Николай Непомнящий - 100 великих тайн
…Открытие, которого никто не ожидал, было сделано в один прекрасный день того же 1847 года: Пьер Маргри, хранитель Морского архива, нашел копию отчета о плавании «Надежды». Наконец-то удалось узнать, где именно находится эта Земля Попугаев, о которой грезили географы и которая считалась французской, поскольку ее открыл французский моряк. Правда оказалась, увы, менее прекрасной, чем легенда. Земля Гонневиля была гораздо менее австралийской, чем можно было думать: документ прямо называл Бразилию, где несколькими годами раньше высадился Кабрал. Но аббат Польмье выдал желаемое за действительное. После большого антракта над сценой снова поднялся занавес, открывая события трехвековой давности…
Выйдя из Онфлера летом 1503 года, корабль Гонневиля направился к мысу Доброй Надежды. Никакими происшествиями не были отмечены заходы в порты Лиссабона, Канарских островов и Зеленого Мыса. При пересечении экватора команда веселилась и развлекалась прыжками летающих рыб размерами со скворца. Потом небо покрылось большими черными тучами, и тропический дождь лил дни и ночи, беспросветный и тошнотворный, промочивший насквозь одежду людей и вызывающий гнойничковые поражения кожи. Многие страдали от морской болезни, и цинга пошла в наступление: за борт опустили шесть трупов.
Сразу после праздника всех святых стал усиливаться холод, а форштевень бороздил плантации водорослей, длинных и густых фикусов, которые встречались прежде на подходе к мысу Доброй Надежды. Моряки повеселели, считая, что они на правильном пути. Но лоцманы не разделяли их оптимизма: их беспокоило то, что вокруг корабля не кружат знаменитые птицы мыса Доброй Надежды, такие характерные для этих мест, что их прозвали «бархатными рукавами». Лоцманы считали, что корабль обогнул мыс, отклонившись далеко на юг, чем можно было бы объяснить и необычно низкую температуру.
На самом деле пласты водорослей означали, что корабль вошел в прибрежные воды острова Тристан-да-Кунья – «Надежда» находилась на широте желанного мыса, но посредине Атлантики. С этого момента все пошло наоборот: ветры и течения несли их к тропикам; с обвисшими парусами они уныло дрейфовали в районе тихих вод у тропика Козерога. Дули только ветры, гнавшие их в противоположную от Индии сторону, и в течение трех недель они кружились в Южной Атлантике по воле пассатов. В довершение несчастий, первый лоцман, Колин Вассер, умер от апоплексического удара. Начиная с этого дня путь был потерян. И маленькое судно плыло по ветру, не очень понятно, куда, но, уж конечно, не в Каликут.
Это бродяжничество продолжалось два месяца. Однажды на рассвете в начале января моряки заметили птиц на юге: это был обнадеживающий признак, который не обманул – земля была в этом направлении, и на пятый день «Надежда» бросила якорь в широком устье реки, которая напоминала нормандцам берега реки у Кана, если не считать полуголое население этих берегов и деревья, усыпанные попугаями.
Капитан, с помощью единственного оставшегося лоцмана, довольно точно определил свое положение: они находились на бразильском берегу, чуть в стороне от тропической зоны, в устье реки Сан-Франциско-дель-Сул, на берегах которой мирно жили индейцы карихо.
Гонневиль и его товарищи оставались там в течение шести месяцев, занятые починкой корпуса корабля, укреплением мачт и наведением порядка в снастях, а также обменом стеклянных украшений и скобяных изделий на птичьи перья и крашеные деревянные изделия. Искусный картограф Никола Лефевр на досуге составлял карту страны.
Шестимесячное пребывание на гостеприимном берегу не прошло бесследно для экипажа. Боясь новых рискованных приключений, команда не проявляла энтузиазма, чтобы продолжить поход. Считая, что их личные сундуки уже достаточно набиты бразильскими богатствами, моряки дали понять Гонневилю, что больше не хотят плыть в Индию.
В начале июля 1504 года «Надежда» взяла курс на Францию. В знак дружеского расположения король Ароска позволил отправиться вместе с белыми людьми своему сыну Эссомерику, крепкому пятнадцатилетнему мальчику, с его наставником Намоа. Гонневиль пообещал, что он вернется до двадцатой луны. Бразильский вождь лелеял надежду, что его наследник научится у французов искусству изготовления и применения «стреляющих палок», что было ему необходимо для уничтожения врагов.
Намоа умер от морской болезни через несколько дней после отплытия. Поскольку корабль очень медленно продвигался на восток, Гонневиль решил подойти к американскому берегу, чтобы набрать пресной воды. На этот раз «Надежда» остановилась в районе Порто-Сегуро, где жило племя топинамбу. Эти люди ходили совершенно голые, красили свою кожу в черный цвет и, делая надрез на губах, вставляли туда цветные камешки, считавшиеся кокетливым украшением. К несчастью, они были настолько же злы, насколько их родичи, карихо, дружелюбны; гребцы с «Надежды», высадившиеся на берег, были встречены стрелами, в результате чего трое были убиты и четверо ранены, и среди них Никола Лефевр, который вскоре скончался. Гонневиль не был суров с этими индейцами: он подумал, что первые контакты с испанцами оставили у них такие тяжелые воспоминания, что они теперь питают ненависть и страх ко всем белым людям без разбора.
«Надежда» покинула этот негостеприимный берег и, по-прежнему при неблагоприятных ветрах и неспокойном море, нашла укрытие в двухстах милях далее, в большой бухте, которая позже получила название залив Всех Святых, или просто Баия. Они шли вдоль берега три дня, пока не выбрали тихое место в устье реки, где нагрузили корабль местными плодами, стоимости которых было достаточно, чтобы покрыть расходы на путешествие.
Затем они снова пустились в путь, обследовали мимоходом остров Фернанду-ди-Норонья, дошли без приключений до Азорских островов, сделали небольшую стоянку у берегов Ирландии и оказались 7 мая (можно себе представить, с каким волнением) в виду полуострова Котантен.
Уже известна трагическая развязка: маленькое судно, которое в течение 23 месяцев выдерживало суровые испытания, у родных берегов подверглось преследованию английского пирата, одного из тех морских разбойников, которые ничем не рискуя грабили купцов в прибрежных водах Франции вместо того, чтобы самостоятельно попытать счастья в дальних походах. «Надежда» храбро защищалась и ускользнула от него только для того, чтобы наткнуться на другого корсара, на этот раз французского… Гонневиль, уверенный, что им не удастся выйти живыми из неравной борьбы, в качестве последнего средства спасения решил выбросить судно на берег. «Надежда», разбившись о скалы, исчезла под водой со всем грузом, но не досталась пиратам. Из шестидесяти человек ее экипажа только двадцать семь высадились на французский берег…
Так, благодаря открытию в архиве, Гонневиль потерял титул «Первооткрывателя австралийской земли» и занял скромное место среди несчастливых мореплавателей. Самозванец поневоле, он стоял у истока путешествий, которые до середины XIX века совершали французские моряки по южным морям в поисках Земли Попугаев.
В поисках «Летучего голландца»
Популярная среди моряков легенда о «Летучем Голландце» – судне, обреченном на вечное скитание по морским просторам за грехи своего капитана – голландца Ван дер Страатена, возникла на рубеже XV и XVI веков. Даже в полный штиль, утверждают знатоки морского фольклора, «Летучий Голландец» мчится под парусами на бешеной скорости. Встреча с экипажем призрачного корабля, состоящим сплошь из скелетов, опасна для жизни.
По одной из версий, Ван дер Страатен был таким диким пьяницей и страшным богохульником, что своим поведением нередко возмущал даже привыкших ко всему матросов. На одной из пьяных оргий он поклялся своим дружкам, капитану Бернарду Фоку и графу Фон Фалькенбергу, что назло Богу и дьяволу обогнет мыс Доброй Надежды (южная оконечность Африки), даже если ему потребуется для этого время вплоть до Страшного суда.
По другой версии, капитан «Летучего Голландца» поспорил с дьяволом, что дойдет на своем судне из Европы в Вест-Индию всего за три месяца, за что дьявол превратил паруса его корабля в неуправляемые железные листы.
Любое судно, повстречавшее на своем пути «Летучего Голландца», обречено – считают морские старожилы. В лучшем случае оно сядет на мель, а экипаж охватит массовое безумие. В худшем…
Вот как описывает последствия встречи с морским призраком французский писатель А. Савиньи: «Огибая мыс Горн, клиппер «Тексада» встретил «Летучего Голландца», и всех, находившихся на борту, охватил ужас. Несколько дней спустя пять матросов были смыты волной, шестой упал с мачты и разбился, капитан покончил с собой, а когда корабль прибыл в порт Хобарт, что на Тасмании, желтая лихорадка унесла три четверти оставшегося экипажа».
