Ольга Грейгъ - Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин
Среди агентов «Искры» — как их называют во всех источниках, — профессиональные революционеры (читай: прошедшие специальную подготовку в международных школах терроризма за границей или специальную обработку на местах), это избранные, красная элита: И. Бабушкин, Н. Бауман, П. Лепешинский, М. Калинин, Л. Кецховели, А. Стопани, А. Цулукидзе, А. Ульянова-Елизарова, М. Ульянова, Р. Землячка (наст. Запкинд) и многие другие… И если, к примеру, Николая Эрнестовича Баумана окрестили «одним из главных практических руководителей дела»», то о Вере Ивановне Засулич не всегда отзывались так же лестно. «Третьим членом редакции от группы «Освобождение труда» была Засулич. Но и она не играла руководящей роли в газете. За все время существования ленинской «Искры» она написала в нее несколько статей на второстепенные темы и никогда не вела редакторской работы. Следует иметь в виду и то, что В. Засулич была активной участницей народнических кружков. Хотя она и отошла от народничества, но до конца не изжила своих симпатий к индивидуальному террору» (из книги «Ленинская «Искра»»).
Краткие биографические данные этой революционной фурии выглядят следующим образом. Засулич Вера Ивановна (псевдонимы: Булыгина, Велика, Велика Дмитриевна, Старшая Сестра, Тетка, а также В. Иванов, Н. Карелин и др.), 27.7.(8.8.)1849, д. Михайловка Смоленской губернии, — 8.5.1919, Петроград; по другим сведениям: 1851 г. — 18.5.1919 г. В 1867 в Москве закончила пансион и выдержала экзамен на учительницу. С 1868 — в Санкт-Петербурге, попала в «революционные кружки». Проходила по делу «нечаевцев» (1869–1871), оказалась в ссылке.
24 января 1878 года стреляла в петербургского градоначальника, генерал-адъютанта Ф. Ф. Трепова; ранила из револьвера, находясь у него на приеме. Была оправдана присяжными заседателями и туг же сбежала в Швейцарию. «…процесс Веры Засулич стоит на грани двух периодов революционного движения: пропагандистского и террористического», — указывают некоторые историки. А вот любопытные сведения из доклада III Отделения о пропагандистах-революционерах: с 1872 по 1877 г. по политическим делам были привлечены к дознанию 1611 человек; среди них 612 оказались моложе 25 лет, из них несовершеннолетних — 20 %. «Доклад… отметил большое участие в пропаганде учащихся, вернувшихся из Швейцарии. Таким образом, молодежь выполнила свое обещание (!? — Авт.) служить делу революции, которое дала (КОМУ?! — Авт.) перед своим возвращением из Цюриха в Россию», — это цитата из «Истории царской тюрьмы» М. Гернета, т. З.
В 1879 г. Вера Засулич вернулась в Россию, примкнула к «Черному переделу». В 1880 вновь удрала за границу, была представителем «Красного креста» «Народной воли». С 1883 — в группе «Освобождение труда»; по заданию своих тайных работодателей переводила подрывные труды Маркса и Энгельса. Много раз нелегально приезжала в Россию для установления связей с социал-демократами. С 1900 года работала в газетах «Искра» и «Заря». Активный агент центра международной подготовки революции: участница конгресса 2-го Интернационала.
Характеристика Веры Ивановны Засулич у многих авторов одинакова: одевалась небрежно, без конца курила папиросы в мундштуке, вела аскетический образ жизни, бытовой уют ее раздражал. Большую часть времени проводила за границей, наряду со многими социалистами и большевиками из разных стран обучаясь в заграничных террористических центрах. Однако она презрительно относилась к сотоварищам и рвалась в Россию с одной целью — террористическими методами бороться за захват власти. Ее серые мышиные глазки, змеистые, растрепанные косы, ее безудержный гнев и язвительность импонировали другой революционерке — Крупской, ведь та женщина-убийца не скрывала своих антипатий к соратникам, могла ткнуть дымящейся трубкой мундштука в очередного заезжего революционера, и, смакуя, произнести мерзкое ругательство, от которого тот съеживался и более при ней не выпячивал свою значимость и избранность в деле мировой революции. Эта личность притягивала Крупскую как ее полный антипод. Возможно, именно знакомство с циничной революционеркой впоследствии натолкнуло Надежду Константиновну на мысль использовать женщин в качестве… своих личных агентов.
Конечно, Засулич не переработалась на ниве писания статей для «Искры» и «Зари», но она и так была загружена: переводила классиков марксизма-ленинизма и тем самым честно отрабатывала свой революционный хлеб — хлеб за предательство Отечества, чьей подданной была. А еще Вера Ивановна незадолго до этого вела активную переписку с К. Марксом (1818–1883) и Ф. Энгельсом (1820–1895). Ну а те при случае любопытствовали, как дела у назначенной единым центром им в переводчицы молодой женщины. В воспоминаниях некоего социалиста А. М. Водена (1870–1939), также числившегося переводчиком «великих» трудов подрывателей человечных основ общественного мироздания, — Карла Маркса (как указывают некоторые источнику он — внук нескольких поколений раввинов, наст. Моисей Мордехай Леви) и его друга Фридриха Энгельса, есть простенькая фраза: «…когда я явился к нему (Марксу) в первый раз…, он стал расспрашивать о Плеханове, о Вере Ивановне (Засулич), о Лаврове, о котором отзывался с добродушной иронией. Он выразил высокое мнение о таланте Плеханова (говорил: «Не ниже Лафарга или даже Лассаля», — авт.)…» (Из книги К. Маркс и Ф. Энгельс о литературе. М., 1958).
Еще при знакомстве с приехавшей в Мюнхен после ссылки революционерки Крупской Вера Засулич требовательно попросила:
— Ну, говорите же, говорите, наконец! От наших бестолковых мужчин ничего не добьетесь. У них одни разговоры о бабах и пивнушках. А вы мне расскажите о Сибири, о русских мужиках.
Приехавшая посетовала, что обнаружила грубые нарушения конспирации, которые осуществлял ее муж и изредка посещавшие их приехавшие на революционную учебу соотечественники. На что опытная конспиратор и агент центра ответила со свойственной ей жесткой прямолинейностью:
— Да вы посмотрите: от наших мужчин вообще толку мало…
Гениальная Крупская учтет это замечание, когда придется подключить к революционным преобразованиям главную и основную силу — женщин; шантажируя женщин смертью их мужей, детей, отцов можно легко добиться решения любой задачи…
Выслушав подробный рассказ недавней ссыльной, Вера Ивановна услышала от собеседницы:
— А расскажите-ка, как вы некогда стреляли в градоначальника Трепова.
— О, и вы об этом хотите знать… ну что ж, извольте. Довольно милый был человек… порядочный… семья, детишки… Но! Этим выстрелом надо было пробудить общественное мнение, показать, что в России творится беспредел в отношении политзаключенных. Такая установка Плеханова, Аксельрода и тех, кто руководит ими. Все мы зависимы. И я, и вы — не исключение.
Вера Ивановна обучала новую подругу Крупскую как можно нести в массы «правду о революции», чтобы это выглядело твоими личными убеждениями, чтобы неосторожным словом не выдать своих настоящих учителей. А это слабо усваивали мужчины, находившиеся в их окружении, — так что права была Засулич, что тех в первую очередь интересовали кофейни, пивные бары и интимные общества друг друга. Здесь, подметила вновь прибывшая, не принято называть вещи своими именами; впрочем, вся идеология коммунизма — это бредовая фальшивка, построенная на привлекательной лжи.
Видя потрясение Крупской, Вера Засулич посоветовала не обращать на все это внимание. И чтобы как-то отвлечь приятельницу, познакомила ее с еще не ставшей знаменитой Кларой Цеткин (наст. Эйснер; 1857–1933). Надежда Константиновна, впервые увидев эту госпожу, поразилась тому, что с первых же минут их встречи та вдруг резко и неприязненно заявила:
— Что это вы на меня так смотрите? Вам, наверное, сказали, что я еврейка? Это неправда. Я чистейших кровей немка.
Крупская лишь улыбнулась, глядя в круглые черные глаза Клары; она была заранее предупреждена Засулич о болезненном восприятии Цеткин своей еврейской внешности и происхождении. Потому, не придав особого значения ее реплике, Надежда Константиновна спросила:
— Каково ваше отношение к марксизму?
Та скороговоркой, допуская в разговоре на немецком языке многочисленные ошибки, что тут же подмечала блестяще знавшая язык Крупская, рассказала о ситуации в Германии. Дав при этом ясные — хлесткие и нелицеприятные — характеристики руководителям 2-го Интернационала. Их беседа продолжалась около полутора часов, после чего Цеткин заторопилась и, не допив остывший чай, быстро попрощавшись и не сказав ничего о будущей встрече, покинула их.
Среди мюнхенских знакомок Засулич была и Броня Мархлевская, супруга известного деятеля 2-го Интернационала Юлиана Юзефовича Мархлевского (псевд. Куявский; 1866–1925), родом из Польши. В 1902–1905 гг. совместно с Парвусом (наст. Гельфанд) создаст «Издательство славянской и северной литературы д-ра Мархлевского и К°. Мюнхен». Ни к славянам, ни к северным народам оба (как и все остальные сотрудники издательства) не имели никакого отношения, что, впрочем, не мешало им дискредитировать эти святые для русских понятия. Впоследствии работал в ЦК МОПР Коминтерна. Живя в Мюнхене, принимал активное участие в разработке схем по доставке антирусских газет в Российскую империю. Вместе с ним в организации доставки газеты «Искры» в Россию активное участие принимали австрийский коммунист Франц Меринг и немка Роза Люксембург (на самом деле оба евреи). Благодаря их стараниям, с помощью сотен агентов «Искры» газета переправлялась то самыми краткими и опасными, то безопасными окольными путями. Надо отдать должное изощренной изобретательности этих лиц, существующих в рамках жесточайшей партийной дисциплины, где даже подозрение на предательство заканчивается смертельным приговором, приводимым в действие сотоварищами: мужского ли, женского полу. Одним из помощников в переправке «Искры» и другой подрывной литературы был некий И. М. Юзефович, содержатель питейного заведения «Севастополь» в египетской Александрии. Бывший подданный Российской империи прибыл в Грецию, чтобы создать базу для своих. В его заведении был склад нелегальной литературы, которую Ленин, Засулич, Мархлевский и иже с ними высылали из Германии, а уже оттуда тонны гнусной макулатуры доставляли на пароходе «Боржом» в Батум и Одессу, откуда революционные рабы растаскивали ее по всей необъятной стране.
