продукт развития классовых обществ полностью. Такова суть борьбы против приручения, против упадка человеческого вида. Таков основной момент формирования революционеров, абсолютно необходимый для производства революции.
Жак Каматт, май, 1973
[1] Что не исключает противоположного движения: капитал провоцирует человека, становится более человечным.
[2] Карл Маркс, «Основные черты критики политической экономики», стp. 365.
[3] Здесь мы видим совпадение с азиатским способом производства, при котором классы никогда не могли стать автономными; при капиталистическом способе производства, они были поглощены им.
[4] См. книгу Д. Верра, Le discours du capitalisme, Ed. L’Herne. Интересный материал можно найти также в работах Бодрийяра: Le systеme des objets и Pour une critique de l’еconomle politique du signe, Ed. Gallimard.
[5] Дихтер, цит. по Бодрийяру, Le systиme des objets, стp.218-219.
[6] Валери Соланас, The SCUM Manifesto (The Society for Cutting Up Men), New York: Olympia Press, 1970 г.
[7] Мы проанализировали автономизацию капитала в «Le VIe chapitre inеdit du Capital et l’oeuvre еconomique de Marx» (1966), особенно в примечаниях 1972-го.
В будущей статье мы проанализируем эту тему более тщательно, показав, что Маркс поднял проблему, но не понял всей её тотальности и анализируя современный капиталистический способ производства. Это также приводит нас к определению труда и его роли в развитии человечества. Ж. Брюле уже начал подобный анализ в своей статье во втором номере «Invariance», серия II : «Le travail, le travail productif et les mythes de la classe ouvriеre et de la classe moyenne». (Труд, продуктивный труд и мифы о рабочем и среднем классах).
В целом, мы можем сказать, что концепция труда редуцирует: она включает только часть человеческой деятельности. Но призыв к его упразднению — это призыв к уничтожению этого напоминания о деятельности, что является утопическим требованием капитала. Проект коммунизма входит в контекст человеческой жизни, при том, что деятельность — это лишь вид самовыражения. Любовь, размышление, мечты, игра и другие проявления человека располагаются снаружи поля жизни, когда мы загоняем себя в ловушку труда. Маркс определял труд как деятельность, преобразующую природу или материю ради той или иной цели, но эта концепция природы уже стала неприемлемой. В период господства капитала, человек больше не находится в контакте с природой (особенно во время работы). Между природой и человеком встаёт капитал. Капитал становится природой.
С другой стороны, в своих так называемых «философских» работах Маркс ясно говорит о всей человеческой деятельности и утверждает, что коммунизм не может быть сведён к освобождению труда. Эта позиция не исчезает полностью из остальных работ Маркса и выживает наряду с «революционно-реформистской» концепцией, выраженной в Капитале. Для марксистов проблема впоследствии упрощается: они преклоняются перед трудом, чистым и простым. В работе Троцкого, например, нет уже и следа от сложного анализа Маркса, речь в ней скорее идёт на языке приручения, на языке капитала: «Вся история человечества является историей организации и образования социального человека для труда, в целях достижения наибольшей возможной продуктивности» (Терроризм и коммунизм (фр. изд.: Paris: Ed. 10/18, 1963, стp. 2181.)
[8] Эта возможность описывается и превозносится в «Шоке будущего» Элвина Тоффлера.
[9] Маркс, Капитал, т. I [Le Capital, I. 1, t. 2, p. 182.]
[10] Это требует детального изучения, которое должно включать анализ труда. В следующей статье мы начинаем это изучение: она представляет первые выводы, которых мы достигли. В частности, мы хотим проанализировать данную стадию упадка человечества, её выражение, и т.д. В дополнение к этому, мы хотим показать тесную связь между движением стоимости и диалектикой производительных сил. Конец движения стоимости и капитала является концом способа представления и уничтожает его автономию. Марксова диалектика будет полностью преодолена.
[11] Энгельс, Маркс, Немецкая идеология, [Москва, 1964 г., стp. 85]
[12] Энгельс, «Предисловие» к Нищете философии Маркса, Нью-Йорк: 1963 г., стp. 11.
[13] См. в частности «Движение дохода в современном обществе» и «Кризисы и возможности адаптации» в Предпосылках социализма и задачах социал-демократии, Rowohlt Verlag, pp. 75ff.
[14] Здесь мы должны быть осторожны, как справедливо заметил Бордига, не сводить это к экономической концепции.
[15] Marx, Capital, Vol. 1, New York : Random House, pp. 831-837.
[16] В американском издании Фреди Перлмана два предыдущих предложения приведены в качестве части цитаты Маркса. На самом деле — это ошибка, и предложения были написаны Каматтом.
[17] Что доказывает невозможность придерживаться «классистского» дискурса и поведения в то же время поддерживая основной «а-классистский» тезис о необходимости самоотрицания пролетариата.
[18] На эту тему, см. книгу Г. Мюллера, опубликованную в 1892-м, Der Klassenkampf in der Deutschen Sozialdemokratie, Verlags-kooperative Heidelberg-Frankfurt-Hanover-Berlin, 1969. Эта книга ясно показывает двойственность-двуличность таких людей как Бебель, выказывавших себя «правыми» в парламенте и «левыми» на рабочих митингах, которые говорили одной аудитории, что пройдёт очень много времени прежде чем принципы социализма смогут быть реализованы, в то же время говоря другой, что социализм находится за углом. Эта книга интересна также тем, что содержит позиции, которые позже заняла KAPD (Немецкая Коммунистическая Рабочая Партия).
[19] Бордига на собрании в Милане, 1960.
[20] Абсолютная необратимость не является историческим фактом. Возможности, проявлявшиеся тысячи или сотни лет назад, не были упразднены навеки. История не является Молохом, поглощающим возможности, обрекая человеческое будущее на неизбежное и безнадёжное разграбление. В таком случае история была бы просто оправданием для всего того, что случилось. Многие хотели бы свести историю к этому, превратив её в наихудшего из деспотов.
Философия Гегеля с её диалектикой преодоления (Aufhebung), упраздняющего и сохраняющего в одно и то же время движения, было попыткой спасти всё, что человек произвёл в предыдущие эпохи. Гегеля тревожила проблема утраты реальности, множества проявлений и возможностей и т.д. Так он придавал огромное значение памяти (см. в частности главу «Абсолютное знание» в Феноменологии духа).
По контрасту, движение капитала упраздняет память о его предыдущих стадиях (путём мистификации и магии), как и о стадиях человечества, и представляет себя, в текущем состоянии, высшей стадией развития — «овеществлённой» (или закостеневшей) формой» (См. Маркс, Теории прибавочной стоимости, [Москва: 1971 г.] , т. III, глава «Доход и его источники. Вульгарная политическая экономия».
[21] Концепция способа производства в реальности обладает ценностью только в случае с капиталистическим способом производства, точно так же как концепция класса в реальности действует только в буржуазном обществе. Концепция производства довольно богата своими атрибутами в работе Маркса. Она обедняется по мере перехода от Рукописей 1844 и Немецкой идеологии к Капиталу. Она тесно связана с концепцией природы, а также с определённой концепцией человека. Иными словами, перед нами гораздо более сложная «данность», когда мы исследуем её только в связи с существованием первобытных коммунистических общин и их распадом. Отделение человека от общности (Gemeinwesen) является его грабежом. Человек, в качестве рабочего утратил атрибуты, сформировавшиеся как целое, когда он был связан с общиной.
