Илья Фальковский - Гражданская война уже началась
6 мая 2011 года был вынесен приговор. Тихонов был признан виновным в убийстве и приговорен к пожизненному заключению. Хасис была признана виновной в соучастии в убийстве и приговорена к 18 годам заключения. Если до ареста Тихонов и Хасис считали себя язычникамиродноверами, то за время заключения в СИЗО склонились к православию. В одном из первых писем от 7 февраля 2010 года Хасис писала: «Семья бабушкина была очень православной. За занавеской на стене было изображение Богородицы, а читать меня учили по Библии. Может потому я и стала родноверкой? :)»[53]
В письме же, опубликованном 18 июня 2011 года, она сообщает о том, что читает Достоевского, и цитирует его: «Бог нас спас, наслав на них на всех слепоту; слишком уж они поверили в погибель и в ничтожность России, а главное—то и проглядели. Проглядели они весь русский народ, как живую силу...»[54] Тихонов и вовсе пускается в пространные рассуждения о пользе православия. В августе 2011 года он пишет: «На мой взгляд, верный и перспективный путь — это христианское возрождение. Плоды с православного древа лишь укрепляют национальный организм, объединяя нас с простым народом, считающим православие своей родной верой и культурой, а не чем—то чужеродным. Да, современные русские в большинстве своем пребывают в безверии, но ничего другого русскокультурного, кроме православия и русского языка, до сего дня все равно не дожило. И как раз в такой ситуации русские националисты могут проложить путь к нравственному возрождению нации. Все отвечающее национальным интересам в Библии есть. И запрет на блуд (даже в помыслах), и воинственность (Ветхий Завет куда агрессивнее Корана), и демографический бум, и запрет на пьянство (см. хотя бы Книгу притчей Соломоновых, глава 23). Трезвый образ жизни с христианской точки зрения вообще обосновать несложно. Просто пьянство не было проблемой во времена становления религии, потому и изначального запрета святые отцы не установили. Их ошибку успешно исправляли русские староверы. <…> Я когда еще за языческим департаментом числился, чувствовал воодушевление и национальное единение, когда красно белый сектор на матче с каким—нибудь очередным «Анжи» заряжал «Православ ные!!!»[55] Про то, как они с товарищем «выморозили попа», Тихонов, видимо, забыл. Изменил Тихонов свои взгляды и касательно отношений с левыми активистами. В другом письме, датированном 3 августа 2011 года, он пишет: «Кстати о том, чем шавки (шавками наци—скинхеды зовут антифашистов. — И.Ф.) отличаются от анархистов, левых и т.д. Вообще—то, Интернет свидетель, они жгли опорные пункты и авто ментов еще в 200809 годах. <…> Так что анархические атаки на государство — это тренд, который будет развиваться и дальше. И я не вижу в этом дурного. Больше радикалов активных и разных! Тем более что левак, атакующий государство, — занят своим делом, а левак, атакующий подростков в белых тапках (наци—скинхедов. — И. Ф. ), — служит марионеткой режима. Я ничего не имею против анархистов, коммунистов и других левых, пока они на меня не бросаются. А активная уличная политика, которой собственно и занимается «Черный блок», пойдет во благо стране, где политическая борьба чуть активней, чем на кладбище. Удары по репрессивному аппарату делают левого активиста борцом с режимом, а прыжки на националистов — делают левого активиста шавкой режима. Особенно, когда прыжками не довольствуются, переходя к доносам…»[56] На это послание Тихонова один мой знакомыйанархист отреагировал так: «Раньше надо было думать, а не Маркелова с Бабуровой убивать».
АНЗОР АСТЕМИРОВ
Анзор Астемиров родился в 1976 году на Украине, куда его семья бежала в 1930е годы, опасаясь сталинских репрессий из—за своего происхождения. Некоторые источники указывают, что Астемировы — это кабардинский княжеский род, в то же время другие опровергают эту информацию, сообщая, что Астемировы — дворяне, но не князья, поскольку «князья это только потомки [князя] Инала, каковыми они [Астемировы] не являются»[57].
Родственником Астемировых был министр обороны Абхазии генерал Султан Сосналиев, кабардинец по происхождению. Но о связях Анзора Астемирова и Сосналиева речь пойдет ниже.
В 1980—е годы Астемировы вернулись в Кабардино—Балкарию. Отец Анзора с детства прививал ему любовь к исламу, и мальчик читал Коран на арабском языке. В 1992 году исламский университет ЭрРияда провел в Нальчике двухнедельные курсы по основам ислама и по их результатам в 1993 году вызвал на обучение двенадцать человек из КБР.
В числе студентов оказались Астемиров и будущий узник Гуантанамо Руслан Одижев. «Мы были самые первые ученики с постсоветского пространства, — вспоминал позже Анзор Астемиров. — Правда, из 12 человек окончили факультет шариата только двое. Один умер, остальные не могли учиться из—за солидного возраста — память была уже плохая. Руслан не закончил учебу по болезни, а я — из—за бюрократических препон в 1998 году, когда приехал на каникулы домой...» [58]
Один из его друзей вспоминает, что Астемиров часто рассказывал об эпизодах своей учебы в ЭрРияде. По его словам, он тогда настолько глубоко вник в арабский язык, что даже думал поарабски. Но одновременно в какой—то степени отошел от русского языка.
Как—то он поправил одного студента из Средней Азии, сказав, что надо говорить «продавец», а не «продаватель». Но тот в ответ привел свою логику — «если есть покупатель, значит должен быть продаватель». «И ты знаешь, я тогда не был уверен в своей правоте на все сто и закруглил спор», — смеясь, рассказывал Астемиров.
Этот же друг Астемирова сообщает, что в 1995 году Анзор принимал активное участие в обороне Грозного в составе Исламского батальона. «Он был один из тех четырех кабардинских студентов, которые, узнав о вторжении кафиров в Чечню, прервали свою учебу в ЭрРияде и приехали на Джихад»[59].
После возвращения Астемиров работал корреспондентом телеканала АльДжазира. Еще в 1993 году группой молодых жителей Кабардино—Балкарии был основан Исламский центр Кабардино—Балкарии, объединивший сторонников возвращения к традиционным исламским ценностям.
В 1998 году на его основе возник Кабардино—Балкарский джамаат, который объединял тех, кто соблюдает фард (обязательные для каждого мусульманина действия, в числе которых ежедневная пятикратная молитва) и идеологически противостоял официальному Духовному управлению мусульман Кабардино—Балкарии. Функционеры из ДУМ обвинялись «новыми» или, как их еще называли, «молящимися», мусульманами в элементарном незнании основ ислама, арабского языка, коррупции и сотрудничестве с органами госбезопасности.
Большую роль в противостоянии играли посланные в свое время на учебу в арабские государства молодые люди. Побывав за границей и увидев, как устроена жизнь в мусульманских странах, многие из них прониклись идеями исламского возрождения и уверовали в возможность введения в обиход шариатских законов. Лидером джамаата был избран молодой имам мечети селения Вольный Аул Муса Мукожев, а Астемиров стал его заместителем. В то время Астемиров часто выступал в мечети Вольного Аула. По свидетельству одного из жителей Вольного Аула: «Анзор Астемиров в нашей Вольноаульской мечети часто пятничный намаз проводил. Все мусульмане садятся, а он к микрофону и рассказывает об исламе. Но ничему плохому Анзор не учил. Чтоб человека, например, убить. Когда люди слушали его в мечети, то многие плакали. Он так чисто рассказывал. Я думал, что это самый добрый человек в мире»[60].
О сходных впечатлениях от личности Астемирова говорят и его друзья: «В публичных выступлениях все могли заметить его суровую непреклонность в отношении врагов Аллаха. Но тем, которые знали близко Анзора, запоминалась его доброта, искренность и благожелательность к собеседнику. Глаза были смеющиеся, он часто шутил, и шутки его были добрые… С ним было легко. Не помню момента, чтобы в споре он терял конструктивный стержень. Спор с ним больше походил на поиск решения, чем на спор. И не помню, чтобы он повышал голос, и я завидовал этой выдержанности. Поэтому даже эмоциональный накал с ним не оставлял никакого негативного осадка.
Я иногда ловил себя на мысли, что Анзор как раз из тех, «языка и действий которых не опасаются мусульмане».
До определенного времени он имел возможность легально жить и читать исламские лекции среди различных социальных слоев и в различных учреждениях. У него не было категории людей, которую бы он браковал, как неспособную ответить на Призыв, никогда не забывал, что сердца людей направляет только Аллах.
Наверное, поэтому у него были сочувствующие среди профессоров университета, помощники среди офицеров ФСБ и даже были агенты внутри МВД, которые передавали ему секретные документы»[61].
