В Кулешов - Александр Бестужев-Марлинский

Кулешов В. И

Александр Бестужев-Марлинский

Предисловие

До недавнего времени многим современным читателям Бестужев-Марлинский был знаком больше по имени. Он известен, в основном, как декабрист, сподвижник Рылеева по изданию "Полярной звезды", и как соавтор агитационных песен. В сборниках поэзии декабристов он всегда заслонен более яркими талантами: Рылеевым, А. Одоевским. Его имя называется среди друзей Грибоедова, Пушкина, и последний характеризовал Бестужева как человека в высшей степени симпатичного, остроумного, но колкого, вызывающего на споры. В течение десятилетий немалую роль играло и предубеждение: Белинский в свое время развеял славу Марлинского как писателя, склонного к внешним эффектам, изображающего "неистовые страсти и неистовые положения" [В. Г. Белинский. Поли. собр. соч… т. IV. М… Изд-во АН СССР, 1954, с. 51.], а критик редко ошибался…

Но как раз критика Белинского и может многое нам разъяснить. Если вдуматься в его суждения о Марлинском, они на редкость доброжелательны и нелицеприятны. У Белинского была своя система критериев, связанная с его борьбой за утверждение реализма в русской литературе. Устами Белинского гоголевская эпоха выносила Марлинскому свой приговор. По-разному оценивал он Бестужева-критика и Марлинского-прозаика. Первого Белинский вообще никогда не подвергал сомнению. Его статьи, по словам Белинского, были "крайне интересны", отличались "верностью взгляда на предметы, остроумием и живостию"; автор их везде обнаруживал "эстетическое чувство и верный вкус человека умного и образованного" [В. Г. Белинский. Поли. собр. соч… т. IV. М… Изд-во АН СССР, 1954, с. 30.]. И о последней его критической статье, написанной по поводу романа Н. А. Полевого "Клятва при гробе господ-нем", представляющей собой целый трактат о романтизме, Белинский сказал: "сколько… светлых мыслей, верных заметок, сколько страниц и мест, горячих, сияющих, блещущих живым, увлекательным красноречием" [Там же, с. 32.].

О Марлинском-прозаике Белинский отзывался очень резко, отмечая у него "талант чисто внешний", отсутствие характеров, лиц, образов. Однако еще в "Литературных мечтаниях" писал: "Он одарен остроумием неподдельным, владеет способностию рассказа, нередко живого и увлекательного, умеет иногда снимать с природы картинки-загляденье" [Там же, т. I, с. 83.]. А незадолго до своей смерти, когда уже с десяток лет не было в живых и самого автора, критик заявлял: "Марлинский был писатель не только с талантом, но и с замечательным талантом, не чуждым даже оригинальности и силы" [Там же, т. X, с. 361]. Марлинский проигрывал только в сравнении с Гоголем, чья проза становилась с половины 1830-х годов господствующей в русской литературе. А где-то между Карамзиным, первым серьезно обратившимся к прозе, и Гоголем било уготовано прочное место Марлинскому, внесшему свой вклад в разработку жанров русской повести и рассказа. Его не зазорно было похвалить и посреди шумных успехов "натуральной школы" 1840-х годов. "Марлинский был первым нашим повествователем, был творцом или, лучше сказать, зачинщиком русской повести" [Т ам же, т. I, с. 272.], - писал Белинский.

Долгое время о Бестужеве-декабристе вовсе нельзя было писать. Лишь в 60-х и 80-х годах прошлого века начались журнальные публикации его писем к родным: в этом немалая заслуга М. И. Семевского, снявшего заклятие с имени "государственного преступника". Но в общественном сознании еще слабо связывались декабризм Бестужева с его литературной деятельностью. Позднее Н. Котляревский в книге "Декабристы" (1907) уделил много внимания именно писательскому облику Марлинского, не принимая всерьез его политические взгляды.

В советское время были опубликованы следственные дела декабристов, проведены специальные изучения — и ярко выступила роль А. Бестужева в революционном движении. Но еще расслаивался облик его на Бестужева-декабриста, Бестужева-критика, Бестужева-поэта и где-то отдаленно представал Марлинский — популярный автор повестей и очерков, "опечатанный" однажды мнением Белинского, многими превратно понятым…

В 1937 году вышел сборник избранных повестей Марлинского (всего восемь) с предисловием Н. Л. Степанова. Затем налалось обстоятельное изучение литературного наследия декабристов. Благодаря работам Н. И. Мордовченко, В. Г. Базанова, Ф. 3. Ка-пуновой [Н. И. Мордовченко. Вступительные статьи к изданиям стихотворений А. Бестужева, в серии "Библиотека поэта", 1948 и 1961; Русская критика первой четверти XIX века. М. — Л… 1959 (раздел об А. А. Бестужеве); В. Г. Б азанов. Очерки декабристской литературы. Публицистика, проза, критика. М… 1953; Очерки декабристской литературы. Поэзия. М. — Л… 1961; Ф- 3. Канунова. Эстетика русской романтической повести. Томск, 1973] многое разъяснилось в том, что громко называлось "Бес-тужев-Марлинский".

Сегодня можно засвидетельствовать наличие широкого читательского интереса к Марлинскому. В 1958 году быстро разошлись его Сочинения в двух томах. В 1976 году вышел еще один одно-томник его повестей. И вот сейчас опять предлагается издание двухтомника, в котором — все жанры творчества писателя: повести, рассказы, очерки, стихотворения, статьи, письма.

Бестужев-Марлинский предстает как закономерное, сложное явление русской литературы. Он отдавал дань и высокому гражданскому стилю, и байронической рефлексии, поклонялся Гете, Шиллеру и новомодному Гюго, отстаивал романтическую программу декабристского движения и спорил с опережавшим это движение Пушкиным-реалистом, в своих фантазиях готовил появление ранних повестей Гоголя и зарисовками городского быта предварял будущие "физиологические очерки" "натуральной школы"; в его повестях и очерках есть то, что готовило кавказские поэмы, "Кавказца" и "Героя нашего времени" Лермонтова; у пего есть и то, что привлекало внимание Толстого, обдумывавшего свои "Севастопольские рассказы", "Казаков", "Хаджи-Мурата".

Что же влечет теперь современного читателя к Марлинскому? Только ли возросшая любознательность?

1

В характерах всех Бестужевых: отца, матери, пяти братьев и трех сестер — отразилось определенное историческое время. И именно у Александра Бестужева — с особенной силой и яркостью. У него все исконно "бестужевское" прямо вело к "декабристскому".

Александр Александрович Бестужев родился 23 октября 1797 года в Петербурге, в обедневшей дворянской семье. Его отец А. Ф. Бестужев вместе с "радищевцем" И. П. Пниным издавал "Санкт-Петербургский журнал", проповедовавший идеи просвещения, гражданского равенства. Здесь отец поместил свой "Опыт военного воспитания", в котором начертал программу благонравия дворянских юношей. Все его сыновья, как и он сам, прошли военную службу; четверо из них: Николай, Александр, Михаил и Павел — были захвачены водозоротом 14 декабря 1825 года, сосланы в Сибирь, в солдатчину. Пятый — Петр — пострадал за то, что он Бестужев, "брат своих братьев", протаскал ранец в персидской и турецкой кампаниях, пока после унижений и измывательств не заболел психическим расстройством. Мать была простой нарв-ской мещанкой, даже не знала по-французски, но была чуткой и волевой женщиной, которая вместе с мужем не только воспитала детей в безграничной братской любви друг к другу, но и с глубоким пониманием отнеслась к их самопожертвованию во имя родины; только смерть помешала ей с дочерьми выехать к сыновьям — Николаю и Михаилу — в Сибирь.

Деятельность, смелость, верность долгу отличали Бестужевых. Николай Бестужев — морской офицер, автор ученых трудов, в Сибири впоследствии своею кистью создаст художественную галерею портретов декабристов и их жен, изобретет хронометр для кораблей, "сидейку" — специальный экипаж, который в Забайкалье так и будет наречен "бестужевкой"; брат Павел во время солдатчины на Кавказе изобретет особый прицел для пушек, который будет называться "бестужевским". Старшая из сестер, Елена, гордо встретит вечером 14 декабря нагрянувших с обыском на квартиру жандармов и не впустит их в спальню матери, а сама тем временем, обманув шпиков, стороживших дом с улицы, тайком переправит скрывающемуся брату Михаилу его амуницию. Опа будет поддерживать в письмах дух своих страдальцев-братьев, даст издателю Смирдину копию автопортрета Александра Бестужева (сама пририсовав к нему кавказскую бурку, в чем был намек на солдатчину брата) для помещения в альманахе "Сто русских литераторов" (1838), что вызовет негодование Николая I. В 1847 году она с другими сестрами, Марией и Ольгой, — как "истинные русские женщины", — отправится к ссыльным братьям Николаю и Михаилу в Селеигинск. Переживет своих братьев Михаил, он станет хранителем их памяти, напишет воспоминания о них. Вместе с Еленой он будет помогать Семевскому осуществить его публикации [Богатый материал о Бестужевых приведен в издании: "Воспоминания Бестужевых". М. — Л… Изд-во АН СССР, 1951].