Николай Носов - Затерянные миры

Но вот все заканчивается. Измотанные двухчасовой гонкой, шатающиеся бледнолицые наконец вылезают на ночной берег и по узкой тропинке идут к робкому огоньку маленькой фермы, затерявшейся в бескрайних просторах саванны где-то недалеко от границы с Колумбией, в районе причудливого переплетения протоков и рек, ведущих к главной водной артерии Венесуэлы — реке Ориноко. Здесь нет дорог, и моторка — единственное средство передвижения, соединяющее молодую семейную пару фермеров с цивилизацией.

Сама ферма напоминает маленькую укрепленную крепость, густо опутанную колючей проволокой.

— Обязательно закройте за собой калитку, — напоминает Ирина. — Не хочется, чтобы за нами сюда заползли крокодилы.

Но и без крокодилов тут живности хватает. Полог противомоскитной сетки, накинутой над гамаком, усеян разнообразными экзотическими насекомыми. Какими-то пауками, тараканами, жуками и всякими другими крылатыми тварями. Хлопанье их крыльев под навесом из пальмовых листьев создает ощущение дождя, шума капель, падающих на крышу. А еще эти страшные плоские лягушки с вытаращенными глазами-шарами. Насколько я помню из уроков географии, именно ядом слизи с поверхности их тела смазывают индейцы стрелы своих знаменитых духовых трубок. А тут они так по-хозяйски расположились у нас в «душе» — огороженной кабинке с емкостью для воды и черпаком, сделанным из обрезанной пластиковой бутылки.

— Нет, эти не опасны, у ядовитых расцветка другая, — успокаивает меня на ломаном испано-английском хозяин ранчо. И как он определяет окраску лягушек в темноте? В любом случае спокойнее будет их не трогать.

Утром просыпаемся под щебет птиц и чувствуем себя как в раю, забыв про ночные страхи, изматывающий 500-километровый вчерашний переезд сюда из Мериды и последнюю ночевку на высоте 4600 метров после успешного восхождения на высшую точку Венесуэлы — пик Боливар. Тогда от холода замерзла в бутылках вода, предназначенная для приготовления утреннего завтрака. Нет, похоже, не зря мы решили потратить последние до возвращения домой деньки на поездку сюда. Да и где еще мы сможем поймать живую анаконду?

Продираем глаза, выпиваем кофе, заботливо приготовленный молодой симпатичной хозяйкой ранчо, кормим маисовой лепешкой двух почти ручных огромных попугаев ара, спустившихся с дерева поближе к нашему столу, затем садимся на лошадей и отправляемся на поиски знаменитой змеи.

Анаконда — визитная карточка этих мест. Это самая крупная змея планеты, достигающая в длину одиннадцати метров. Сколько фильмов ужасов снято с участием этой героини. В реальности она не так уж страшна и представляет опасность разве что для ребенка. Ведь эта змея не нападает на добычу, которая весит более 30 килограмм, она не сможет справиться с нею. И хотя зубы у анаконды вызывают уважение, но укус ее не ядовит.

Змея обычно обвивает жертву, пытаясь раздавить ее, и лишь потом заглатывает туловище. На человека она нападает лишь по ошибке. И хотя существует документально зафиксированный случай гибели тринадцатилетнего мальчика, проглоченного анакондой, для взрослого человека она опасности не представляет.

Лошади я, видимо, не нравлюсь. Она бросает на меня злобные взгляды и даже пытается укусить, когда я треплю ее по морде. Видимо, она надеялась на более легкого ездока.

Тем не менее слушается она хорошо и даже иногда соглашается перейти на галоп.

Едем по бескрайней степи, засеянной какой-то травой. Ба, да это же конопля! Что-то я не помню, чтобы в путеводителе говорилось о произрастании здесь этой травы. Однако, как только владения нашего фермера закончились, изменялся и окружающий нас растительный мир, приняв более соответствующий справочникам вид. Похоже, фермерство не основной источник доходов этого индейца. Но что еще можно ожидать от фермы, расположенной на границе с Колумбией.

На болоте, где, по словам проводника, могла скрываться анаконда, мы обнаружили только несколько диких капибар. Эти грызуны, размером с небольшую свинью, ценятся в этих местах за вкусное мясо, так что у них были все основания скрыться от нас бегством.

Очень красиво смотрятся алые, как пионерские галстуки, ибисы, особенно когда они планируют низко над землей. Жаль, что близко они нас не подпускают.

По болоту ехать нелегко. Лошади проваливаются по брюхо, все вымазались в грязи, но анаконды нигде не видно.

После обеда отправились искать змею на лодке. Слабопроточные рукава и заводи — тоже излюбленные места анаконды. В таких укромных уголках она, лежа в воде, сторожит млекопитающих, приходящих на водопой.

Вдоль берегов реки кипит жизнь. Множество разнообразнейших птиц перелетают с берега на берег. Некоторые очень большие, разноцветные, похожие на жар-птицу из русских народных сказок.

— Это очень редкие пернатые, — говорит нам проводник. Жаль, что он знает лишь местное их название.

По веткам с криками, которые так досаждали нам ночью, прыгают обезьяны. Целые стаи колоннами перемещаются куда-то по одним им ведомым делам.

По стволам деревьев ползают игуаны, которые смотрятся здесь как небольшие сказочные драконы. Ирина сразу решила залезть на дерево и попытаться поймать одну из них, но вскоре убедилась, что лазают эти рептилии гораздо лучше человека.

На отмелях греются кайманы, причем некоторые большие, под два метра в длину. С таким рядом лучше не купаться. Впрочем, здесь никто и не купается, хотя мы с трудом отговариваем рискового Пашу зайти в воду. Основная проблема — пираньи.

Ирина подвязывает кусок мяса и подносит к поверхности воды. Сразу три пираньи, не дожидаясь, когда кушанье окажется в воде, выпрыгивают в воздух, пытаясь опередить соперниц. Так что ловля рыбы в этих местах занятие нетрудное. Клев отличный. Можно даже без крючка — важно сильнее дернуть, и пиранья, вцепившаяся зубами в мясо, вылетает на берег.

Главное, чтобы крючок не застрял на какой-нибудь коряге. Даже индейцы в воду заходить боятся, так что приходится отламывать длинную палку и пытаться с ее помощью освободить застрявший крючок с берега.

Виктору везло больше всех, он вытаскивал одну рыбу за другой, но вот и у него появилась проблема. Леска, намотанная на руку, выбирается с трудом. Неужели такая большая рыбина? А может быть, на удочку попался речной дельфин, который недавно так красиво кувыркался недалеко от лодки? Нет, это большая полуметровая черепаха, которая тоже решила полакомиться свежим мясом.

Черепаху отпустили, сфотографировали сидящую на берегу капибару, забрали ведро с пойманной рыбой и вернулись в лагерь.

Стемнело. Радушная хозяйка фермы зажарила наш улов, и мы собрались на ужин. Что-то в этом есть — в поедании того, кто недавно мечтал съесть тебя. И мясо у пираний вкусное, почти как у форели. Сидим под навесом, расправляемся с рыбой и вспоминаем прошедший день. Здорово отдохнули, жаль лишь, что так и не поймали анаконду.

Неожиданно раздаются радостные крики индейцев, которые тащат к нашему столу здоровую извивающуюся змею. Оказывается, анаконда, которую интересовали не глупые «гринго», гоняющиеся за ней по степям и болотам, а только что вылупившиеся на ферме цыплята, все это время находилась совсем рядом, в большой грязной луже, образовавшейся в результате вытекания воды из нашего полевого душа, и ждала своего часа. Именно там ее и обнаружили хозяева нашего ранчо.

Индеец крепко держал змею за голову, давая возможность сделать фотографии, и даже предложил подержать ее нам в руках. Мы этим, конечно, воспользовались. Серовато-зеленая змея с крупными темно-бурыми пятнами продолговатой формы, чередующимися в шахматном порядке. Все как надо, запашок только от нее не очень. Руки пришлось все в том же «душе» долго потом с мылом отмывать.

Но ничего. Мечта сбылась, мы все же поймали анаконду, так что теперь можно спокойно возвращаться домой.

Каракас — путь домой

И шумят во дворах мальчишки, корабли запуская в лужах.

Он его приручил почти что, но с прирученным только хуже.

И не ясно, что делать с этим инородным горячим телом.

Как теперь жить на белом свете, если в сердце Венесуэла.

На уже ставшем привычным для нас ночном автобусе возвращаемся в Каракас. Когда на автовокзале местный житель принял меня за своего и спросил на испанском, где можно найти расписание, я понял, что мы уже полностью адаптировались к стране. Но нас выдают рюкзаки, и таксисты делают попытку развести «гринго».

Мы договариваемся, что они отвезут нас в аэропорт для надежности я пишу на бумаге: «Автовокзал — аэропорт» и оговоренную сумму стоимости проезда. Таксист ставит под этим свою подпись.

Обычно я так не делаю, но мы в Каракасе, городе, который, наряду с колумбийской Боготой и южноафриканским Йоханесбургом, имеет репутацию одного из самых криминальных городов мира.