Евгений Норин - Крепость Славянск

5 июля украинские военные, приготовившиеся к последнему решительному штурму, обнаружили, что воевать в Славянске не с кем. Еще в ночь на 5-е число на окраине шел ожесточенный бой, а теперь город был пуст и сопротивление оказывали только небольшие разведывательно-диверсионные группы в окрестностях. Пуста была Семеновка, пуст Краматорск, покинуты позиции в самом Славянске.

Днем украинские войска осторожно вошли в города, подняв желто-голубые знамена над Славянском и Краматорском. Осада, стоившая стольких трудов и крови, наконец, завершилась.

Реакция населения на окончание сражения была не слишком однозначной. Основным мотивом в репликах жителей Славянска и Краматорска после ухода повстанцев было облегчение. Сложно ожидать чего-то иного от людей, которых наконец прекратили обстреливать. Восторги по адресу вошедших в город военных были сдержанными. Над Краматорском украинский флаг подняли под аплодисменты буквально десятка человек, что, конечно, производит не слишком сильное впечатление, если помнить, что в апреле ДНРовцев на том же месте приветствовала толпа из нескольких тысяч сторонников. Бессмысленно отрицать, конечно, что в осажденных городах были и люди, вполне искренне поддерживавшие Украину. Разумеется, после отхода ополченцев их бурная радость бросалась в глаза. Однако в первые дни после осады, пока все не отошли от горячки недавних боев и обстрелов, сторонники ДНР еще не стеснялись выражать свое мнение. Украинский журналист, пришедший к очереди за гуманитарной помощью делать интервью с освобожденными от гнета российских диверсантов жителями, от первой же женщины на вопрос «Вы считаете, ополченцы защищали вас?» услышал вполне прямой и недвусмысленный ответ: «Да, ополченцы защищали нас, это были наши ребята». С другой стороны, во время осады повстанцы могли услышать нелестные реплики о себе, каковые, впрочем, переносили стоически. Уже после осады ополченцев обвиняли в грабежах и похищениях людей, но о конкретных обстоятельствах мало что оказывалось возможно сказать. Напомним, что ополчение, по сути, выполняло и полицейские функции и с преступлениями, совершаемыми в городе, боролось (скорее всего, совершаемые ими аресты действительно смотрелись не особенно куртуазно).

Что характерно, ко второй половине июля от плюрализма мнений не осталось и следа: лучшие люди города в едином порыве стояли на стороне бургомистра и господина Порошенко. Наведению такого единомыслия определенным образом способствовали зачистки, производимые в городе СБУ, и аресты недовольных.

Тем временем в городской больнице медики торопливо жгли журналы посещений и истории болезней. Врачи не собирались ни давать компромат на себя самих, ни сдавать в руки службы безопасности лечившихся у них раненых ополченцев.

Но все-таки наиболее характерными были реплики вроде такой записи в ЖЖ славянца: «Узнал о том, что еще двое человек, с которыми никак не могли связаться, — живы. Перед этим увидел на фото из города живыми еще двоих знакомых. Узнавать о том, что кто-то жив, — это лучшее, что сейчас может быть».

Между тем в Славянске, Краматорске и окрестностях вовсе не было спокойно, даже если оставить за скобками зачистки. Несколько дней вокруг оперировали разведгруппы ополченцев, а некоторые объекты (брошенная бронетехника, местное здание СБУ) оказались заминированы.

5 июля, сразу после входа в город украинских частей, в Славянск прилетел министр обороны Украины Валерий Гелетей. Около здания горисполкома на охрану министра из укрытия выскочил мужчина с одноразовым гранатометом типа «Муха». Выстрелить он не успел: телохранители Гелетея буквально изрешетили гранатометчика. Украинская пресса разразилась по этому поводу потоком своеобычно остроумных комментариев в стиле «убит под мухой», однако хотя бы и в такой хамской форме до аудитории донесли историю гибели последнего из защитников Славянска.

А пока в Славянске приходили в себя после боев, подсчитывали убытки, раздавали гуманитарную помощь, вели зачистки и начинали потихоньку восстанавливать разрушенное, в штабах украинских войск задавались естественным вопросом: а где противник?

Операция по выходу из котла, проведенная Стрелковым и «Плохим Солдатом» Петровским, составляет одну из замечательных в военном отношении страниц войны.

Поскольку ситуация к началу июля стала стремительно меняться к худшему, ополченцы начали уже предметно готовиться к прорыву. По понятным причинам деблокирующего удара извне ждать не приходилось. Соответственно, предстояло самостоятельно вытянуть себя из котла за волосы. На руку повстанцам была рыхлость кольца окружения: украинские войска перехватывали основные выходы из Славянска и Краматорска, но еще существовала возможность, по крайней мере в темное время суток, вырваться из городов проселками.

Решение требовалось принимать быстро: уплотнение кольца было бы вопросом времени и буквально через пару-тройку дней любой рывок привел бы к массовому избиению выходящих колонн артиллерийским огнем и даже украинской пехотой.

Отход было решено организовать в два этапа. Сначала ополченцы «схлопывали» узел обороны в самом Славянске и его пригородах, пробиваясь в Краматорск, а затем собирали отряды, обороняющиеся в Краматорске, и выходили дальше на юг: к Горловке и Донецку.

Почему на юг? В принципе не так далеко к востоку находились весьма боеспособные отряды под командованием Мозгового, воевавшие в районе Лисичанска. Но как раз к востоку от Славянска шли основные бои последних дней и там же находилась сильнейшая группировка украинских войск. Встретиться с плотным заслоном в планы командиров ополчения не входило, поэтому окруженцы выдвигались все-таки через Краматорск, кольцо вокруг которого было не столь плотным. Выходить к нему пришлось не через основную трассу, поскольку на главной дороге украинцы уже сумели установить опорный пункт.

План предусматривал отдельный отвлекающий удар силами импровизированной бронегруппы. Два танка и легкие бронемашины должны были разбить блокпост украинских войск на главной дороге к Краматорску, после чего уйти полями на соединение с основными силами.

Операция готовилась в глубокой тайне. Даже вечером четвертого числа основная масса бойцов еще пребывала в неведении относительно ближайших планов командиров. Некоторые ополченцы из Краматорска, например, полагали, что перемещения групп ополченцев имеют целью стянуть силы в Краматорск для грядущей атаки аэропорта. Секретность не была праздным делом: будь украинские военные уверены в том, что прорыв произойдет со дня на день, они, без сомнения, усилили бы нажим на оборонительные редуты ополченцев и приложили бы усилия к укреплению периметра. Даже самые простейшие меры, вроде лишнего минного поля на проселке, могли привести прорывающиеся части к катастрофе. В рамках подготовки к прорыву отряды повстанцев из Славянска и Краматорска выдвигались навстречу друг другу для установления контроля над проселками. Не все шло гладко. Сотовая связь не работала, а раций не хватало, поэтому на точке встречи спонтанно произошло несколько коротких «дружественных» перестрелок.

Приказ на общий отход последовал в ночь на пятое и вызвал у многих бойцов шок. Не стоит забывать, что большинство ополченцев были местными жителями и для них сдача города означала в буквальном смысле оставление родных очагов и отеческих могил. Местные бойцы уходили чаще всего вместе с семьями, о транспорте для них позаботились. Также уезжали сочувствующие ДНР: от украинских войск, а пуще того служб безопасности они справедливо не ждали ничего хорошего. Для такого каравана с массой гражданских требовалось значительное количество топлива и машин. Из-за нехватки горючего и механических поломок пришлось бросить некоторую часть бронетехники и кое-что из запасов. Среди прочего был оставлен штабель неисправных противотанковых ракет, которые позже с гордостью демонстрировались в качестве трофеев.

Выход из города проселками начался около полуночи. Шли по проселкам с потушенными фарами: иллюминация неизбежно привлекла бы внимание неприятеля. Основную массу машин в колонне составляли гражданские легковушки, и часть их вышла из строя по дороге: в темноте можно было легко наскочить на камень. Заночевали в Краматорске, а наутро колонна с основной массой людей и техники пошла на юг, к Донецку, а специальные поисковые группы отправились на маршрут искать отставших. На рассвете к Краматорску пешком вышел гарнизон Семеновки. Эти люди прикрывали отступление и изображали активные действия, чтобы противник не заметил странной пустоты в своем капкане. Через несколько дней от Николаевки к остальным пришел отряд «Моторолы». Все эти подразделения также грузились на имеющийся транспорт и уходили на Донецк. Исключение составили некоторые небольшие группы, в том числе отряд пресловутого «Бабая». Этот командир самовольно отвел своих людей в Луганскую область, а позже просто покинул театр военных действий, отправившись по своим делам в Крым. Приходится констатировать, что фотогеничный боевик не всегда хороший офицер. К чести ополченцев, очень мало кто последовал его примеру: костяк отряда «Бабая» продолжал сражаться уже под Луганском.