Ал. Смирнов - Всемирный следопыт, 1931 № 05
Машина беспорядочно качалась с борта на борт, виляла в стороны и то резко набирала высоту, то неожиданно клевала носом. Моторы то рвали воздух сдавленным ревом, то, громко стрельнув, затихали. Казалось, кто-то забавлялся титанической игрой с тысячью лошадей, заключенных в стальные рубашки цилиндров.
Вдруг один из геофизиков — длинный, худой, в старых железных очках — испуганно вскрикнул. Быстро снижаясь, машина шла прямо на него. Она перерезала наискось пролив и серой массой, закрывшей перед геофизиком все небо, с воем и звоном пронеслась над самой головой. Толкнуло бурным потоком крутящегося грохота и обдало резким запахом моторного масла. Геофизик бросился на землю и прижался к острякам мелкого шифера. Но вой сразу угас у него за спиной, проглоченный коротким оглушительным звоном. Самолет ударился в землю.
Из дома обсерватории к самолету бежали люди. Сзади всех, придерживая железные очки, бежал худой геофизик.
Распластавшись разъехавшейся вширь металлической лодкой, с бесформенно изломанными крыльями, самолет лежал на камнях. Из пилотской кабинки торчала рука. Пальцы руки судорожно сжимались и разжимались. Подбежавшие люди заглянули в кабинку. Там было двое. Один сидел скрючившись, прижатый колонкой штурвала, уткнув голову в колени. Другой сидел прямо, придавленный к стенке сплющившейся кабины. Взглянув на его лицо, подбежавшие люди отшатнулись. К ним был обращен ряд оскаленных верхних зубов. Нижних не было. Не было всего подбородка. Вздутый окровавленный язык повис до самого горла.
Прибежавшие с обсерватории хотели вынуть этого человека из кабинки. Они взяли его подмышки и потащили. Он захрипел и откинул голову. Язык его завернулся трубочкой и поднялся к небу. Ноги человека были крепко защемлены обломками самолета. Обсерваторцы беспомощно опустили руки. Человек сделал рукой жест: «Хочу писать». Ему дали карандаш и бумагу. Затирая серый след карандаша полосками крови, он нацарапал:
«Срочно нач Енисейской идите Карские Ворота. Море свободно. Подходы Мат-шару забиты».
Пальцы пишущего судорожно сжались и переломили карандаш.
Кровь стала сильнее пузыриться над усиленно задышавшим горлом. Начальник обсерватории спросил его:
— Кто вы такой?
Тот вывел обломком карандаша:
«Передайте немедленно».
Карандаш выпал из раскрывшихся пальцев.
Со стороны обсерватории подбежал запыхавшийся врач. Начальник сказал:
— Доктор, если нельзя ему помочь, то нужно по крайней мере узнать, кто он.
Доктор вынул шприц и воткнул иголку в повисшую руку. Человек устало поднял веки. Начальник повторил вопрос:
— Кто вы такой?
И вложил ему в руку карандаш.
Едва пошевелились пальцы.
10
Прочтя в газетах сообщение о подвиге бортового механика Карпа, господин Энгель написал телеграмму в столицу одной из великих держав:
«Сделка сорвалась, выезжаю немедленно».
Отдав распоряжение отправить телеграмму, Энгель вызвал по телефону консульство маленькой безобидной страны и повелительно сказал:
— Немедленно приготовьте мне визы. Завтра я уезжаю.
Стеклянный куб в руках средневекового стража слабо вспыхнул и озарил письменный стол. В глубине дома настойчиво дребезжал звонок.
Господин Энгель удивленно поднял брови. Он никого к себе не ждал.
По коридору прошаркала старая Хильма, и из прихожей донесся стук сапог и прикладов.
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В XX ВЕКЕ
Очерк Н. БОЙКО
Караван рабов
Темная, непроглядная ночь. Жители деревни Сюке спят мирным сном. Но воздух ночи напоен тревогой.
Осторожный стук в двери одного дома, другого. Стук усиливается, темные фигуры смелеют.
Жители в панике бросились к дверям. Послышались заглушенные крики, глухая возня — и через несколько часов лентой вытянулся по дороге огромный караван из обитателей деревни, связанных по рукам и ногам, под надежной охраной темных фигур, в солдатской форме.
День и ночь гнали пленников без пищи и отдыха на мыс Пальмас. Заперли в сарай. На утро их посетил сам вицепрезидент Либерии — Янси. Громко, чтобы слышали все, он заявил, что малейшая попытка к бегству повлечет сожжение их деревни. Пленники знали, что это не простая угроза. Несколько лет назад были сожжены три деревни. В огне погибли женщины и дети.
Через несколько дней «живой товар» погрузили на торговый пароход, доставивший его в испанскую колонию Фернандо По.
Это было в марте 1929 года.
Люди оптом и в розницу
Факт этот взят из опубликованною в «Нью-Йорк Таймсе» отчета международной комиссии по расследованию рабства в Либерии.
Комиссия вскрыла ужасающие подробности. Прежде всего установлено, что во главе работорговли стоит президент республики Кинг и вице-президент Янси.
По их повелению объявляется рекрутчина на постройку дорог, военных бараков. Нередко бесплатная рабочая сила отправляется на плантации и фермы президента и правительства.
При малейшей попытке к бегству рабов подвергают пыткам. Их связывают и подвешивают к балкам потолка. Внизу раскладывают костер, который обильно посыпают перцем. Такого рода наказание очень распространено в Либерии. Оно известно под названием «ставить в кухню» или «на огонь».
При постройке военных бараков обычно набирают женщин «для развлечения солдат». По законам Либерии женщина при рождении ребенка обязана доказать, что отцом ребенка действительно является муж. В данном случае доказать невозможно. И женщины принуждены убивать незаконнорожденных младенцев.
Президент и правительство Либерии помимо личного пользования живыми машинами, экспортируют ценный «товар». Главными потребителями живого товара является испанская колония Фернандо По и Французское Конго — Либревиль.
С 1914 по 1927 год торговля шла открыто, по соглашению с испанским правительством. Рабы расценивались как скот — от головы. С 1928 года торговля продолжается в порядке частного соглашения с либерийским синдикатом, в который входит президент Кинг и его родственники.
Правительство, свободное от честности
Испанское правительство пытается отрицать свою причастность к торговле людьми. Консул в Либерии заявил, что «в испанских колониях рабский труд не применяется, так как работа привезенных из Либерии людей оплачивается. Каждый рабочий получает около 15 р. в месяц. Половина выплачивается ему на месте, а остальное по возвращении на родину». Однако на просьбу членов комиссии показать регистрационную книгу со списками вернувшихся туземцев и документы о выплате им остального жалованья консул ответил: «Испанское правительство — свободное правительство и не нуждается ни в каких записях, а также не обязано никому отдавать отчет в своих действиях».
Во французских владениях, в Либревиле, рабский труд применяется главным образом на лесозаготовках. Непривычная работа, зверское обращение концессионеров (кнут надсмотрщика, голод, болезни) уносят в могилу сотни и тысячи рабов.
Хотя Либерия — независимое государство, вся торговля ее находится в руках белых. В столице Либерии — Монровии раскинули сети торговые фирмы Англии и Америки.
Окончание на стр. 15-й-
ВЗНУЗДАННЫЙ ОКЕАН
В 1924 году в советской прессе появилось сенсационное сообщение об опытах ученых Клода и Бушеро, работавших над способами извлечения солнечной энергии, накопляемой в неисчерпаемом количестве в теплых водах тропических океанов. То. что семь лет казалось фантастикой, сейчас становится явью. Наш очерк рассказывает о первой практической попытке «взнуздать океан»…С каждым годом запасы топлива — нефти, угля, леса — катастрофически уменьшаются. Особенно остро ощущается недостаток топлива в капиталистических странах Европы и Америки. Не раз уже Англия протягивала свою когтистую лапу к бакинским нефтяным промыслам. Но… Советский союз — не Индия, откуда можно безнаказанно выкачивать все, что угодно. А в то же время и Англия и Франция, которая тоже выкачивает топливо из своих колоний, имеют под боком неиссякаемый источник дешевой энергии — океан.
Вверху: разрез установки Жоржа Клод, наглядно об'ясняющий схему его работыВ течение ряда лет лучшие умы науки Запада занимаются разрешением проблемы использования термической энергии океана. Были попытки использовать энергию, которую дают волны тропических вод, а также разность уровня воды во время прилива и отлива. Однако ни одна из этих попыток не дала реальных результатов.
Ha-днях виднейший французский ученый Жорж Клод, работающий в течение пяти лет на острове Кубе, прислал в Париж каблограмму[4] следующего содержания:
