Владимир Мединский - Война. Мифы СССР. 1939–1945

Владимир Ростиславович Мединский

Война. Мифы СССР. 1939–1945

Введение

Дым до огня

Права она или не права — но это моя страна.

Вступление немецких войск в Польшу. 1 сентября 1939 г. 6 часов утра. (автор фото неизвестен)

Скажу сразу — эту книгу я писать не собирался. С одной стороны, тема неподъемная, страшно даже подойти. С другой — не хотелось затрагивать болезненные вопросы самого недавнего прошлого. Не хотелось быть обвиненным в излишней пристрастности.

Именно из этих соображений в «Мифах о России» я старался не брать примеры из русской истории после 17-го года. Не всегда получалось, но в целом тот трехтомник политизированным не был. Мы с вами, читатель, просто вместе разбирались: как же так получилось, что ни об одном народе, по словам Екатерины Великой, не сложено столько лжи и клеветы, как о народе русском?

И вот — сама жизнь заставляет нас обратиться к современности. К совсем недавнему прошлому, которое, увы, политизировано насквозь.

Сейчас готовы два тома «Мифов СССР» — 1917–39 (в черновиках и набросках) и 1939–45. Публикацию решил начать сразу со второго. Почему?

В 2009 году отмечалось 70-летие начала Второй мировой. Вдруг в Евросоюзе — словно на пустом месте — возникла настоящая истерия по поводу роли СССР в этом печальном событии. По какой-то извращенной логике начали уравнивать Сталина с Гитлером как виновного в начале мировой бойни. Советский Союз — уравнивать с Третьим Рейхом. Это было везде — от стонов в интернете до официальных заявлений ПАСЕ и ряда европейских парламентов. Попутно был услужливо вытащен весь набор черных мифов о войне. Я не мог не ввязаться в эту дискуссию: так и был собран материал для этой книги.

Скоро — 70-летие начала Великой Отечественной. Нужно быть очень наивным человеком, чтобы не предугадать: черные мифы о войне будут снова выплеснуты нам на головы. Хочется упредить — и, начав работу над этим томом, я гнал ее, как только мог.

Увы, начинать приходится среди развалин.

Советская пропаганда была эффективна. Особенно в военное время, и позже, пока память была свежа. А потом — показала всю свою казенность, беспомощность, вялость, тупость. Она все время опаздывала. Память о войне затерлась. Подвиг отлакировали и покрыли глянцем официоза.

К 80-м вообще все как-то затухло. Потом началось беспамятство 90-х и полное безразличие ко всему, что не за бабки, — наших «нулевых». Старая трактовка истории войны считается излишне идеологизированной, а новой — нет. Есть попытки остановить ревизию истории, есть талантливые работы, но их знают только специалисты.

Больше, чем на войне, врут разве что на охоте.

Дым до огня… Мифы о грядущей войне начали сочиняться задолго до ее начала.

Да еще какие!

Взять хотя бы официальную военную доктрину СССР: «Бить врага на чужой территории и малой кровью». Впрочем, партийные пропагандисты уверяли, что бить, собственно, никого не придется. Потому что немецкие солдаты-«пролетарии» с началом войны должны понять историческую правду коммунистической партии и решительно повернуть оружие против собственных капиталистов. Кажется смешным, но именно так и обстояло дело в некоторых советских пропагандистских романах и фильмах 1930-х.

С другой стороны — гитлеровская доктрина «Блицкрига» — молниеносной войны. За два месяца дойти до Москвы, потом до Волги и закончить полным разгромом Красной Армии, самое позднее — к концу октября.

Если посмотреть на карту, то очевидно: расстояние от Бреста до Сталинграда за два-три месяца пройти можно. Даже пешочком, вразвалочку и с остановками на перекус. Но при одном условии: если так прямо идти и идти, нигде не встречая ни малейшего сопротивления. Тратить силы исключительно на передвигание собственных ног.

1941 год заставил вспомнить о славной истории нашей Родины. За спиной у воинов стояли тени великих предков

А пропаганда нацистов? Поначалу декларировали: идем покорять недочеловеков, осесть на тучных черноземах Украины, в Крыму устроить филиал Баварии. Потом перестроились: мы, культурная Европа, хотим освободить Россию от жидов-коммунистов. В рамках новой, «продвинутой» PR-концепции родится т. н. «пропуск в плен». Нацисты тоннами сбрасывали листовки с этим «пропуском» над позициями советских войск. В них предлагалось идти сдаваться, подняв руки и держа эту листовку в руке. А «пропуском в плен» служили слова, которые надо сказать первому встречному германскому солдату. Волшебные слова вот какие: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича». Мощно, да? Дорогой читатель, я не шучу[1].

А пропагандистская доктрина британцев? Когда величайшая на Земле колониальная империя провозгласила главной геополитической целью — остановить агрессивный колониализм (!) германцев — это, товарищи, заявка посильнее Фауста Гёте.

А красавица Польша? Насчет вернуть Речь Посполитую от «можа» и до «можа»? В смысле от Балтики до Черного моря? И как это, спрашивается, они всерьез собирались делать? Самое смешное: накануне сентября 1939 года многие польские политики приветствовали надвигавшуюся войну с гитлеровской Германией! Уверяли, что Войско Польское в краткий срок разгромит зарвавшихся германцев — и водрузит красно-белое знамя Победы над Рейхстагом! Опять не верите? В архивах хранятся польские газеты лета 1939 года. Впрочем, все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Потому что безумная шляхетская удаль, столь безмозгло проявляемая некоторыми потомками героев Сенкевича — всегда и везде, и в сентябре 1939-го, и в апреле 2010-го под Смоленском — ведет к человеческим трагедиям.

Вермахт раздавил Польшу за три недели. Правительство бежало. Но не смогли убежать 3 миллиона несчастных польских граждан, что погибли в 1939–45 годах, в основном, увы, не с оружием в руках, а в немецких концлагерях и газовых камерах. Это им пришлось заплатить своими жизнями за бесшабашность своих политиканов. Тех, кто отказывался даже от мысли о союзе с Советами, зато мечтательно рисовал цветными мелками карты будущей Великой Речи Посполитой.

А Франция? Удержать захваченное в Первую мировую любой ценой, отсидевшись за линией Мажино. Сегодня кажется нелепым: неужели французы всерьез на это рассчитывали?

А официальная доктрина США? На словах все о том же — о борьбе за демократию, естественно. А в действительности принцип простой — «Моя хата за океаном». Пусть эти чокнутые европейцы опять режут друг друга, а мы будем снова make money на военных поставках. Только больше, больше, больше, чем в Первую мировую.

Все 1930-е годы окутаны густым мифологическим туманом, сквозь который еле-еле видны реальные интересы и истинные намерения участников, и если принимать всерьез хотя бы на 50 % то, что говорилось и писалось — полное впечатление, что все правительства великих держав постоянно друг другу врали. И притом жили в настолько густом пропагандистском дыму, что и сами, надышавшись, теряли представление о том, что есть истина, а что — лишь отблески от напущенной ими же зеркально-дымовой завесы.

Начнем со знаменитой речи т. Сталина по радио 3 июля 1941 года. Ярчайший пример красочной мифологии.

«Враг… ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма, разрушение национальной культуры и национальной государственности русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдаван, грузин, армян, азербайджанцев и других свободных народов Советского Союза».

Так чего же хочет Гитлер?! «Восстановления царизма» или «разрушения национальной государственности» в России? Дальше — больше.

«Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы», — успокаивал Сталин[2].

Сталину и тогда, и после 1945 года было что скрывать. Иначе почему он «не рекомендовал» своим генералам писать мемуары о войне? Но, как это часто случается, жестко дозируя и цензурируя информацию, утверждая «единственно верную историю» войны, руководство СССР не предусмотрело всех последствий своих действий.

Последствие первое: в СССР, как ни странно, оказалось мало достоверной информации о войне. Народ мог с равным успехом верить в любые утверждения официоза или вообще не верить ни во что. В результате новые мифы сочинял буквально всяк, кому не лень, и по любому удобному поводу, в то время как официальные наши издания по истории Великой Отечественной были довольно скромны.