Игорь Бунич - «Гроза». Кровавые игры диктаторов
Риббентроп в беседах с генералом Осима, уже не стесняясь, советовал: «Вы должны немедленно захватить Сингапур!»
«Но мы не воюем с Англией», – вежливо кланялся японский генерал.
В Берлине со дня на день ожидали приезда японского министра иностранных дел Мацуока, с которым и решено бьио обсудить вопросы открытия второго фронта против всех нынешних и потенциальных противников «нового порядка в Европе и в мире».
К приезду Мацуока Гитлер подписал «Директиву N 24», которая имела подзаголовок «О взаимодействии с Японией». В директиве говорилось:
«1. Целью взаимодействия, основанной на „Пакте трех держав“, должно стать побуждение Японии как можно быстрее открыть военные действия на Дальнем Востоке.
Параллельно осуществляемый план «Барбаросса» создаст особо благоприятные политические и военные условия для этого.
2. В подготовке такого взаимодействия наиболее важным является усиление боевой мощи Японии всеми средствами.
Для выполнения этой задачи главнокомандующие всеми видами вооруженных сил Германии должны быстро и в полном объеме удовлетворять все требования Японии об информации, связанной с немецким опытом войны, а также с вопросами экономической и технической помощи...
При этом следует руководствоваться следующими принципами:
а. Общая стратегическая цель должна быть представлена как быстрое завоевание Англии, с тем чтобы предотвратить вступление Америки в войну...
в. Огромные успехи, достигнутые Германией в войне против судоходства, должны стимулировать использование мощных японских морских сил для решения подобной задачи...
г. Положения «Пакта трех держав» относительно стратегического сырья предполагают, что Япония должна сама захватить богатые сырьем территории, необходимые для ведения войны...
д. Захват Сингапура – ключевой позиции Англии на Дальнем Востоке – явится решительным успехом комбинированной стратегии трех держав».
17 марта пришло сообщение от советского посла в Вашингтоне Уманского о том, что он был вызван к заместителю государственного секретаря Самнеру Уэллесу, где его ознакомили с документами плана «Барбаросса», добытых в Берлине Сэмом Вудсом. Американцы были настолько любезны, что даже предоставили фотокопии добытых Вудсом материалов.
Сталин приказал вызвать Уманского в Москву и, на первый раз, объяснить ему провокационную суть англо-американской политики, направленной на разжигание недоверия и враждебности между СССР и Германией.
К этому времени советский военный атташе в Берлине генерал-майор Тупиков через свою агентуру тоже добыл фрагментарные материалы, говорившие о том же, что и материалы Вудса.
И, наконец, из Швейцарии продолжали поступать данные Росслера – дополнительные материалы и сопутствующие разработки к плану «Барбаросса». Хотя Росслер как источник считался совершенно ненадежным, а точнее, провокационным, специально созданным для распространения английской дезинформации, его сообщения тем не менее читали внимательно и принимали к сведению.
20 марта Сталин собрал специальное совещание для обсуждения накопившейся информации, прямо противоположной по содержанию и направленности.
На совещании присутствовали Тимошенко, Жуков, Шапошников, Берия и Молотов, а для доклада были вызваны: начальник ГРУ генерал Голиков и начальник Управления Внешней Разведки новорожденного НКГБ (бывший ИНО НКВД) генерал Фитин и его новый начальник Меркулов.
Голиков зачитал добытый его людьми и проверенный подполковником Новобранцем документ, где говорилось:
«Из наиболее вероятных военных действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:
Вариант N 3 по данным на февраль 1941 года: «Для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта – в направлении Москвы, и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба – в направлении Киева. Начало наступления на СССР – ориентировочно 20 мая».
По сообщению генерала Туликова (от 14 марта), завербованный им немецкий майор дословно сказал следующее: «Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть».
Майор считал, что нападение на СССР произойдет где-то между 15 мая и 15 июня.
Говорили и о сообщении Зорге от 5 марта. Он якобы видел телеграмму Риббентропа немецкому послу в Токио генералу Отто, где сообщалось, что нападение на СССР произойдет в середине июня.
При упоминании о Зорге в глазах вождя появилось тоскливое выражение. Неужели нельзя прекратить действия этого разоблаченного провокатора? Сделайте что-нибудь: арестуйте семью, информируйте, наконец, японцев. Слова вождя были приняты к сведению.
Взявший слово генерал Фитин доложил, что в распоряжении разведки НКГБ имеется запись разговора, имевшего место между нашим полпредом товарищем Деканозовым и Вальтером Шелленбергом, возглавляющим внешнюю разведку в системе СС – СД. Разговор произошел на одном из приемов, куда товарищ Деканозов был приглашен не как полпред СССР, а как ветеран НКВД – ВЧК.
На приеме царила непринужденная, товарищеская атмосфера, подогретая шампанским и ликерами. Воспользовавшись моментом, Деканозов прямо спросил у Шелленберга о слухах, которые ходят о каком-то плане «Барбаросса», якобы составленном для нападения на СССР. Шелленберг рассмеялся, сказал несколько лестных слов о советской разведке и признался, что такой план действительно существует. Более того, он составлен его службой даже без консультации с военными.
При вторжении в Англию очень важен фактор внезапности. Пусть англичане думают, что мы изменили свои планы, и немного расслабятся.
Мы уже подкинули этот план американцам, поскольку уверены, что они информируют англичан. Затем он погрозил Деканозову пальцем и заметил: мы тоже кое-что знаем о вашей операции «Гром», но не относимся к этому серьезно.
Так и сказал «Гром» (дер Доннер), а не «Гроза» (дас Гевиттер), хотя в немецком языке эти понятия часто путаются.
Сталин окидывает грозным взглядом Берия, Меркулова и Фитина:
«Когда прекратится это безобразие? Выясните наконец, откуда идет утечка информации?» Чекисты ежатся под взглядом великого вождя. Берия, выручая всех, спокойно говорит: «Я ведь вам уже докладывал, товарищ Сталин, откуда идет утечка. А вы не санкционируете предложенные мною мероприятия. Утечка идет из Управления ВВС, о чем уже докладывали многие, включая резидента НКВД в Германии Кудрявцева».
Сталин жестом руки приказал Берия замолчать и предложил товарищам вернуться к обсуждаемому вопросу, хотя все, услышав о подготовке органами какого-то мероприятия, связанного с прекращением «утечки», почувствовали себя не очень уютно, поскольку все были допущены к информации об операции «Гроза».
«Мероприятия» могли коснуться и любого из них.
Далее были анализированы:
Донесение военно-морского атташе в Берлине адмирала Воронцова о просьбе немцев предоставить в их распоряжение советские торговые суда для перевозки второго эшелона десанта.
Новое хозяйственное соглашение с СССР до осени 1942 года, без соблюдения которого немцы будут просто не в состоянии вести войну.
Наличие на границе с СССР слишком малых сил для наступления.
Отсутствие в пограничных с СССР районах развернутых фронтовых штабов и наличие таковых в северной Франции и Норвегии.
Лейтмотивом совещания была уверенность, что бросаться с такими хилыми силами на мощную многомиллионную армию, перенасыщенную боевой техникой, не решится и псих.
Итог совещанию подвел генерал Голиков, зачитавший следующее резюме:
«1. Можно считать совершенно достоверными намерения немцев осуществить вторжение на Британские острова не позднее лета сего года. К этому времени должна быть закончена подготовка к проведению в жизнь намеченных партией и правительством политических и военных мероприятий.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и... германской разведки».
После этого совещания во все звенья, подчиненные прямо или косвенно советским разведывательным службам, полетела шифрованная директива:
«ВСЕ ДОКУМЕНТЫ, УКАЗЫВАЮЩИЕ НА БЛИЗКОЕ НАЧАЛО ВОЙНЫ, ДОЛЖНЫ РАССМАТРИВАТЬСЯ КАК ФАЛЬШИВКИ, ПРОИСХОДЯЩИЕ ИЗ БРИТАНСКИХ ИЛИ ДАЖЕ ГЕРМАНСКИХ ИСТОЧНИКОВ».
23 марта 1941 года в Москву, проездом, прибыл министр иностранных дел Японии Иосуке Мацуока. Мацуока направлялся в Берлин и Рим, но сделал весьма многозначительную остановку в Москве. Министру были оказаны высшие прою-кольные почести, и прямо с вокзала его повезли в Кремль, где он был принят лично Сталиным.
Столь великой чести давно никто не удостаивался.
