Александр Сидоров - Трагедия и комедия русских блатных словарей

Сидоров Александр

Трагедия и комедия русских 'блатных' словарей

Александр Сидоров

Трагедия и комедия русских "блатных" словарей

Немного о хорошем

СВОЮ СТАТЬЮ мне приходится начать с печального утверждения: в нашем Отечестве практически не существует изданий, которые могли бы претендовать на звание "блатного лексикона". При том, что с начала 90-х годов книжный рынок захлестнула волна всевозможных словарей "блатного", "уголовного", "воровского" жаргонов, "воровского языка", "русской фени", "блатной фени и музыки" и даже "тюремно-лагерно-блатного жаргона".

Отсутствие достойных словарей особенно обидно потому, что в России есть замечательный опыт глубоких, интересных исследований криминального арго. Я имею в виду работы Дмитрия Сергеевича Лихачева "Черты первобытного примитивизма воровской речи" (1933), "Арготические слова профессиональной речи" (1938) и ряд других. Между тем большая часть составителей книжек по "блатной фене" не знакома с ними.

Говоря об отсутствии приличных словарей жаргона, я имею в виду прежде всего словари современного арго. Языку сталинских лагерей повезло больше. Существует потрясающий двухтомный "Справочник по ГУЛАГу" Жака Росси, прошедшего с 1937 по 1958 годы Лубянку, Бутырку, несколько десятков пересыльных тюрем, Норильские лагеря, Александровский и Владимирский централы, а с 1958 по 1961 годы отбывавшего ссылку в Средней Азии. Конечно, обидно, что одно из лучших справочных изданий о советских лагерях написал француз, но счастье, что хотя бы в чужом Отечестве нашелся человек, сумевший создать энциклопедию советской лагерной жизни.

Правда, "Справочник по Гулагу" не является чисто языковедческим исследованием, объединяя в себе историю, документы, анализ юридических аспектов деятельности сталинской лагерной системы. Однако собранный Росси лексический материал внушает уважение объемом, достоверностью, добросовестностью отбора и толкования (хотя справочник и не лишен некоторых недочетов). Неплохим дополнением к Росси является "Словарь блатного жаргона в СССР" Валерия Махова (Харьков, 1991 г.), хотя ему и присущ ряд существенных недостатков, характерных для подобного рода изданий (один из главных - смешение просторечной и блатной лексики). С некоторой натяжкой можно добавить и блатной словарь Сергея Снегова в книге "Язык, который ненавидит" - хотя этот лексикон заслуживает серьезной критики. Отличным словариком языка ГУЛАГа является список блатных слов в книге В. Высоцкого и Л. Мончинского "Черная свеча" - с точки зрения толкования уголовно-арестантской лексики он безупречен.

Достойное место в ряду словарей русского арго занимает "Словарь блатного жаргона в СССР" А. Скачинского (Нью-Йорк, 1982 г.). К сожалению, мне так и не удалось в полной мере ознакомиться с этим изданием, однако даже отдельные отрывки из него оставляют хорошее впечатление. Высокую оценку словарю дал такой мастер слова и знаток лагерного жаргона, как Сергей Довлатов. Кстати, со словарем Скачинского связана забавная история, которая касается меня лично. В статье некоего Б. Быкова "Система и норма в русском субстандарте" (Берлин) я с удивлением наткнулся на безапелляционное заявление автора:

"... Многие публикации по субстандарту, в том числе и лексикографические, не только далеко не всегда выполнены на высоком уровне, но и иногда просто компилятивны. Так, выпущенный А. Сидоровым в 1992 году в Ростове-на-Дону "Словарь современного блатного и лагерного жаргона (южная феня)" более чем на 90 % повторяет появившийся десятилетием ранее словарь А.Скачинского (1982). Возможно, впрочем, что одно из имен является псевдонимом, поскольку в одной из публикаций об авторе в январском (18) номере Комсомольской правды" (КП 1997, 15) говорится, что у А. Сидорова "много псевдонимов" ...

Забавно, что к моменту создания своего словаря я и слыхом не слыхивал про Скачинского! Более того: даже опосредованно не мог воспользоваться его работой, поскольку в то время не имел под рукой никаких словарей жаргона, кроме невразумительного "Сборника жаргонных слов" Никанорова 1978 года да уже названного выше "Справочника по ГУЛАГу" (однако жаргон ГУЛАГа сильно отличается от современного, и я прибегал к его помощи лишь в отдельных случаях). Говорю не в оправдание, а, напротив, с удовлетворением: если созданный таким образом словарь (я бы сказал - лишь бледное подобие словаря) назван "компиляцией словаря Скачинского", это можно расценивать как похвалу. Ибо признание идентичности двух независимых исследований на одну тему свидетельствует о достоверности отраженного в них материала.

Впрочем, у меня есть большие сомнения в добросовестности и профессиональности суждений Быкова. Процент совпадений словарей никак не мог достичь "более чем 90%". Скачинский исследовал лексику 40-х - 70-х годов, у меня же как минимум 30% слов и их новых значений относится к периоду 80-х годов. Не заметить это мог только дилетант, обративший внимание лишь на поверхностное сходство наиболее распространенных терминов и понятий. Я не говорю уже о толкованиях словарных статей, где различия еще более очевидны. И все же - чрезвычайно благодарен господину Быкову за лестное сравнение, дошедшее до отождествления личностей.

Назову также замечательный "Краткий словарь блатного жаргона", помещенный на сайте www.afera.newmail.ru/. Автор, Александр Захаров, бывший работник уголовного розыска, составил словарь толковый, подробно разъясняющий термины и понятия уголовно-арестантского мира. К сожалению, объем словаря невелик, что не позволило отразить в нем значительную часть жаргонной лексики. К тому же основной упор сделан на лексику мест лишения свободы, в том числе и на служебно-административную.

Завершим список исследованием Вильяма Козловского "Арго русской гомосексуальной субкультуры" (Нью-Йорк, 1986 г.). Тема специфическая, но в словнике неплохо представлена лексика, касающаяся изгоев российских мест лишения свободы - пассивных гомосексуалистов ("обиженных", "опущенных", "петухов" и пр.). Указываются временные периоды, когда то или иное слово зафиксировано в жаргоне - 40-е, 50-е, 60-е годы... В других словарях такие пометы почти не встречаются.

На этом перечень добротных словарей можно считать исчерпанным. Я подразумеваю те лексиконы, которые мне довелось серьезно изучать. Часть из них не отражена в достаточно представительной библиографии словарей русского арго, составленной Алексеем Плуцером-Сарно (см. www.ruthenia.ru), остальные можно найти в указанной выше работе.

Каждый мнит себя стратегом...

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ наконец-то появились успешные попытки дать истинную оценку авторам подобной макулатуры, именуемой "блатными" словарями. Одна из них - статья Алексея Плуцера-Сарно "Русский воровской словарь как культурный феномен" (www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/17.html/). Воспользуюсь отчасти его аргументами, добавив ряд своих. Первый и один из важнейших сводится к тому, что большая часть современных словарей арго - это неумелая компиляция дореволюционных изданий:

"Традиция составления воровских словарей в России родилась в XIX веке. Она восходит к жаргонным словарям В. И. Даля, И. Д. Путилина и некоторым другим. Но бум лексикографирования воровской речи в России начался в 1908 году с выходом словаря В. Ф. Трахтенберга, который не был профессиональным лексикографом, но зато был профессиональным мошенником, "которого печать Европы называла "авантюристом ХХ века" (П. Северянин. Авантюрист века). Он ухитрился даже "продать правительству Франции рудники в Марокко", которых он отродясь не видывал. Угодив в Таганскую тюрьму, он собрал интереснейший словарный материал для воровского словаря. Так получилось, что все последующие "составители" просто переписывали его словарь как самый известный и популярный, затем ставили свое имя (на титульном листе) и сдавали книгу в печать. Традиции плагиата в области лексикографии были заложены именно в 1910-1920 гг. Словарь В. Лебедева (1909) - это незначительно дополненный "Трахтенберг"; пристав В. М. Попов (1912) все позаимствовал у Лебедева, а С. М. Потапов (1923) - у Попова... Последующие же составители, как правило, пользовались словарями Попова (1912), Потапова (1927) и некоторыми другими... Таким образом, вся традиция составления словарей русского воровского жаргона восходит к В. Ф. Трахтенбергу (1908)".

Действительно, значительная часть лексического материала почти всех нынешних "словарей" русского арго бездарно "содрана" из перечисленных выше изданий. Замечу, что и сам Трахтенберг не чурался довольно безграмотных компиляций из Всеволода Крестовского, Владимира Даля и словарей офенского языка, так что пользоваться его исследованием надо с особой осторожностью, лишь будучи хорошо знакомым с другими источниками, особенно с условными языками русских ремесленников и торговцев. Разумеется, авторы современных "блатных" лексиконов от этого далеки. Поэтому их работы полны жутких искажений и диких толкований. Сюда же составители валят без разбора лексику ГУЛАГа, а также лексику словариков органов внутренних дел "для служебного пользования" (обычно составленных полуграмотными "ментами", часто тоже не чуждавшимися плагиата из Трахтенберга). Если добавить собственные "наблюдения" авторов "воровских" лексиконов, получим жуткую ахинею, которая к уголовно-арестантскому жаргону имеет весьма отдаленное отношение.