Газета Завтра - Газета Завтра 811 (75 2009)

Газета Завтра

Газета Завтра 811 (75 2009)

(Газета Завтра — 811)

Сергей Батчиков, Игорь «ВИРТУОЗ»: В СТОЛБЕ ЛИКУЮЩЕГО СВЕТА

НЕДАВНО СВЕТ УВИДЕЛ новый роман А. Проханова "Виртуоз", ставший, несомненно, явлением в жизни современной русской литературы, да и русской жизни вообще. Впрочем, для того, чтобы правильно оценить этот роман, его надо рассматривать в контексте не только русской, но и мировой литературы. В ходе поступательного развития этой последней можно проследить четыре важных для нас этапа в эволюции классического романа.

В романах первой половины XIX века описываются судьбы, взаимоотношения людей и одновременно — эпоха, нередко вместе с присущими ей историческими драмами. Через судьбы здесь передается масштабность событий, а сами герои предстают перед нами, как точки, движущиеся, взаимодействующие и сталкивающиеся в пространственно-временном континууме ньютоновской вселенной.

Приход в литературу Достоевского ознаменовал начало нового этапа. В модели Федора Михайловича человеческое существо уже не является точкой — это бездна непредсказуемых смыслов. Обобщенное человеческое существо, по Достоевскому, — это "семья Карамазовых", все ее члены сразу, включая и Алешу Карамазова, и Смердякова. Это уже "физика" другого класса — "ядерного", ибо обобщенное человеческое существо в рамках данной модели можно сравнить с ядром атома, которое лишено стабильных физических характеристик и непредсказуемым образом реагирует на воздействия извне (т.е. на бомбардировку его внешними частицами). Точно так же и человек непредсказуем и разнообразен в совокупности своих реакций на внешние воздействия, да и свои собственные, идущие из глубины души, импульсы — тоже. Любое взаимодействие, в зависимости от наличных условий, которые всегда уникальны, может породить как условного Алешу Карамазова, так и условного Смердякова. В этом смысле христианство, по Федору Михайловичу, очень сближается с классическими положениями ядерной физики.

Роман Джеймса Джойса "Улисс", где автор описал один день (с 8 утра до 2-х ночи) из жизни дублинского еврея Леопольда Блума и молодого писателя Стивена Дедала, — следующая ступенька литературной эволюции. Здесь уже нет пространства и времени. То есть они, конечно, присутствуют, но постепенно — по мере развития сюжета — теряют в контексте романа сколько бы то ни было значимую роль. Это уже квантовая логика, "усугубляющаяся" еще и тем, что Джойс здесь уже не столько рассказывает о реальности, сколько заставляет ее говорить о себе самой, выполняя лишь роль некоего литературного "медиума".

И, наконец, Кафка. Он избрал талмудические притчи в качестве первоисточника и художественно обрабатывал их в своих литературных произведениях. Такой подход уже выходит за границы "физики" нашего мира — Кафка рассматривает материальный мир, как слепок, воплощающий вечные, высказанные "на все времена" истины мира метафизического. Мы видим здесь растворенность вечного в ткани текущего бытия, восприятие этого бытия как бесконечной цепочки "материализаций" богооткровенного текста. Один из героев Кафки всю свою жизнь посвятил тому, чтобы создать совершенную машину для истязаний человека. И кончил тем, что сам в нее попал. Это — талмудическая (а, значит, "вечная", по еврейским представлениям) притча материализовалась во всей своей классической красе в России во времена "царствия" Б. Ельцина. Тот все выстраивал систему "сдержек и противовесов" и сделал ее, в конце концов, столь совершенной, что оная стала идеальным оружием в руках его собственной дочери, которая, спасая свою эксклюзивную шкурку, упекла папашу на пенсию, "в бункер" — подальше от власти, чужих глаз и народной ненависти.

Что же можно сказать в этом контексте о новом романе А. Проханова "Виртуоз"? В нем мы видим синтез всех этих четырех методов: от классической литературы начала XIX века до Кафки. В этом смысле это, так сказать, пятый этап, эквивалентный запросам XXI века. Впрочем, достоинство книги не только в этом. Здесь же мы обнаруживаем и уникальную, сугубо прохановскую, сверхидею, которая в столь пронзительно отточенной форме отсутствует даже у Достоевского. Суть сверхидеи состоит в том, что даже те отвратительнейшие "Содом и Гоморра" в одном флаконе, которыми является сегодняшняя Россия, не погибли окончательно, пока есть хоть один праведник, существование которого дает надежду на спасение.

И вот что важно: Александр Андреевич всегда находит человека, через которого Бог изливает Фаворский свет в погрязший в грехе и смертной тени мир. Такой человек всегда есть в России и, в отличие от библейского праведника Лота, прохановский герой не бежит прочь, за пределы жуткой постсоветской утопии — он сознательно, невзирая на предостережения Виртуоза, остается в россиянском Мoроке, чтобы высветлять своим присутствием почти богооставленный Русский Мир. Тем Россия и спасается. Впрочем, речь идет, конечно, не только и не столько о конкретном герое, об Алексее. Такова возведенная в принцип прохановская "благая весть" о России. Таков, согласно Проханову, духовный (и в какой-то степени органический) "механизм", спасающий Россию.

ИМЕННО ПРОВОДНИКИ Фаворского света делают каждый раз возможным уже многократно вторгавшееся в нашу свинцовую реальность русское чудо — да и само столь же многократно высмеянное упование на него. Упование на чудо в русском народе проистекает не от лености духа и тела — оно имеет метафизическую подоснову. Русское чудо возможно потому, что есть на Руси люди, обладающие особым, блаженным, складом сознания, который уже утерян в "мире внешнем", люди-световоды, способные подниматься умом к Божественной Полноте и, зарядившись энергиями Абсолюта, разрубать единым махом гордиевы узлы наших рационально не решаемых проблем, преодолевать кажущиеся непреодолимыми силлогизмы российской материальной жизни. Все наши большие, судьбоносные войны и победы в них — в свете сопутствующих этим войнам обстоятельств — есть чудо. Наши взлеты, наше восстановление после двух самых кровопролитных и опустошительных для нас войн в ХХ столетии — это тоже чудо. После Второй мировой войны Соединенные Штаты затратили в 200 раз больше средств на развитие науки, чем Советский Союз, а результаты — до разгрома СССР "перестройкой", Ельциным и либералами — были примерно одинаковы. У нас было значительно меньше денег и материальных возможностей, но несравненно больше творческой, светоносной энергии, чем у Америки.

Сегодня заявленный Прохановым механизм спасения России скрыт от нашего взора, и окружающая нас действительность, кажется, намертво блокирует такую возможность. Откуда прийти спасению? Вроде неоткуда. Конечно, похожий на Алексея человек, начавший свое движение по пути обожения к сверхчеловеку во Христе, в принципе может быть проявлен и в реальной, невымышленной России Медведева и Путина — вот только "видимых" спасителей России и русского народа среди ныне власть предержащих здесь, увы, явно не наблюдается. Да и вообще, нет никого на виду, кто мог бы сыграть роль русского Машиаха — никаких знаков, никаких намеков, никаких значимых личностей. Кругом одна сапропель. Перегоревший шлак. Перебродившие отбросы. Так что сегодня такой человек, подобно "скрытому имаму" шиитов, остается для большинства лишь тайным светочем надежды. И даже если он существует, истинное его предназначение есть пока, скорее всего, тайна за семью печатями для него самого.

Но Проханов не оставляет у читателя сомнений, что такие люди в России есть. Где-то — скорее всего, не в Москве — но есть. Это — формула России, ее неизменная, хотя и непроявленная данность. Роман показывает, как происходит становление подобного "световода", начавшись вроде бы с интриги, с черных технологий, с разборок между двумя полюсами богооставленной власти. Черная интрига, которая стоит в изначалии миссии Алексея, кажется неким парадоксом, неким "затемняющим" эту миссию началом. На самом же деле тут нет ни парадокса, ни "затемнения". Провидение Божье действует не просто через людей — оно действует даже через самых богооставленных правителей и предателей, оно проходит в виде светоносной субстанции через самые коварные и черные планы. Бога нельзя обмануть — даже при помощи "политических технологий". Творец хочет проявления нашей свободной воли. Он не "играет в глиняных человечков", как это представлялось древним семитам, которые впервые (надо отдать им должное) прозрели истину о едином Боге, но так и не перешагнули через свои ветхие психофизические ограничения и рефлексы в представлениях о Его Природе. Бог — не подобный древнему шейху капризный деспот. Не самолюбивый гордец и не альфа-самец. Он не оскопляет жизнь человека слепым фатумом. Но Он всегда — главное действующее Лицо той драмы, в которую вовлечены "игроки". Он всегда — главный "Игрок". Невидимый, и потому не принимаемый "богооставленными" всерьез. И Он всегда в силах изменить ход любой "партии", распрямить любую интригу. Но парадокс, повторюсь, в том, что Богу не надо ничего изменять — Он действует через наличные обстоятельства, через любые комбинации. Как мастер айкидо, Он преодолевает зло с помощью энергии самого зла. В этом — залог нашего конечного спасения, которое остро чует и которым светоносно вдохновляется Проханов. Кальвинисты не поняли замысла Бога, они разделили человечество на изначально спасенных и изначально обреченных. На самом деле, мы все уже спасены, в том смысле, что мы — в Книге Жизни. Нам надлежит лишь разрешить Богу спасти себя. А для этого мы должны сделать свободный выбор — своей волей и самой жизнью.