Николай Долгополов - По ту сторону спорта
Возглавив клуб «Нью-Йорк Рейнджерс», Широ остался верен устаревшему кредо — не рекламному, истинному. Та же сверхжестокая игра на грани и за гранью фола, умелые действия в меньшинстве приносили команде успех, но не любовь публики. «С каждым матчем воспитанники Широ вколачивают новый гвоздь в чёрный гроб, где покоится хоккей», — писала в «Глоб энд Мейл» читательница газеты Кристина Янг. Едва ли не первым в профессиональном хоккее тренер использовал скользкий трюк, с его нелёгкой руки применяемый теперь канадцами и на мировых первенствах. По требованию Широ, судьи измеряют во время матчей клюшки соперников. Если изгиб крюка хоть на миллиметр превышает норму, провинившиеся наказываются двухминутным штрафом. Этим нечистоплотным способом воспользовались и руководители сборной Канады на чемпионате мира 1982 года в игре со сборной СССР. Не помогло: нервы у наших ребят оказались крепкими.
Может, вечная неприязнь болельщиков к тренируемым Широ клубам или чрезмерная популярность и сгубили Федю Широва? У него появилась новая страсть. Тренер отдавал ей всё свободное и почти всё рабочее время. Широ запил, потерял контракт с «Рейнджерс» и исчез с хоккейного горизонта. Думаю, ненадолго.
Сделав обратное сальто во времени, вернёмся к необычному в истории канадского профессионального хоккея событию — процессу над грубиянами из «Флайерс». Клуб не скупился, наняв нескольких защитников-краснобаев. Слушание дела переносили и переносили, мудро полагая, что всё чёрное на этом белом свете забывается, уходит… Суд проходил тихо, по-семейному. Хоккеистов пожурили и отпустили с миром, не приняв абсолютно никаких мер. Сложнее остальных пришлось Салетски: он бил не каких-то жалких и ничтожных зрителей — полицейского сержанта. На этом и сыграли психологи-юристы. Салетски под присягой показал, что голову полисмену рассёк случайно, ибо метил не в неё — в плевавшихся болельщиков. Нашлись и услужливые свидетели. Странное, на мой взгляд, признание и решило исход дела в пользу хоккеиста «Флайерс».
То, что я напишу сейчас, не является стопроцентной истиной. Выскажу сугубо личное мнение, ни с кем не согласованное и нигде не апробированное. Неудачи канадцев на мировых первенствах закономерны. В их сборной не может быть ни дружбы, ни взаимовыручки. Настоящей, не той, когда хоккеисты выпрыгивают на лёд и лезут в затеянную у бортика драчку. Друг с другом клубы НХЛ играют бесцеремонно, жестоко, грубо. Отношения между хоккеистами разных команд товарищескими не назовёшь. Противники на хоккейной площадке остаются противниками и в жизни.
«Для того чтобы выиграть международный турнир, мы должны почувствовать себя единым коллективом», — заявил как-то Фил Эспозито.
Слова центрфорварда примечательны. На родине хоккея понимают причину постоянных провалов на мировых чемпионатах. Но при существующей в профессиональной лиге системе взаимоотношений от понимания до исправления положения — пропасть. Мост через неё, по-моему, не навести.
Каждый новый сезон начинается в НХЛ с приблизительно схожих заверений её президента Джона Зиглера: с грубостью будет покончено. Не сомневаюсь в искренности намерений адвоката из Чикаго — насилие претит ему по роду профессии. Хулиганы наказываются теперь крупными штрафами — не двухминутными, а денежными. И всё равно живучая грубость процветает. Увиденный мною в Торонто матч канадские журналисты объявили «нетипичным исключением», объяснив, что «такого не бывает», а мне по-журналистски «повезло». Статистика рекордов хоккейного хамства утверждает обратное. Среди рекордсменов есть и наши недобрые знакомые. Когда-то высшее достижение суммарных удалений хоккеистов двух команд равнялось 185 минутам. Его превысили на 18 минут «Бостон Брюинс» и «Квебек Нордикс», а затем усилиями «Атланты» и «Мейпл Лифс» печальный рекорд был доведён до 219 минут штрафа. Всех перещеголяли «Филадельфия Флайерс» и «Лос-Анджелес Кингз». Их штрафное время фантастично — 352 минуты за матч!
Глупо выдавать тех же «Флайерс» за хоккейных неумёх, выбивающихся в лидеры НХЛ только благодаря грубости. Играть-то они умеют. Но даже их абсолютно рядовая победа над «Сент-Луисом» была воспринята как сенсация. За 12 лет выступлений в лиге «Филадельфия» впервые не получила ни минуты штрафа. Сокрушая рекорды хулиганства, филадельфийцы действуют на площадке в полном соответствии со вкусами публики, собирая полные трибуны. Запреты и штрафы мистера Зиглера — ничто по сравнению с количеством распроданных билетов и желаниями владельцев клубов, приучивших спортсменов и болельщиков к неукротимой жестокости.
Представлю читателю одного из хоккейных мэтров — Гарольда Бэлларда. В подчинении почтённого на вид седовласого джентльмена находится клуб «Мейпл Лифс», в единовластном владении — арена «Торонто Мейпл Гарденс». А чтобы лучше понять, в каком городе происходят описываемые мною события, расскажу о Торонто — двух с половиной миллионной махине, непровозглашённой столице англоязычной Канады и её крупнейшем промышленном и торговом центре.
Город на берегу озера Онтарио красив какой-то непривычной для нас, я бы сказал, мужской красотой. Длинные и прямые перпендикуляры-улицы резво бегут с севера на юг чуть не через весь город. Они словно прочерчены не признающим затей архитектором, предпочитающим всем изыскам школьную линейку и простой карандаш.
В центре, или, как говорят в Северной Америке, в даун-тауне, полно небоскрёбов. Разукрашенные вечно светящимися рекламами, призывающими хранить деньги в самых различных банках и пить пиво только фирмы «Молсон» или, наоборот, «О'Киф», эти высоченные домины не давят своей высотой — они строги и элегантны. На первых этажах многих зданий броские, красным по белому, объявления двухметровыми буквами: «Свободная площадь. Сдаётся частным лицам и компаниям». Охотников снять апартаменты или устроить служебный офис в великолепно отделанных домах находится мало: цены подскочили почти до крыш небоскрёбов. Раньше за аренду конторских помещений платили 750 тысяч канадских долларов в год, сегодня это удовольствие обходится в три миллиона.
Бизнесмены урегулируют свои проблемы за счёт людей, к распределению их прибылей отношения не имеющих. А другие? Простенькая двухкомнатная квартирка в центре обходится в 200–300 долларов в месяц. «Квартплата будет с каждым годом увеличиваться на шесть процентов», — мрачно предрекает газета «Глоб энд Мейл». Добавьте сюда ежегодный 15-процентный рост стоимости электроэнергии и представьте, с какими проблемами приходится сталкиваться канадцу в первой половине годов восьмидесятых.
Дороговизна больно ударяет и по квартиросъёмщикам, и по тем, кто эти квартиры сооружает. Лучше жить в тесноте, уповая на приход счастливо-сказочных времён, чем раскошеливаться при нынешних темпах роста инфляции — 10 процентов в год! — на покупку нового жилья, полагают теснящиеся в обиде. В результате 16 из каждых ста профессиональных строителей безработны. Угроза потерять место дамокловым мечом висит над пятьюдесятью тысячами человек, занятых в строительстве. Высок уровень безработицы и в других отраслях — в среднем по стране он достиг десяти процентов.
Куда бы пристроиться? С этого безрадостного вопроса начинается трудовая жизнь выпускников канадских колледжей и университетов. Считается, что в Торонто энергичному парню с дипломом найти работу полегче, чем, например, в Ньюфаундленде. Каждый третий житель этой провинции вынужден — не по собственному, конечно, желанию — сидеть дома или убивать имеющееся в избытке время в очередях на биржах труда. Но и в относительно благополучном Торонто на сотню питомцев университета Онтарио — 13 безработных. Большинство — женщины. Иногда пролетают годы, прежде чем подвернётся местечко по или не по специальности. Ну а бедолагам, оказавшимся не у дел после 45 лет, остаётся лишь посочувствовать: не помогут ни отличные рекомендации, ни накопленный опыт.
Федеральное правительство ищет выход из грозного и тревожного положения. Для молодых канадцев создана государственная программа обучения рабочей силы. Программа ежегодно обходится налогоплательщикам в 800 миллионов. Её усвоили свыше 300 тысяч человек. А результаты? Практически — нет. «Инициаторы программы убеждают общество: в стране создаются новые рабочие места. Наших учащихся вычёркивают из списков безработных. Но ведь это — ложь», — сетует на страницах «Торонто Стар» преподавательница курсов. И с ней нельзя не согласиться. Везёт только третьей части выпускников.
Но отвлечёмся от тягостной для канадцев статистики. Торонто сравнивают с Нью-Йорком и Чикаго. Город действительно живёт в чётком и стремительном ритме. Всего несколько фондовых бирж мира превосходят по размаху двоюродную сестрицу из Торонто. И нет, кажется, промышленных товаров, которых бы здесь не производили.
