Приграничные территории Российской Федерации: что может и хочет государство? - Сергей Сергеевич Артоболевский

Артоболевский Сергей Сергеевич

Приграничные территории Российской Федерации: что может и хочет государство?

Биография Сергея Сергеевича Артоболевского

Родился 23 января 1953 г. в Москве. В 1974 году окончил географический факультет МГУ, в 1982 г. защитил кандидатскую диссертацию (по сдвигам в территориальной структуре хозяйства Великобритании), в 1992 г. — докторскую (по региональной политике в Европе). С момента окончания университета и по сей день работает в Институте Географии РАН. Основные научные интересы лежат в сфере российской региональной политики.

Член научного совета Фонда ИНДЕМ, советник Фонда ИНДЕМ. Заведующий отделом экономической и социальной географии Института географии РАН. Доктор географических наук (специальность "Экономическая и социальная география").

Активно участвует в международной деятельности, сотрудничает со специалистами из университетов Великобритании, Нидерландов, Германии, Бельгии, Венгрии, Польши и др. стран. Является членом редколлегий двух международных журналов. Читал лекции в более чем 20 университетах Европы.

Неоднократно привлекался к сотрудничеству в качестве эксперта Всемирным банком, программами ТАСИС, БИСТРО, ЭКОС-УВЕРТЮР Европейского Союза, российскими федеральными и региональными органами исполнительной и законодательной власти.

Приграничные территории Российской Федерации: что может и хочет государство?

Проблемы, связанные с развитием российских приграничных территорий[1], регулярно привлекают интерес СМИ, властей и экспертов, прежде всего, ввиду постоянной «нерешаемости» и частого обострения проблем. Представленная статья ограничивается только анализом возможностей федеративных властей нашей страны по регулированию социально-экономического развития своих собственных приграничных территорий, практически не затрагивая столь модные ныне темы как приграничное и трансграничное сотрудничество, организацию еврорегионов и т. д.

Реально федеральные власти вмешивались в дела приграничных территорий не из экономических или социальных соображений, а в случаях, когда проблемы их развития приобретали политическую составляющую и под угрозой оказывался имидж страны и политиков. Можно смело привести два примера — Калининградская область и Курильские острова. Для первой был принят единственный в РФ федеральный закон, касающийся одного региона, для вторых действует практически постоянная (с середины 1990-х гг.) федеральная целевая программа. Но работа в режиме «скорой помощи», естественно, была не слишком эффективной, обе территории лихорадило и ныне помощь им приходится увеличивать (только что принята новая ФЦП для Курил). А ведь речь идет о скромных по размерам и населению территориях, не лишенных внутренних ресурсов развития. Во многом схожий пример — строительство портов в Ленинградской области для обеспечения «независимости» от портов стран Балтии, где движущей силой выступили политические (и экономические) соображения.

Прогноз развития российской экономики на долгосрочную перспективу

Очевидно, в долгосрочной перспективе в России будет реализовываться так называемая «сырьевая модель развития экономики». Государство всячески будет поддерживать развитие сырьевых проектов, наиболее крупными из которых являются проекты в нефтегазовой отрасли: освоение Штокмановского и Приразломного месторождений в Баренцрегионе, Ямала, Ванкорского и Юрубчено-Тахомского месторождений в Красноярском крае, Ковыктинского месторождения в Иркутской области, месторождений Якутии и Сахалина. Готовятся к разработке полиметаллические рудные месторождения Полярного и Приполярного Урала, Нижнего Приангарья и Читинской области. Большой потенциал у разработок месторождений угля в Восточной Сибири, у добычи золота в Иркутской области.

Практически все эти разработки сосредоточены в малоосвоенных регионах Сибири и Дальнего Востока. Для своей реализации они потребуют масштабного транспортного строительства. Густонаселенные западные районы России должны будут особенно интенсивно развивать функции сервисного и технологического обеспечения роста производства, функции управления, кадровой поддержки.

Сказанное позволяет прогнозировать, что мировые цены на сырьевые товары еще долгие годы будут определять социально-экономическую ситуацию в стране. В настоящий момент все экспертные прогнозы по основным экспортным товарам России хотя и учитывают циклические колебания цен, но в долгосрочной перспективе исключительно благоприятны. Во многом такие прогнозы связаны с верой в долгосрочный индустриальный рост Центральной и Восточной Азии, генерирующий высокий спрос в мире на сырье. Международный валютный фонд при подготовке последнего прогноза развития мировой экономики исходил из гипотезы, что цена на баррель нефти поднимется в 2006 г. с 54,23 до 61,75 долл. В докладе банка спроектированы три сценария развития российской экономики до 2015 г. При таких высоких ценах на основной экспортный товар страны можно предполагать, что все эти сценарии предполагают масштабный рост экономики.

Источник: Goldman Sachs, “The top ten financial risks to the global economy: a dialog with critical perspectives”, 2005 г.

Основная проблема приграничных территорий состоит в том, что они должны решать проблемы федерального уровня, но в центре их таковыми не числят и смело взваливают на «хрупкие» плечи регионов и местных органов власти. Еще в 1995 г. разрабатывавшийся в Совете Федерации проект закона о государственной помощи указанным территориям вызвал критику со стороны федеральных органов исполнительной власти, и продвигать его удавалось лишь благодаря поддержке двух губернаторов приграничных регионов. Но едва оба они проиграли выборы и лишились мест в верхней палате российского парламента, работа над проектом закона тут же остановились. Провалились и более поздние попытки выработать сходный закон.

В начале 1990-х гг. практически все приграничные территории оказались в кризисном состоянии. Государство, осознавая это стремилось решить их проблемы без дополнительных затрат (против чего выступали министерства экономики, а ныне МЭРТ и Минфин) или предоставления им новых прав (против — МИД и «военные»). Это характерно и в отношении региональной политики в целом. Итог известен: страны Балтии и новые члены ЕС из Восточной и Центральной Европы стимулируют развитие своих приграничных территорий (в рамках региональной политики), в РФ же пока договариваются о терминах и дискутируют по поводу концепции.

Развитие приграничных территорий уже более 50 лет является одним из направлений классической западноевропейской региональной политики. Можно вспомнить сменяющие друг друга программы Европейского Союза с их реальными (а не виртуальными) еврорегионами. Основная цель указанной политики — преодоление негативных последствий былой барьерной функции границ, относительной изолированности и периферийности приграничных территорий[2]. По указанным «показателям» РФ весьма заметна — многие годы ее приграничные территории были закрыты даже для собственного населения. Идеология «границы на замке» оказалась весьма живучей и способной к регенерации, что не облегчает развития приграничных территорий. Возвращение к прежней практике обширных закрытых пограничных зон может иметь негативные последствия для их социально-экономического развития.

Как правило, основной ресурс приграничной территории заключается в ее географическом положении, которое, в идеале, позволяет обслуживать транзитные потоки людей и товаров и привлекать инвестиции. Понятно, что любые пограничные барьеры и ограничения снижают инвестиционную и транспортную привлекательность прилегающих к границе ареалов (обеих стран)[3].

При всем разнообразии режимов государственных границ РФ, можно выделить два их основных типа — закрытые (прежде всего, существовавшие до распада СССР и