Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ
15 февраля я приехал на съезд Партии российских регионов с обращением от съезда партии «Народная воля» об объединении, с письменным предложением приступить к созданию единой партии на базе блока «Родина». С.Ю. Глазьев, уже зарегистрированный в качестве кандидата на выборах Президента России, пришел за партийной поддержкой, хотя уже знал об обвинениях со стороны Д. Рогозина и Ю. Скокова в его адрес в том, что, являясь одним из сопредседателей Партии российских регионов, он, якобы, нарушил их уставные требования своим поведением. За это его жаждали привлечь к партийной ответственности. Самой суровой.
Ю.В. Скоков вел съезд виртуозно, демонстрируя мастерство организатора и интригана. Он уже накануне отработал с делегатами все решения, планируя нам эффектно отказать, а С. Глазьева демонстративно исключить из партии. Судя по всему, такова была задумка Старой площади. Тем не менее, я официально приветствовал съезд и изложил с трибуны наши предложения об объединении.
Не дожидаясь исключения, Глазьев вышел из партии сразу после своего выступления на съезде. Что касается нашего обращения, то на все наши вопросы и предложения съездом под руководством Ю. Скокова (Д. Рогозин молчаливо сидел рядом с ним в президиуме) были даны отрицательные ответы. В результате мы с Глазьевым вместе покинули съезд этой союзной партии.
Партия российских регионов, отказавшись объединяться с партнерами по блоку, переименовала себя в одностороннем порядке в партию «Родина». Минюст России мгновенно, за одну субботу, выдал ей свидетельство на новое наименование. И начался тот кошмар, который патриотическому движению очень дорого обошелся.
Вопрос был не в том, что появился двойник (есть блок «Родина», а теперь еще есть и партия «Родина»). Для большинства избирателей — это совершенно непонятное раздвоение, для них обе «Родины» — это одно и то же. Но дело в том, что самозваная партия «Родина» начала проводить политику, очень далекую от политики блока «Родина». Это особенно ярко проявилось, когда Д. Рогозин как лидер партии «Родина» поехал в Киев во время политического кризиса осени 2004 года, и мы все увидели его на экране телевизора стоящим в оранжевом шарфе рядом с рвущимся в президенты В.А. Ющенко.
Для нас, уже имеющих серьезный стаж работы по собиранию послесоветского пространства, для меня как депутата, как политика, у которого приемная в Севастополе работала с 1992 года, такой «оранжизм» был совершенно неприемлем. Представьте, каково было получать звонки оттуда, от той же Р.Ф. Телятниковой, энергичного, яркого лидера российской общины Севастополя с вопросами:
— Что происходит? Почему вы, Сергей Николаевич, с оранжевыми шарфиками?
Объясняю, что это не мы, что с шарфиками бегают лидеры другой партии.
— Ну как же не вы? Это же «Родина»…
— Это не блок «Родина», это партия «Родина».
В общем, нормальному человеку не понять.
Конечно, я самым жестким образом постарался отмежеваться от подобных действий партии «Родина», за что уже здесь был обвинен в разрушении единства фракции, а также в том, что я воспрепятствовал спокойному вступлению партии «Родина» в Социнтерн ибо, пригласив в гости лидера Национального фронта Франции Жана-Мари Ле Пена, вместе с ним дал пресс-конференцию на фоне стенда блока «Родина». Что это, якобы, был целенаправленный удар по ним. В ответ я заявил:
— Извините. Не надо изображать, что партия «Родина» и блок «Родина» — это одно и то же. Мы не признаем вашей монополии на наименование «Родина».
В результате Д. Рогозин, хорошо подготовившись, начал на меня атаку, завершив ее громким исключением Сергея Бабурина из состава фракции.
Этому предшествовало много событий. 21 января 2005 года, при обсуждении законопроекта о монетизации льгот, Д.О. Рогозин вдруг объявляет, что фракция покидает заседание и заявляет, что депутаты фракции объявляют бессрочную голодовку протеста.
В тот день я дежурил и находился рядом с председательствующим в президиуме. Видя, что я после слов Рогозина встаю с намерением уйти, побледневший Б.В. Грызлов громко шепчет:
— Сергей Николаевич, вы не имеете права уходить.
Я постарался скрыть свою растерянность:
— Борис Вячеславович, я узнаю, что происходит, и вернусь.
Выхожу в холл. Пышущий воодушевлением идет в окружении наших депутатов Д.О. Рогозин, видя меня тут же говорит:
— Сергей, возвращайся на заседание — ты на дежурстве.
Но меня интересует другое:
— Дима, что происходит? Сегодня было заседание фракции, почему ты ничего не сказал о возможном бойкоте и голодовке? Хотя ладно, что говорить сейчас!.. Как определим, кто будет участвовать в голодовке?
И с изумлением слышу:
— В голодовке будут участвовать только члены партии «Родина» — я, Савельев, Маркелов и Харченко. От остальных ничего не требуется. Матрасы нам уже привезли, голодать будем в моем служебном кабинете.
Началась эпопея, увеличившая трещины в блоке «Родина». Демарш Д. Рогозина, монополизированный одной партией, дистанцировавшийся при этом от нас, всех остальных, не мог вести ни к чему хорошему. А когда Кремль стал демонстративно игнорировать голодовку, СМИ публиковали о ней только проплаченную или ангажированную информацию, демарш тихо умер.
Почему он вообще возник? Окрыленный победой Ющенко на Украине. Д. Рогозин вернулся из Киева в обстановке перекрытия пенсионерами в Химках трассы на Петербург, в обстановке многочисленных митингов и демонстраций. А рядом было достаточное число подхалимов, шепчущих: «Время Путина ушло! Дмитрий Олегович, вы — следующий президент России!» Голова вождя не могла не закружиться.
Мне все чаще пришлось отмежевываться от сепаратистских действий партии «Родина» и ее лидера.
28 июня 2005 г. в 15.00. началось непростое для меня заседание фракции «Родина». Жаль, что инициаторы остракизма поспешили потом уничтожить стенограмму того постыдного заседания.
Поскольку я отказался принести покаяние, отказался оправдываться, то даже порадовался, когда роль «забойщика», главного обвинителя против меня на заседании фракции поручили теневому олигарху Александру Бабакову, главному спонсору Рогозина. Затем, заранее согласовав детали на предварительном пикнике в Подмосковье, сторонники Рогозина, кто пылко, как А. Савельев или Харченко, кто, пряча глаза, как Н. Нарочницкая, выступили за мое исключение из фракции. Выступления Николая Сергеевича Леонова, Анатолия Грешневикова, Сергея Глотова, Ирины Савельевой, Ивана Кирилловича Викторова с призывом: «Остановитесь! Что вы делаете? Вы же разрушаете фракцию!», — восприняты не были. Решение об исключении из фракции состоялось.
Я выехал на встречу с находившимся в тот момент в Москве лидером Национального фронта Франции Ж.М. Ле Пеном, когда по радио сообщили о моем исключении из фракции «Родина». Почти тотчас позвонил замглавы Администрации Президента В.Ю. Сурков. Он откровенно признал, что мое исключение согласовано по категорическому требованию Д. Рогозина, администрация не могла, дескать, его проигнорировать, но он лично против того, чтобы я уходил от международных проектов, которые вел как заместитель Председателя Государственной Думы, и поэтому заместителем Председателя Государственной Думы я останусь. На что спокойно ответил:
— Владислав Юрьевич, я одновременно и политик, и юрист. Как политик я не останусь зампредом Госдумы, опираясь только на штыки «Единой России», если у фракции не будет юридического основания иметь должность заместителя Председателя Государственной Думы. Как юрист говорю: произвол со стороны одной партии внутри блока остается произволом, и мы вам докажем, что у двух других партий тоже есть юридические права, которые сегодня растоптаны.
Когда в знак протеста против того «оранжистского» курса, которым тащил блок Д. Рогозин, мои коллеги и соратники по Партии национального возрождения «Народная воля», а также лидер третьего участника блока, Социалистической единой партии России депутат В.Б. Шестаков, вышли из состава фракции «Родина», мы потребовали, чтобы была зарегистрирована новая фракция, объединяющая представителей двух других партий блока, представленных в Государственной Думе по итогам выборов 2003 года. Все в соответствии с регламентом.
Численность фракции, в отличие от численности депутатских групп, никем, в том числе регламентом, не устанавливается. Когда вызвали Председателя Комитета Госдумы по регламенту О.И. Ковалева и показали ему наше письмо, он внимательно все прочитал, посмотрел закон и регламент, после чего сказал представителю Президента А. Косопкину:
— Бабурин прав. Формально юридически Бабурин прав. Но вы думайте сами, какое будет политическое решение.
Началось политическое перетягивание каната, которое закончилось на заседании Совета Думы, созванном спустя несколько дней, поздним вечером. Долго не могли найти Д. Рогозина. И тогда раздраженный Б.В. Грызлов сказал:
