Эварт Окшотт - Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса
Вполне понятно, что производство таких мечей предполагает наличие каких-то экспериментальных методов ковки. Судя по всему, сперва этот способ был перенесен в регион, который римляне называли Нориком (это приблизительно территория современной австрийской провинции Штирии). Здесь находились шахты, где добывали самую лучшую для того времени железную руду. Из Норика происходило знаменитое кельтское железо римских времен, а затем, в течение всего периода Средневековья, доспехи и клинки из Инсбрука и Пассау входили в число лучших изделий Европы. Несмотря на то что в действительности этот регион не был колыбелью железной металлургии, оттуда шло куда большее количество высококачественного материала, чем из легендарной прародины железа. Кузнецам, пришедшим (возможно) с Востока, требовался материал для работы, а Норик этот материал поставлял, поэтому его можно с полным правом назвать местом возникновения европейского железа.
На большей части территорий, находившихся под влиянием гальштаттской культуры, мечи ранней бронзы мало различались по форме, в противовес множеству разнообразных стилей изготовления, использовавшихся в середине и в конце бронзового века. Между 950-м и 450 гг. до н. э. один за другим входили в обращение три главных типа оружия: сперва промежуточный (длинный меч, сделанный из бронзы и предназначенный для нанесения рубящих ударов), затем тяжелый железный меч, сохранивший форму бронзового оригинала, и, наконец, короткий железный меч, ведущий свое происхождение от оружия, которое использовали этруски и греки (начиная приблизительно с 600 г. до н. э. кельты все чаще вступали с ними в контакт).
Как я уже говорил, несмотря на широкое распространение гальштаттского меча по всей зоне влияния соответствующей культуры, его форма была очень стандартизирована. По-видимому, единственные отклонения относились к длине оружия, хотя и здесь колебания редко превышали несколько сантиметров. Кончики некоторых мечей имели тщательно продуманную форму (как показано на рис. 13), но поперечное сечение клинков и форма верхней части были одинаковыми. Рукоять крепилась таким же образом, как и на бронзовых мечах, но формы плечиков клинка и хвостовика различались некоторыми деталями. Эти различия можно оценить, сравнив рис. 10 с изображением бронзового меча, данном на рис. 6.
Некоторые рукояти этих мечей сохранились; в основном они похожи на те же детали бронзовых предшественников, но навершие у них очень характерное и по форме напоминает мексиканскую шляпу. Большая часть сохранившихся деталей сделана из слоновой кости или рога, с украшениями из янтаря и золота. Особенно красивый железный меч, найденный в погребении в Гомадингене (Вюртемберг), имел великолепную рукоять из рога или кости, украшенную листовым золотом (рис. 14). Это один из самых больших мечей, примеры которых я привожу в этой книге: его длина от навершия до кончика клинка составляет 42,5 дюйма[3].
Рис. 14. Рукоять меча из Гомадингена. Рог, покрытый золотой фольгой
Хотя навершие, похожее на шляпу, было наиболее обычным, некоторые из найденных деталей напоминают скорее гриб (форма, характерная для «яблочка» бронзового меча). К примеру, тот фрагмент, что хранится в Британском музее, очень похож на навершия, найденные на Крите и в Микенах и относящиеся к позднему минойскому периоду III.
Рис. 15. Железный меч типа «Гальштатт» позднего периода. Найден в Темзе, хранится в Британском музее
Третий вариант гальштаттских мечей, которые использовали в конце периода (возможно, между 600-м и 450 гг. до н. э.), определенно либо вывезен из Италии или греческих колоний, либо непосредственно скопирован с греческих и этрусских моделей, насколько можно судить по его короткому, широкому лезвию с заостренным концом. Навершие также, безусловно, является продуктом гальштаттской культуры (хотя бывает более разнообразным по форме), как и деталь в форме мексиканской шляпы. Некоторые из них представляют собой адаптированный вариант антенного навершия бронзовых мечей, форма других основана на изображении распластанной человеческой фигуры (поэтому в основном археологи называют такие предметы антропоморфными). Хороший пример последнего типа был найден в Темзе, в Лондоне. Железное лезвие этого меча хорошо сохранилось, бронзовая рукоять украшена парой широко раскинутых рогов (один из них утрачен) на месте яблочка (рис. 15).
Рис. 16. Гальштаттские крыловидные оковки
Ножны длинных мечей делали из дерева (возможно, таким же образом, что и ножны бронзового века) и с наружной стороны обтягивали кожей, а с внутренней выкладывали мехом. Они были снабжены бронзовой оковкой (металлическим наконечником) оригинальной формы, в виде расходящихся в стороны крыльев или рогов. Можно подумать, что подобный наконечник слишком утяжелял ножны, но эти предметы были довольно красивы, и вполне возможно, что они были сделаны именно таким образом с определенной целью. Предположительно они не были предназначены для утяжеления конца изделия, как это делали с сабельными ножнами в XIX в. При ходьбе кавалерийские офицеры демонстративно грохотали оружием по земле, в чем помогала оковка, но, как только воины вскакивали в седло, все становилось на свои места. В данном случае, кроме декоративной, тяжелая металлическая деталь играла и вполне практическую роль – не позволяла сабле слишком сильно болтаться во время быстрой рыси. Теперь вообразите себе, что воин-варвар сражается пешим или на колеснице и при этом у него под ногами болтаются длинные ножны с шестидюймовой оковкой на конце; конечно же это было бы очень неудобно. Нет, такое предположение трудно принять. В древности воины старались облегчить себе жизнь, а не сделать ее труднее исключительно ради красоты, ведь их оружие имело сугубо практическое назначение и от удобства любой детали в бою могла зависеть жизнь. Гораздо более вероятно, что эта деталь была создана для того, чтобы помогать воину вытаскивать меч из ножен. Исследование хорошо сохранившихся деталей датских мечей бронзового века показало, что в Дании (а возможно, и везде) в то время меч носили на перевязи через плечо. На верхней части ножен гальштаттского периода не было обнаружено ни следа металлического крепления, так что можно предположить, что эти большие мечи свободно свисали с плеча приблизительно таким же образом. Затем, практически наверняка, воин держал в левой руке щит, а если так, то ему трудно было бы ухватить верхнюю часть ножен той же рукой, чтобы правой вытащить меч. В этом случае меч, скорее всего, застрял бы и ножны просто вращались бы из стороны в сторону на незакрепленной перевязи – и вот здесь становится ясно, зачем понадобилась оковка, снабженная крылышками. Для того чтобы закрепить ножны и не дать им раскачиваться из стороны в сторону, нужно было всего лишь ухватить одно из крыльев и таким образом жестко зафиксировать его на то время, пока меч вытаскивается из ножен (рис. 16). С любой точки зрения это вполне жизнеспособная теория; можно быть уверенным, что теория аналогии с сабельной оковкой неверна, отчасти потому, что она бессмысленна, а отчасти потому, что, хотя археологи находили множество таких оковок, ни на одной из них нет ни малейших следов износа, которые непременно появились бы при таком обращении. Согласитесь, что, когда металлический предмет постоянно скребется о землю, камни и прочие твердые предметы, его поверхность не может остаться такой же чистой и гладкой, как в том случае, когда он спокойно висит на плече владельца. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что оковки земли не касались, а если так, то почему бы не принять теорию, которая вполне объясняет их возможное назначение?
Рис. 17. Ассирийские крыловидные оковки с барельефов Нимруда
Раскопки в погребениях гальштаттских воинов не дают ни малейшего намека на то, как носили эти длинные мечи (как я уже говорил, в этом случае приходится опираться на датские находки). Найденные фрагменты, о чем уже упоминалось выше, не имеют никакого крепления, с помощью которого они могли быть прицеплены к поясу. Тем не менее существуют такие археологические свидетельства, как датские бронзовые мечи или ассирийские барельефы. Между 900-м и 700 гг. до н. э. ассирийцы использовали длинные мечи (их довольно часто и четко изображали на барельефах во дворцах Ниневии и Нимруда, так что мы имеем некоторое представление о том, как их носили). Все эти мечи украшены оковками с крылышками, похожими на гальштаттские; один из типов (рис. 17, а) совершенно аналогичен упомянутому стилю. Если меч принадлежал монарху или чиновнику высокого ранга, оковка делалась либо в виде двух львов, стоящих спина к спине и своими головами образующих крылья, либо проще, в виде одной львиной головы (рис. 17, b). Ассирийские воины носили мечи на перевязи, свободно свисавшей с правого плеча, но великие, имевшие право на оковку в виде львиной головы, прятали их под складками туники. На этих рельефах ясно видно, как высоко были в основном закреплены мечи (их рукоять находилась прямо у груди). Возможно, это происходило потому, что воины сражались на колесницах: при таком способе ношения конец ножен оказывался прямо на верхнем краю борта повозки и меч легко было выхватить в нужный момент (рис. 18).
