Виктор Язневич - Закон Доньды Станислава Лема

Виктор Язневич

Закон Доньды Станислава Лема

Во времена, «когда компьютеры были большими» (IBM-подобные ЭВМ ЕС1060 и ЕС1061, выпускавшиеся в Минске в конце 1970-х — начале 1980-х годов, производительностью 1–2 миллиона операций в секунду с объемом оперативной памяти в 8-16 Мбайт, стандартной конфигурации с внешней дисковой памятью до 1000 Мбайт и различными «экзотическими» сейчас внешними устройствами типа ввода-вывода на печатающую машинку, перфокарты, перфоленты, магнитную ленту, для своего размещения требовали специально подготовленного помещения площадью 250 квадратных метров, при этом в случае круглосуточной работы требовалось более 30 человек обслуживающего персонала), когда в магазине «Дружба» (напротив парка Челюскинцев в Минске или на улице Горького в Москве) можно было заказать и приобрести практически любую книгу социалистических тогда стран, и в первую очередь нашего ближайшего соседа — Польши, я стал интересоваться творчеством Станислава Лема, читая его произведения в оригинале еще до выхода их переводов на русский язык (да, к сожалению, и не все было переведено).

И как раз в то время, когда я начал профессионально заниматься программированием для больших компьютеров, разрабатывая главным образом то, что называется firmware (hardware + software) — моделезависимые программно-аппаратные средства микропрограммного управления, тестирования и диагностирования неисправностей высокопроизводительных ЭВМ, — мне удалось приобрести книгу на польском языке с великолепным рассказом «Профессор А.Доньда», который стал одним из моих любимых рассказов Станислава Лема. Как программисту мне больше всего понравился содержащийся в рассказе Закон Доньды:

«То, что может сделать малый компьютер, имея большую программу, может также сделать большой компьютер с программой малой; отсюда логический вывод, что бесконечно большая программа может выполняться сама, т. е. без какого-либо компьютера».

Понравился до такой степени, что, несмотря на его шуточный характер, текст закона я напечатал на отдельном листке и положил под стекло на своем рабочем столе — этот закон был у меня всегда перед глазами на протяжении двадцати лет. И на моих глазах вычислительная техника развивалась в направлении, указанном законом: от «много железа (hardware) — мало математики (software)» в то время до «мало железа — много математики» сейчас.

Разработанная профессором А.Доньдой на основе этого закона теория являлась отличной шуточной иллюстрацией к такому серьезному понятию, как «открытие». В п.10 действовавшего в СССР «Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях» говорилось: «Открытием… признается установление неизвестных ранее объективно существующих закономерностей, свойств и явлений материального мира, вносящих коренные изменения в уровень познания». С удовольствием приведу здесь суть открытия профессора А.Доньды, как он сам его объясняет (перевод этого фрагмента я выполнил еще в то время).

«Материя и энергия обладают массой. Но информация не является ни материей, ни энергией, но ведь существует. Поэтому должна иметь массу. Я начал думать об этом, когда формулировал закон Доньды. Действительно, что это значит, что бесконечно много информации может действовать непосредственно, без помощи каких-либо устройств? Значит это, что колосс информации проявится непосредственно. Я додумался до этого, но не знал формулу равновесия… Теперь уже знаю. Компьютер стал тяжелее на одну сотую грамма — столько весит введенная информация…

Информация имеет массу. Любая. Безразлично какая. Смысл не имеет ни малейшего значения. Атомы также одинаковы, что в камне, что в моей голове. Информация весит, но ее масса неслыханно мала. Знания всей энциклопедии весят около миллиграмма… Вес информации не был бы чем-нибудь необычным, если бы не последствия… Существует критичная масса информации, так же, как существует критичная масса урана. Мы приближаемся к ней. Не конкретно мы здесь, а вся Земля. Приближается к ней каждая цивилизация, создающая компьютеры. Развитие кибернетики — это западня, расставленная Природой для Разума… Учитывается сосредоточенность, а не количество информации. Так же, как и с ураном. Аналогия неслучайна! Рассредоточенный в земле и скалах уран не опасен. Условием взрыва является отделение от примесей и концентрация. Так и здесь. Информация в книгах или в головах может быть значительной, но остается пассивной. Так же, как и рассеянные частицы урана. Нужно ее объединить!.. Выше критической точки начнется цепная реакция. Obiit animus, natus est atomus![1] Информация исчезает, потому что превращается в материю…

Материя, энергия и информация являются тремя формами массы… Они могут переходить друг в друга согласно законам сохранения. Ничего просто так — так устроен мир. Материя превращается в энергию, энергия и материя нужны для возникновения информации, а информация может обратно перейти в них, безусловно, что не просто так. Выше критичной массы она исчезает, как будто ее сдуло. Это барьер Доньды, граница прироста знаний… Точнее, информацию можно было бы накапливать и далее, но рассредоточенно. Каждая цивилизация, которая до этого не додумается, попадает сама в западню. Чем больше она узнает, тем ближе приближается к невежеству, к пустоте — разве это не удивительно? Если прирост будет продолжаться, то через два года появится… в лучшем случае небольшая вспышка, которая даже муху не обидит. Там, где находились миллиарды битов, возникнет горсть атомов. Пламя цепной реакции обойдет мир со скоростью света, опустошая все банки памяти, компьютеры, и везде, где сосредоточенность информации превышает миллион битов на кубический миллиметр, возникнет равновесное количество протонов — и пустота…

Вы ведь знаете самую модную теорию возникновения Космоса? Big Bang theory[2]? Как возникла Вселенная? В результате взрыва! Что взорвалось? Что мгновенно материализовалось? Вот рецепт Бога — считать от бесконечности до нуля. Когда до него дошел, информация материализовалась посредством взрыва — согласно закона равновесия. Так слово стало телом, вспыхивая туманностями, звездами… Из информации возник Космос! Доказать это не удастся, но это всегда согласуется с законом Доньды. Нет, не думаю, что это был Бог. Но кто-то, однако, это сделал в предыдущей фазе: может группа цивилизаций, которые вспыхнули одновременно, как иногда вспыхивает группа суперновых звезд… А теперь наша очередь. Компьютеризация свернет голову цивилизации, впрочем, деликатно…». Конец цитаты, составленной из последовательных фрагментов ответов профессора А.Доньды на вопросы одного из постоянных героев Станислава Лема Ийона Тихого.

И далее — воспоминания самого Ийона Тихого:

«Катастрофа произошла именно так, как ее предвидел профессор… Раздался слабый треск и блеск, машинная память в мгновение ока стала чистой, как память новорожденного, а из информации, преобразовавшейся в материю, неожиданно возник маленький Космосенок, Мирок, Вселенчик, именно так, в комочек атомного праха превратились знания, накопленные веками… Этот микрокосмосенок — малюсенький и так замкнут, что невозможно внутрь него проникнуть. Похоже, что с точки зрения нашей физики он представляет собой особый вид пустоты, а именно Пустоту Повсюдуплотную, полностью Непропускаемую. Он не поглощает свет, его невозможно растянуть, сжать, разбить, извлечь из него что-нибудь, потому что он находится вне нашей Вселенной, хотя будто бы и внутри нее. Свет соскальзывает по его гладким окраинам, его минуют сильно разогнанные частицы, и хотя в это трудно поверить, авторитеты утверждают, что этот, как его назвал Доньда, „Космососунок“, является Вселенной, полностью соответствующей нашей, то есть содержит туманности, галактики, звездные скопления, а, может быть, уже и планеты с зарождающейся на них жизнью. Тем самым можно сказать, что люди повторили процесс Творения, правда, совершенно не желая этого, и даже вопреки жизненным целям, ибо меньше всего этого им хотелось». Конец цитаты.

Чем все это закончилось, а также о жизни и творчестве очень колоритной фигуры — профессора Аффидавида Доньды — можно прочитать в русском переводе рассказа (очень рекомендую), для чего и приведу здесь все известные мне издания на русском языке. Итак, «Профессор А.Донда. Из воспоминаний Ийона Тихого» (именно так: Донда, хотя в оригинале с мягким знаком: Don'da — Доньда): 1) первое издание на русском языке — журнал «Химия и жизнь», 1988, N№ 9; 2) «Лем С. Маска. Не только фантастика» — М.: «Наука», 1990; 3) «Лем С. Из воспоминаний Ийона Тихого» — М.: «Книжная палата», 1990; 4) «Лем С. Собр. соч. в 10 тт. Т.7» — М.: «Текст», 1993; 5) «Лем С. Звездные дневники Ийона Тихого» — М.: «Текст», ЭКСМО, 1998.

Прошли годы.

Подводя итоги (промежуточные) тому, что ему удалось предсказать за годы деятельности литературной, Станислав Лем в своих «Сильвических размышлениях LXXI» (польский журнал «Odra», N№ 9/1998) написал следующее.