Журнал Q - Журнал Q 05 2010

Журнал Q

Журнал Q 03 2009

С ПЕСНЕЙ ПО ЖИЗНИ:

Про автомобиль зимой

Многие страдают от так называемых морозов — типа машина не заводится. Сидя в тёплом кресле и тупо глядя в окно, приятно думать о том, что нынешние люди представления не имеют о том, что такое сражение с автомобильной техникой на морозе! И вообще, как это заведено, жизни не видели.

Вот грянули морозы – и в телевизоре немедленно передача о том, как кровавая гэбня в СССР не давала спокойно жить поклонникам группы The Beatles. Тут как тут пострадавший от большевиков Андрей Макаревич с рассказами о том, насколько невыносимо было творить. Послушайте, граждане, как всё было плохо!!! Подумаешь, мороз! Радуйтесь тому, что советской власти нету! Это херня, что сегодня семь человек только в Москве замёрзло насмерть, главное – больше нет СССР. Семь трупов за день — не беда! Лучше послушайте, как невыносимо жилось в СССР, вот где ужас-то был!

Но мне думалось про другое. Начать с того, что никаких «тосолов» раньше не было. Прибежав с утреца в грузовой автопарк, надо было для начала схватить пару вёдер (у каждого свои, индивидуальные), добежать до водомаслогрейки (специальное помещение, где была горячая вода и подогрев для масла), набрать пару вёдер воды и бежать обратно к авто – по отвратительным скользким блямбам, расплёсканым предыдущими товарищами. Сами автомобили стояли на безобразных ледовых наростах, образовавшихся в результате ежедневных сливов воды из систем охлаждения. Временами случались падения, каковые вкупе с двумя вёдрами кипятка выглядели значительно интереснее обыкновенных, скучных падений без вёдер.

Добежав до машины, надо было «пролить движок». В охлаждающей системе есть специальные краники – числом до трёх, которые надо открывать вечером для полного слива воды. Не забыв при этом снять крышку радиатора, конечно. Если крышку не снять, вода может вытечь не вся. Часть воды может затаиться в патрубках и там замёрзнуть, чтобы с утра препятствовать нормальной циркуляции жидкости в охлаждающей системе. Краники закрывать нельзя, и вот почему.

Утром ты льёшь кипяток, а он вытекает через открытые с вечера краники — двигатель греется. В зависимости от холода, проливалось ведро-полтора-два. Если всё нормально, краники можно закрывать и доливать воды до верху. Если ненормально, если холодно, надо проливать как следует – чтобы хоть немного согреть движок кипятком. Но если очень холодно, кипяток замерзает внутре системы, не добегая до краников. Например, в упомянутых выше патрубках радиатора, и тогда говорят «патрубки прихватило». Или в самих краниках замерзает. Тогда, соответственно, «прихватило краники».

В красной армии, как водится, всё было значительно веселей! Водомаслогрейка была, да. Только горячей воды в ней никогда не было. Не было потому, что солдаты-кочегары были неспособны стабильно поддерживать нужную температуру: они постоянно спали, а в промежутках между сном жрали водку и дрались. Так что кочегарам было не до систем отопления. Потому воду черпали из открытого канализационного люка – она чистая была, но очень холодная.

Ведёр обыкновенных тоже не было, вместо них серьёзными людьми использовались дюралевые «бочки» из-под пирофакелов. Пирофакела – это такие картонные палки, набитые термитными таблетками – горят везде, даже под водой (кроме тех, которые горят зелёным цветом – зелёные под водой не горят). Пирофакелами обозначают площадки десантирования, а упаковки из-под них отлично заменяют вёдра.

И вот подходишь с козырным ведром к открытому люку, пробиваешь лёд, черпаешь воду, отгоняя льдины – всё солидно. Несерьёзные бойцы бегали с брезентовыми вёдрами. Брезентовые были у всех, но пользовались ими только полные балбесы. Брезентовое ведро загнать под воду непросто – оно гнётся и воду зачерпывать не хочет, надо топить руками. Балбесам полезно: не можешь работать головой – работай руками.

Чтобы далеко не бегать, особо толковые бойцы подъезжали к люку на автомобилях без воды. Для двигателя езда без воды исключительно вредна – горят кольца под цилиндрами. Молодых солдат, совершивших такое, зоркие дедушки немедленно избивали. Это всегда приятно – кого-нибудь избить, а если избить за дело – приятно вдвойне. Но во всём, конечно же, была виновата проклятая советская власть, а не солдаты-кочегары.

Воду в системе прихватывало постоянно. При этом температура двигателя росла зверски, но по мере прогрева работающего движка внутре всё таяло и далее работало нормально. Правда, не у всех. Тяжёлые машины типа тягачей МАЗ-537 (на таких баллистические ракеты возили) стартером на морозе завести невозможно – замёрзший танковый двигатель с летней солярой никакие аккумуляторы не проворачивают. Бестолковые водители подгоняли передвижную электростанцию (АПА) и пытались завестись от неё. Умные привлекали воздухозаправщик, подсоединяли бронированный шланг к системе воздушного запуска и стартовали от неё.

Сжатый воздух при расширении сильно охлаждается (у нас был хороший, точка росы минус 40 градусов), потому для более эффектного старта прыскали в воздухозаборник эфиру – с эфирными парами схватывает значительно бодрее, невзирая на холод. Дизель – особенно бодро.

Открываешь воздушный вентиль, даёшь давление! МАЗ-537, огромная дура, начинает трястись мелкой дрожью, потому что сжатый на 150 атмосфер воздух крутит и трясёт двенадцатицилиндровый танковый движок как детскую игрушку. БАХ!!! – адский взрыв в выхлопной трубе, огонь до земли! Это эфирные пары выходят, значит – скоро старт. Дрын-дрын-дрын, ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!! Советское танкостроение – лучшее в мире, попёрло! Дикий рёв, ч0рные рожы, всё в мазуте, утро началось.

Для разных людей утро начиналось по-разному. Я, например, чужие машины заводил только за деньги. У меня с детства тяга к рыночным отношениям. За это многие комсомольцы меня ненавидели, но деньги всё равно платили. Так я боролся с проклятым советским строем, подрывал его изнутри в наиболее слабых местах.

Машины разных солдат содержались в разных условиях. Если сынок – значит, машина стоит на улице. Если дедушка – автомобиль в тёплом боксе. Уход и присмотр за машиной дедушки осуществлял, конечно же, специально назначенный сынок: мыл, чинил, заправлял, прогревал. Бывало, толковые водители забывали сливать воду из двигателя. Вода внутре замерзает и блок цилиндров лопается, выводя двигатель из строя. Это почему-то называется «разморозить движок».

Почему «разморозить» — понимать отказываюсь, он ведь замерзает, а не оттаивает. Но все говорят так. А если ты говоришь не так – значит, ты какой-то не такой, как мы. Что-то с тобой не так. Получи-ка в рыло.

Воду должны были греть, как уже говорил выше, специально назначенные кочегары. Но для них это была слишком сложная задача, и вместо этого они отапливали тёплые боксы. Печки топили углём и угольной пылью. Кочегары были разные – как и подобает людям. В одной и той же кочегарке работало, к примеру, посменно двое. Приходишь утром к одному – в кочегарке страшная жара, выхлопная труба у печки тёмно-красная, кочегар в одних кальсонах спит на лавке. Приходишь на следующее утро к другому – в кочегарке дикий холод. Бодрствующий от холода кочегар сидит верхом на печке – в валенках, в ватных штанах, в ватной куртке, в ушанке и в рукавицах, чисто татарский монгол в атаке на Рязань.

Плохая протопка объяснялась тем, что уголь плохой. Автора плохой протопки нисколько не смущало то, что войсковой товарищ тем же самым углем топит отменно. Уголь, каким бы это странным не показалось, прежде чем закинуть в печку, рекомендуется облить водой. Я химию помню плохо, но облитый водой уголь почему-то горит значительно лучше, чем уголь сухой. Глядя на мучения войсковых товарищей и будучи от природы пареньком изобретательным, я немедленно выдал рацпредложение: присоединить к печке кислородный баллон. Ну, там, конечно, водяной редуктор, понижающий давление и пресекающий возможность взрыва, все дела.

В кислороде всё горит со страшной силой: неважно, сухое или мокрое. Уголь, понятно, тоже. В общем, наладили подачу кислорода. В первую же ночь кочегар набросал угля побольше, кислороду подпустил посильнее, и лёг спать. Понятно, процесс вышел из-под контроля: куча угля занялась адским пламенем, раскалилась аки кокс в мартене и расплавила печку. Проснулся наш орёл от холода. Стоявшая рядом металлическая печка погнулась и сложилась в кучку. Вот она, военная химия в действии.

После этого кочегаров заставили прогревать двигатели стоящих в боксах машин по ночам, ибо отопление накрылось. У подавляющего большинства автомобилей марки ЗиЛ-131 было два двигателя: свой собственный, который приводит автомобиль в движение, и здоровенный дизель спецустановки-электрогенератора. Греть надо, понятно, оба. И вот кочегар завёл шесть движков передних, шесть движков специальных, а сам, конечно же, в кабине одной из машин уснул. И, естественно, угорел.