Юрий Евич - В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии
В дальнейшем нам с Юрой приходилось не один раз взаимодействовать с разными журналистами, возили их прямо на передовую, по местам, где проходили бои, по разрушенным поселкам. Но таких бестолковых особей больше не попадалось. Не знаю до сих пор, кем они были на самом деле, но нервов они нам попортили изрядно.
Шли дни. 9 мая в Донецке, как и всегда, была демонстрация, люди собрались на площади, отмечали праздник. Он был омрачен событиями в Мариуполе, где укрофашисты расстреляли из пулемётов праздничную демонстрацию — в числе погибших большинство составили женщины и дети. На 11 мая был назначен референдум о признании независимости ДНР и ЛНР, и киевские власти пытались запугать людей. Добились противоположного результата. Референдум состоялся, такого количества людей к избирательным участкам я не видела никогда. Хотя до войны мне приходилось принимать участие в работе избиркомов, было с чем сравнить. У людей появилась надежда на то, что мы сами сможем изменить свою жизнь к лучшему.
В этот период начали формироваться военизированные подразделения — «Восток», «Оплот» и другие. Обстановка в городе была напряженной. Наши отряды патрулировали город и часто ловили диверсантов, которые приезжали в город с определенными целями. Для того, чтобы с ними можно было работать и получать сведения, их приводили в медпункт. Дело в том, что большинство из них было под воздействием сильных наркотических веществ, и чтобы довести их до более‑менее адекватного состояния, приходилось производить некоторые манипуляции. Особенно яркий случай опишу. Привели однажды ночью человека. Невысокого роста мужчина или парень. Его возраст очень трудно было определить из‑за страшной худобы тела. Глаза карие, горящие каким‑то фанатичным огнем. На вопросы не отвечал, бормотал что‑то неразборчивое на украинском языке. Поставили капельницы, прошло время, и он прекрасно заговорил на чистом русском языке без какого‑либо акцента. Сказал, что родом со Львова, в Донецке был уже несколько дней. Все это время жил на съёмной квартире и питался только кофе и водой. Какой это был кофе — вот вопрос? О задачах, с которыми он сюда приехал, его спрашивали уже другие люди и в другом месте. А еще через пару дней поймали одного из тех, кто устроил Хатынь в Одессе. Его привели с охраной, иначе просто бы люди разорвали. Забегая вперед, скажу, что нам не один раз еще придется оказывать помощь вражеским диверсантам, пойманным нашими спецслужбами, и у всех у них наблюдалась одна и та же картина — присутствие наркотиков в организме. При этом следов не теле не обнаружено. Видимо, все принимается с пищей или водой.
В мае месяце у нас на ОГА участились случаи распыления слезоточивого газа на этажах. Все очень страдали от этого. Приходили к нам в медпункт промывать глаза. У некоторых были сильные аллергические реакции. Приходилось применять комплексное лечение. Провокаторов ловили, но находились новые, которые за деньги или из каких‑то иных побуждений приносили эту гадость и распыляли в здании.
Обстановка в самом здании ОГА была довольно напряженной. Помимо внешней агрессии присутствовал еще и фактор внутренней борьбы. Ведь вся эта масса людей преследовала разные цели. Часто — диаметрально противоположные. Уже образовалась некая структура и иерархия. На каждом этаже размещалось определенное подразделение. Казаки, «Оплот», «НОД», «Восток» и масса территориальных отрядов самообороны. Кроме людей, пришедших с чистым сердцем и с целью защитить свой народ, была масса мошенников и провокаторов. Людей с нечистой совестью, желающих поживиться гуманитаркой, или заработать себе какой‑то липовый авторитет. Часто с целью «подсидеть» тех, кто реально был занят полезным делом. Тем же, кто реально работал, как правило, некогда было следить за всеми интригами и сплетнями за их спиной. Такая ситуация произошла и в нашем отряде. Общая масса служивших у нас ребят достойны уважения и восхищения. Низкий им поклон и большая благодарность за их труд. Но, как говорится, в семье не без урода. Пока Юрий Юрьевич осуществлял общее руководство отрядом, занимался добычей гуманитарки, медийной деятельностью и еще многим другим, у нас в отряде назрел «переворот». Я, к своему стыду, занятая по мере сил и возможностей помощью Юрию, этот «гнойник» просмотрела. Наш молодой доктор Алексей Васильев, о котором я писала выше, человек неплохой, но неумный и слабохарактерный, попал под влияние Дениса Широких. Этот человек позиционировал себя как «силовая составляющая» нашего отряда. Говорил, что он офицер запаса. Во время ночных тревог координировал наши действия, пытался обучать тактике при боестолкновениях в городе. По характеру человек очень вспыльчивый и грубый. В какой‑то момент у него начался конфликт с Юричем за право лидерства в отряде. Когда был создан отряд «Восток» (батальоном его назвать нельзя было ещё в силу объективных причин), Денис вступил в этот отряд. Наличие оружия и иллюзии власти вскружили голову.
В один из дней в конце мая к нам на ОГА приехал друг Юрия из Крыма, привез небольшую сумму денег на нужды отряда. Что‑то около 30 тыс. гривен (60 тыс. р.). Мы решили этими деньгами выплатить хоть маленькую зарплату людям, которые уже второй месяц служили в нашем медпункте. Некоторые там просто жили. Других источников доходов не было. Пусть разделенная на всех это была и не очень большая сумма, но так было бы честно и справедливо. Утром Юра пригласил в кабинет Алексея и попросил составить список личного состава для выдачи зарплаты. В этот же день Юрий намеревался встретиться с руководством ОГА и побеседовать о том, что такой большой отряд в здании администрации себя изжил. Большая часть бойцов перешла в различные боевые соединения, уже происходили боестолкновения, и квалифицированная медпомощь была нужна адресно, в больших подразделениях, где реально люди воевали и нуждались в медицинской помощи. Это нормально, первый этап гражданского неповиновения и переходного периода мы прошли. Отработали его неплохо, и нужно было двигаться дальше.
Узнав об этом, некоторые служащие нашего отряда восприняли предложение о сокращении медотряда и его частичном переформировании в штыки. Среди них — Алексей и Денис. Юрий пытался аргументировать, но бесполезно. Люди почувствовали угрозу своему благополучию. Ведь уже как‑то привыкли к устроенному быту и службе в отряде, а тут — такие перемены. Скорее всего, были и более существенные причины — гуманитарные грузы были бы в таком случае перенаправлены именно в те подразделения, где они действительно нужны. Не знаю, чем руководствовались Денис, Алексей и примкнувшая к ним Лилия (не помню фамилии). Она, как женщина хитрая и умная, понимала, что период «сидения и ничегонеделанья» подходит к концу. А поиметь из этой ситуации не удалось ничего — ни в материальном плане, ни в практическом. Одним словом, ни денег, ни власти. А хотелось и того и другого. Произошел очень некрасивый скандал с участием Алексея, Дениса и некоторых ребят из нашего отряда. В чем нас только не обвиняли! И в сокрытии денег и гуманитарки, которая якобы целыми фурами уходила в неизвестном направлении. И в том, что Юрий имеет счета, на которые ему приходят деньги, а он их скрывает. И никому на тот момент не пришло в голову, что практически все, что было потрачено на нужды медпункта, несколько раций, бронежилеты, лекарства, которые нужны были для раненных ребят, и многое другое, было куплено на ЛИЧНЫЕ средства Юрия Юрьевича Евича. Видимо, людям в голову не приходило, что человек может отдать своё, а не украсть, как они привыкли. Не знаю, чья это была инициатива, но нас с Юрой задержали и поместили на 5‑м этаже, где базировался «Восток», в закрытый кабинет. Причём сначала забрали Юру, а потом пришли за мной. У меня уже было оружие, но не применять же его против своих? В кабинете под замком мы просидели около 2 часов в полном неведении. Ведь ситуация была безвыходная. Телефоны у нас отобрали, кто в отряде на нашей стороне и сможет нам поверить и помочь, мы не знали. Притом что в то время хватало людей, скорых на расправу, мы могли ожидать чего угодно. Нас спасло то, что нас не обыскали. У Юры был резервный маленький телефончик, о котором знали только мы вдвоём. Позвонили друзьям, обрисовали ситуацию, попросили помощи. Сидели, обнявшись, и ждали своей участи. Страшно было? Да, страшно. Но больше всего нам было обидно. Ведь мы знали, что все обвинения — абсолютная дикая ложь. Повернулся ключ в замке, вошел наш друг и просто хороший человек — «Арби» его позывной. Нас отвели обратно на наш этаж. Пришел Владимир Иванович Макович, на тот момент занимавший высокий пост в правительстве ДНР. Мы очень часто с ним сотрудничали и знали друг друга очень хорошо. Он пообещал нам всемерное содействие и помощь.
Наш друг, тоже служивший в отряде, офицер милиции в отставке Саша «Варяг» поставил возле нашей комнаты дежурного бойца, возможно, это спасло нам жизнь. На следующее утро за Юрием опять пришли и в очень культурной форме попросили проехать проконсультировать больного. Я понимала, что это значит. Не стала поднимать скандал, потому, что меня бы загребли следом. Ночью мы предвидели такую ситуацию, и я забрала себе блокнот с номерами телефонов всех людей, с которыми контактировал Юра все это время. Он ушел, а у меня как будто мир померк. Но нужно было что‑то делать. Я подняла на ноги всех, кого могла. Дошла до Павла Губарева, которого мы тоже хорошо знали. Была у всех начальников силовых структур, которые были на тот момент. И, в конце концов, через знакомых в Москве дозвонилась до одного из советников Президента России. Кроме меня было очень много людей, которые занялись спасением Юры. Два дня я не находила себе места. Просила Высшие Силы помочь нам. В отряде ситуация тоже напряженная. Коллектив разделился на два лагеря — за Юру и против. Благо тех, кто «за», было больше. Очень неприятно было наблюдать, как Алексей и Лилия перебрались в кабинет Юрия Юрьевича. Они же не понимают, что просто поместить свою задницу в кресло командира еще не значит им стать. Для этого нужны мозги, способности и авторитет, заработанный поступками. А подлостью авторитет не зарабатывают. Уйти из здания я не могла, ведь с Юрой контакта не было. И любая информация, которая могла появиться, должна была дойти до меня как можно быстрее. Мне было очень тяжело эти двое суток. Спасибо за поддержку Андрею, Юле, Надюше, другим нашим друзьям, которые не поверили в ту чушь и грязь, которую на нас вылили.
