Газета Дуэль - 2008_35 (583)
Можно, конечно, сказать, что дело не в том, сколько лет учить, а как учить и чему — и вот в этом-то суть реформы. Но, во-первых, в описании реформы об этом реально ничего нет. Ничем не доказано, что то, что она предлагает в плане технологии обучения, лучше того, что было раньше. А во-вторых, ну допустим, что так: но зачем тогда в эту реформу вообще добавлена тема «бакалавров» и «магистров»?
Кстати, с одной стороны, их подготовка предполагалась и законодательством 90-х гг. — тогда было три варианта обучения: четырехлетнее — бакалавра, пятилетнее — специалиста, шестилетнее — магистра. На практике же оказалось, что спросом пользуется именно квалификация «специалист» — и бакалаврам приходилось вновь возвращаться в ВУЗ и доучиваться еще год.
Потому что работодатель, сталкиваясь с бакалавром — претендентом на вакансию, недоуменно округлял глаза: «Ты, парень, кто? Ты мне умных слов не говори, то есть ты тот, кто учился не пять лет, а четыре? То есть то ли ты пэтэушник, то ли специалист с неоконченным высшим? Тогда иди и доучивайся, потом придешь». Хотя, кстати, официально считалось, что «бакалавр» — как раз специалист с высшим образованием. То есть, нет, не то чтобы специалист, но «с высшим». То есть «неспециалист с высшим образованием».
Это, кстати, очень точное определение. Потому что предполагается, что «бакалавр» ни на чем не специализируется, а получает как бы общую подготовку по избранному им направлению.
Но и на «магистра» тоже особо не было охотников учиться. Потому что если человек хотел быть чем-то большим, чем специалистом с пятью годами обучения, то он шел в аспирантуру и защищал кандидатскую диссертацию. А если не шел — значит ему хватало и диплома «специалиста».
Кстати, в нормативных и законодательных документах в качестве главного требования к «магистру» записано, что он должен быть готов к… поступлению в аспирантуру. То есть, он после шести годов обучения получал подготовку для того, чтобы сделать то, что мог сделать и «простой специалист».
Бакалавры и магистры просто по жизни получились ненужными никому — и потому именно законы спроса определили львиную долю идущих учится на «специалистов». Теперь решено отменить то, что пользовалось спросом, а то, что им не пользовалось, — увековечить. Для такого решения нужны, конечно, очень мудрые сотрудники Министерства образования.
Причем, единственный хоть сколько-нибудь внятно озвученный довод в пользу такой системы заключается в том, что этого требует Болонский процесс.
Но если давно ставший в профессиональной среде предметом насмешек как «Болванский» процесс требует того, что ни стране, ни ее производству, ни системе образования не нужно и вредно, то, может быть, не нужен и вреден сам этот процесс? В ответ слышится: «Ну, мы же его подписали…». Ну, не подумали. Погнались за модой. Кстати, уже во многих странах, подписавших нелепые «болонские соглашения», растет недовольство ими. Ну, может быть, подумать получше и выйти. Или, как в вопросе с ВТО, — твердо сказать, что вступать будем на тех условиях, которые нас устраивают. Вот не устраивает двухзвенная система подготовки и безграмотная погоня за внедрением тестов вместо квалифицированного приема экзаменов — в соглашении остаемся, но на эту систему не перейдем. Будете упорствовать — совсем выйдем.
Тут «болонский лоббист» начинает впадать в ступор и твердить о том, что «Болонский процесс» — он же «Болонский процесс» — и как же без него. Причем почему без него никак — не говорит.
На самом деле все сводится к тому, что «Болонские соглашения» — это соглашения, с одной стороны, по взаимопризнанию дипломов подписавшими соглашение странами, с другой — для унификации системы образования в этих странах.
И тут, кстати, возникает серия вопросов. Начнем с самых простых.
Допустим, для взаимопризнания дипломов нужна унификация — то есть создание во всех странах, подписавших соглашение, единой системы образования. Почему именно мы должны переделывать свою систему по их образцам (кстати, они тоже различны)? Если унифицируем, то пусть они принимают нашу систему. Не слишком удивительно, что они не хотят — удивительно, что мы соглашаемся. Они не хотят не потому, что знают, что хуже, а что лучше, а потому, что не хотят отказываться от своего. А почему у наших чиновников и политиков такая страсть к обезьянничанью?
Почему заведомо принимается, что уступать должны мы? Потому что у нас хуже? Кто доказал? Все специалисты, которые не ангажированы настолько, чтобы по любому поводу ругать все отечественное, знают, что наша образовательная система, как минимум, не хуже. Обратное, обычно, утверждают шарлатаны от образования, не знакомые с ним, но делающие карьеру на объявлении себя «реформаторами».
Следующий вопрос. Допустим, западная система хороша и себя оправдала, хотя и наша себя оправдала. Но каждая система образования создается не сама для себя. Она создается, как говорилось выше, для производства специалистов, способных решать те задачи, которые в данный момент стоят перед данной страной.
Если не входить в многочисленные детали, западные страны, подписавшие Болонское соглашение, находятся на ином этапе производственного развития, нежели Россия. В этих странах, так или иначе, создано постиндустриальное производство, в России, как говорилось, оно не создано, а индустриальное разрушается.
То есть задачи экономического развития в России и странах Запада разные. Западу нужно, прежде всего, поддержание функционирования существующего постиндустриального производства, России нужно, прежде всего, создание, причем форсированное, постиндустриального производства, кстати, по ряду причин о которых можно говорить отдельно, — иного типа, чем существует на Западе.
Отсюда Западу в основном нужны работники, способные обслуживать такое производство, — то есть в большей степени образованные, но в первую очередь с навыками инструктивного действия, а уже плюс к ним нужны особо подготовленные работники эвристического труда — работающие за фронтом нынешних достижений. Отсюда — система «бакалавр-магистр», возможно, действительно адекватна этим условиям.
А России в основном нужны работники, обладающие повышенной подготовкой, повышенной эрудицией и способные на ходу решать новатостраной стоят более сложные задачи.
Если же Россия переделывает свою систему образования под западную, значит, она будет готовить специалистов для решения не своих, а чужих производственных и экономических задач. А кто будет решать наши?
И, собственно, имеющаяся российская система и создавалась именно с учетом опыта западной — как стоящая на уровень выше, потому что и в дореволюционной России, и в СССР перед страной стояли более сложные задачи развития. Российская система изначально, опираясь на достижения западной, создавалась как шаг вперед по сравнению с последней — тогда как инициаторы реформы, не понимая этого, просто не зная, в силу безграмотности, в каких условиях и для решения каких задач она создавалась, пытаются ее реформировать не в векторе движения вперед, а в векторе опускания до более низкого уровня.
И еще два вопроса. Первый: почему, собственно, для решения вопроса о признании российских дипломов на Западе обязательно нужна унификация рские, творческие задачи. То есть России нужно производство работников с более высокой подготовкой и более высокой способностью к творческим решениям.
Чтобы построить здание, необходим инженер, чтобы его эксплуатировать — можно обойтись и техником.
А вот для обеспечения на будущее уже не постиндустриального, но некоего нового прорыва, нужно и некоторое количество людей со сверхподготовкой, сверх — по отношению к этой специальной повышенной подготовке. То есть более разумно выглядит система «специалитет — аспирантура».
Но в любом случае, постольку западные страны и Россия сегодня находятся на разных этапах производственного и технического развития, они не могут иметь одинаковые системы образования: требования к российской оказываются выше, поскольку перед систем образования и «Болонское соглашение»? Почему нельзя вопрос о признании дипломов решать путем двусторонних переговоров и договоренностей? И на тех условиях, которые будут нас устраивать? Если на то пошло, западные страны достаточно заинтересованы как в развитии экономических отношений с нами, так и в наших специалистах, чтобы конструктивно путем переговоров решать этот вопрос на наших условиях. То есть ситуация простая — если наши специалисты в данной стране нужны, страна и так признает наши дипломы и возьмет на себя соответствующее обязательство. Если эти специалисты не нужны, она не даст им работу, какие бы дипломы они ни предъявили — свои специалисты в любом случае лучше.
И второй из последних вопросов. А, собственно говоря, нам что, так нужно, чтобы наши дипломы обязательно признавались на Западе? Нет, в плане риторики и политической демагогии это звучит красиво: каждый россиянин будет иметь право получить работу в западных странах!
