Алекс Бертран Громов - Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?
29 октября 1949 года Лаврентий Берия был награжден Сталинской премией I степени «за организацию дела производства атомной энергии и успешное завершение испытания атомного оружия».
В апокрифическом дневнике Берии, изданном под редакцией С. Кремлева, об этом времени повествуется так.
«19 августа 1949 года. Подготовили Проект Постановления по РДС-1. Отнес Кобе. Посмотрел, почитал, спрашивает: „А если не взорвется?“ Я пожал плечами. Он говорит: „Не буду подписывать. Постановления должны быть выполнены, и мы их всегда выполняли. А это Постановление то ли выполним, то ли нет. Пусть будет Проект, вы его принимайте и мне направляйте. А испытывать будем без Постановления“.
25 августа 1949 года. Выезжаю в Казахстан. Окончательно доложил т-щу Сталину. Он сказал, что не верит, что у нас что-то получится. Потом спросил, а сам я верю? Ответил, что верю, что все будет хорошо.
31 августа 1949 года. Все! Получилось! Докладывал товарищу Сталину. Видно, что доволен. Сказал, надо наградить всех как положено.
23 сентября 1949 года. Трумэн объявил о нашем Взрыве. Я предложил факт взрыва не признавать, сказать, что в СССР проводятся мощные взрывные работы, а секрет Атомной Бомбы нам известен уже давно. Пусть ломают голову, когда мы заимели Бомбу и сколько их у нас. А то узнают, что у нас одна была, и ту взорвали, и шарахнут по нам, пока у нас их не стало много. Коба согласился. Готовим Сообщение ТАСС.
1 ноября 1949 года. За Атомную Бомбу я получил от товарища Сталина орден Ленина, Почетную Грамоту и благодарность от Политбюро. Не за награды работаем, а все-таки обида есть. Мог бы товарищ Сталин и мне дать вторую Звезду. Не хочет выделять. У всех по одной, а если бы у меня вторая, то почета больше, знать будут больше и память будет дольше. А то и не вспомнят. Обидно».
Но происхождение этого дневника покрыто тайной, так же как и истинные мысли Лаврентия Павловича. «12 октября 1951 года. В Америке собираются проводить Атомные учения. Они готовятся к войне. Мы тоже готовимся. Но если у нас будет водородная бомба, может, войны не будет. Я видел разную войну. Первая была по сравнению со второй игрушечная. А какой может быть третья? Когда мы приехали в Эпицентр первого взрыва и я ходил по стеклянной корке вместо земли, стало ясно, это совсем другое оружие…»
Не последнюю роль в успешной работе над советской атомной бомбой сыграли усилия разведчиков, добывавших информацию в Штатах. Одним из видных нелегалов был В. Г. Фишер, сын революционеров, высланных из Российской империи и осевших в Англии. После революции семейство Фишер вернулось в Советскую Россию, сохранив одновременно и британское подданство. В 1927 году Вильям стал сотрудником иностранного отдела ОГПУ. Был разведчиком-нелегалом в Европе. В конце 1938 года был уволен из НКВД, по слухам, из-за неприязни и недоверия со стороны Л. Берии, но через три года восстановлен. Готовил сотрудников для работы на оккупированных территориях. Тогда он и подружился с Р. Абелем.
В 1948 году был направлен нелегалом в США для добычи сведений об атомном проекте. Был выдан собственным радистом, арестован (при аресте назвался именем уже покойного Абеля) и приговорен к 32 годам тюрьмы. В 1962 году был обменян на сбитого американского летчика Ф. Пауэрса{Американский летчик, выполнявший разведывательное задание ЦРУ, был сбит во время полета под Свердловском 1 мая 1960 года.}.
Есть в истории соперничества сверхдержав во имя бомбы и более трагические страницы. 19 июня 1953 года – за неделю до падения Берии – в Соединенных Штатах были казнены на электрическом стуле супруги Ю. и Э. Розенберг, признанные виновными в передаче советской разведке секретов атомной бомбы. Им было объявлено, что, признавшись в последний момент в своем участии в шпионаже, они смогут получить помилование (на суде Розенберги категорически отрицали свою вину). Но от такого выхода они отказались.
За Розенбергов после вынесения приговора вступились государственные и общественные деятели мира, в том числе президент Франции Ш. де Голль, писатель Т. Манн, прославленный ученый А. Эйнштейн. Но президент Трумэн ответил, что не может помиловать Розенбергов, поскольку время его полномочий истекло. Его преемник Эйзенхауэр также оставил приговор в силе.
Уже в то время многие сомневались в виновности приговоренных. Рассекреченные много лет спустя документы подтвердили, что Юлиус был советским агентом, но так и не дали ответа на вопрос, был ли он – и тем более его жена – причастны к конкретным деяниям, за которые их осудили.
По поводу того, разработали ли советские ученые бомбу целиком сами или им помогли разведчики, добывшие у американцев готовую информацию, дискуссии не стихают так же, как и по другим вопросам эпохи Сталина и Берии. Уже упомянутый Терлецкий вспоминал, что западные наработки, конечно же, использовались, при этом теоретики поражались невероятной интуиции Курчатова, который, не будучи теоретиком, точно «предсказывал» им окончательный результат. Это вряд ли вызывает восторг у тех, кто вслед за И. Н. Головиным создал наивный миф о сверхгениальном физике, якобы определившем все основные направления атомной проблемы, который якобы один соединил в своем лице гений Ферми, таланты Бете, Сцилларда, Вигнера, Оппенгеймера и многих других. Такое изображение Курчатова умаляет его истинные заслуги как действительно крупного ученого, проявившего феноменальные организаторские способности и сумевшего в нашей стране решить задачу создания атомного оружия в необычайно короткие сроки. Надо ли еще приписывать ему неправдоподобную гениальность в чисто научном плане, чтобы оправдать возвеличивание его имени? Миф о сверхгениальности Курчатова, несомненно, выгоден тем, кто, зачисляя себя в его ученики или последователи, переносит на себя сияние его славы».
Борис Соколов в книге «Берия. Всесильный нарком» иронически замечает, что «говоря о „феноменальных организаторских способностях“ Курчатова, Терлецкий отдает ему и значительную часть заслуг Берии, поскольку хвалить Лаврентия Павловича было не принято, тем более говорить о нем как о гениальном организаторе. Курчатов же фактически выполнял роль связующего звена между другими академиками-физиками, решавшими конкретные проблемы создания ядерного оружия, и Берией, через которого поступала необходимая разведывательная информация и шли заказы промышленности».
Однако у атомной энергии была и относительно мирная ипостась. Но проявила она себя уже тогда, когда ни Сталина, ни Берии не было в живых. 27 июня 1954 года была запущена на полную мощность Обнинская атомная электростанция – первая в мире. Она была оснащена графито-урановым реактором АМ-1, что расшифровывалось как «атом мирный», его мощность составляла пять мегаватт. Конструирование реактора для станции, а также всех сопутствующих узлов и приборов началось тремя годами раньше. Целью работы было продемонстрировать возможность мирного использования атомной энергии, которая в тот момент у большинства людей ассоциировалась только с ядерным оружием. Руководил созданием первой АЭС академик И. В. Курчатов.
Благодаря станции, на которой не только вырабатывался ток, но и велись исследования, Обнинск превратился в наукоград. Но к началу XXI века Обнинская АЭС выработала свой ресурс и в 2002 году была закрыта.
Глава 10. Послевоенные годы
Восстановление экономики после Великой Отечественной войны
Победа в великой войне не только обошлась стране в миллионы погибших и искалеченных людей, но и привела к огромным экономическим потерям – было разрушено множество городов и населенных пунктов, в развалины после бомбардировок и артобстрелов превратились сотни крупных промышленных предприятий. Если США война принесла удвоение национального богатства, то СССР, несмотря на начавшийся вывоз из советской зоны оккупации немецких заводов, был вынужден снова напрягать силы, чтобы восстановить разрушенное войной. При этом демобилизовавшиеся фронтовики, многие из которых увидели воочию европейское житье-бытье, вернулись домой, где их ждало полунищенское существование. А ведь многие из них тайком привезли с собой и трофейное оружие…
Помимо коммуналок, люди еще ютились и в бараках. На нескольких оборонных заводах, размещенных в Казани и Новосибирске, начались волнения среди рабочих, которые были в годы войны мобилизованы. Они требовали не только улучшения условий труда, но и возвращения домой. В крупных городах появились банды, хотя в ходе объявленной 7 июля 1945 года амнистии уголовников-рецидивистов не освобождали.
После ликвидации ГКО в Политбюро вернулась коллегиальная власть. Его заседание, состоявшее 29 декабря 1945 года, знаменовало реформу в управлении страной. По предложению Сталина были образованы новые наркоматы, в том числе и сельскохозяйственного машиностроения. Одновременно нарастали темпы конверсии военного производства, поскольку страна остро нуждалась в товарах народного потребления.
