Михаил Семиряга - Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941
Весь трагизм ситуации, сложившейся тогда на присоединенных к СССР территориях, как и позже, с 1944 г., в ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы, состоял в том, что советские люди выполняли крайне противоречивую миссию. Если воины Красной Армии освободили народы этих стран от фашистского ига и создали щит безопасности, хотя, как оказалось, весьма ненадежный, то те, кто шел вслед за регулярными войсками, по воле советских лидеров беспощадно устраняли даже предпосылки для рождения демократических обществ, навязывали народам тоталитарные режимы, развертывали массовый террор, олицетворением которого стала система тюрем и концлагерей. Масштабы этого тоталитаризма были бы меньшими, если бы в данном процессе не участвовали внутренние силы этих областей и стран и прежде всего компартии, которые нередко «плясали быстрее, чем позволяла музыка». За сложившуюся драматическую ситуацию они также должны нести свою долю ответственности.
Один из лидеров партии левых эсеров Мария Спиридонова утверждала, что террор, который применяла ее партия до революции, был средством борьбы угнетенных и стремящихся к свободе масс. Но «красный террор», применявшийся большевиками после того, как они завоевали власть, – это ничем не оправданный террор победителей против своего народа[805]. Действительно, в «терроре победителей», устроенном советскими органами безопасности на присоединенных к СССР территориях, как и вообще во всей стране, решительно не было никакой политической необходимости. Он был порожден волей лично Сталина и его ближайшего окружения, чтобы держать народ в страхе и на нем укреплять свою единоличную власть.
Международное преступление особой тяжести было совершено советскими органами госбезопасности в отношении 15 тыс. польских военнопленных офицеров и полицейских в Катыни, Харькове и в других местах, а руководители сталинской дипломатии сделали все возможное, чтобы дезинформировать по этому вопросу советских людей и мировую общественность. На протяжении более полувека это преступление обременяло отношения между советским и польским народами, было их общей болью. Лишь в последнее время историческая правда восстановлена, что является большим вкладом в нормализацию отношений между нашими соседними странами и народами.
После побед вермахта на Западе весной и летом 1940 г. советские руководители стали осознавать реальную опасность, нависшую над Советским Союзом со стороны Германии, потому что с тех пор Гитлер уже в меньшей мере нуждался в услугах Сталина. На основе принятого «плана Барбаросса» Гитлер предпринял тщательную и всестороннюю подготовку к войне с Советским Союзом, которая, как он считал, станет для него решающим событием на пути к достижению мирового господства. Расчет строился прежде всего на внезапности нападения и на полном разгроме советских вооруженных сил в течение нескольких недель. Руководство СССР со своей стороны также принимало решительные и подчас жестокие меры применительно к своему народу, чтобы во всеоружии встретить врага. Но удалось ему это лишь частично.
22 июня началась Великая Отечественная война советского народа. В первые недели и месяцы войны обнаружились все экономические, политические и дипломатические промахи и просчеты, а также последствия преступлений Сталина и его окружения, имевшие место в предыдущие годы. Лишь благодаря, духу, стойкости и жертвам советских людей враг был изгнан с территории Советского Союза, а затем совместными усилиями с народами антигитлеровской коалиции окончательно разгромлен. На сей раз советский фактор имел решающее значение в спасении человечества от коричневой чумы. Естественно возникает вопрос: почему же в трагической ситуации предвоенных лет Советский Союз не сыграл в международной жизни конструктивной роли в деле предотвращения войны?
К концу 30-х годов в Советском Союзе была построена такая модель «социализма», которая характеризовалась тоталитарными, командно-административными методами руководства. Принятию взвешенных решений в международных делах мешала концепция, исходившая из ложного представления о Советском Союзе как «осажденной крепости». В таком случае для Сталина было естественным рассматривать все окружающие эту «крепость» страны как вражеские.
Могло ли советское руководство, опираясь на подобную концепцию, трезво отличать действительных врагов от мнимых? Могло ли оно реально рассчитывать на понимание со стороны соседних народов и на честное сотрудничество с ними? Разумеется, нет.
В основу философии обеспечения безопасности страны советское руководство положило идею исключительной приоритетности военного могущества, несмотря на то, что само оно постоянно подчеркивало роль экономической мощи, морально-политического единства народа, гибкой и осторожной внешней политики правительства. Более того, Сталин стремился добиться военного паритета не с какой-либо одной страной, а со всем «империалистическим лагерем», хотя ясно было, что это утопия чистейшей воды.
Сталинская внешняя политика в предвоенные годы стала одной из причин неоправданных жертв советских людей. Она и в послевоенные годы, вызывая «синдром страха», представляла собой «бомбу замедленного действия», создавшую наряду с другими факторами кризисные ситуации в ряде стран Восточной Европы, да и в некоторых республиках Советского Союза.
Теперь мы открыто признаем и понимаем причину того, почему особенно в западных областях страны и в Прибалтике не так уж мало советских граждан встречали немецких захватчиков хлебом-солью, почему германскому командованию удалось создать антисоветские воинские формирования, которые по численности не уступали отрядам советских партизан, действовавшим в тылу врага.
Мы также знаем, что для Западной Украины и Прибалтики май 1945 г. еще не означал мира и обретения свободы, а был лишь одним из рубежей братоубийственной гражданской войны, длившейся до 1952 г., принесшей новые страдания и смерть. И все это происходило тогда, когда во всех других странах уже давно умолкли пушки и люди радовались свободе и жизни.
Завершая размышления о событиях предвоенного времени, особенно о таком его стержневом акте, как советско-германский пакт о ненападении, автор не может не прийти к выводу: не будь рокового 23 августа 1939 г., возможно, не было бы и рокового дня 22 июня 1941г.
Начатая в 1985 г. перестройка в области международных отношений привела к окончанию «холодной войны». Большая заслуга в успешном развитии этого процесса принадлежит Советскому Союзу и его дипломатической службе. В 1990 г. произошло объединение Германии, что подвело черту под итогами второй мировой войны, привело к устранению «блокового» мышления, создало исключительно благоприятные условия для мужественного признания ошибок и преступлений прошлого, для трезвого осмысления роли советского фактора в предвоенном политическом кризисе. Сама логика перестроечного процесса в Советском Союзе формирует негативное отношение к советско-германским договоренностям 1939–1941 гг. и другим внешнеполитическим актам сталинского руководства.
В настоящее время внешняя политика Советского Союза вносит свой весомый вклад в реализацию новой формы безопасности. Она направлена на то, чтобы безопасность военная не шла в ущерб экономической и социальной защите населения, ибо государство сильно прежде всего благосостоянием своих граждан.
1
См.: Правда. 1989. 24 и 28 декабря.
2
См.: Известия. 1989. 27 декабря.
3
Год кризиса 1938–1939. Документы и материалы. М., 1990. Т. 1. С. 31.
4
Там же. С. 7.
5
См.: Тухачевский М.Н. Избранные произведения. М., 1964. Т. 1. С. 258–259; ЦАМО СССР, ф. 32, оп. 11302, д. 20, л. 84; XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенограф. отчет. М., 1939. С. 273.
6
Троцкий Л.Д. Портреты. Сборник. Нью-Йорк, 1984. С. 69.
7
Там же. С. 94–95.
8
Правда. 1989. 24 декабря.
9
Akten zur deutschen aliswartigen Politik (далее – ADAP). Serie D. Band V. S. 27.
10
См.: Hilger G. Wir und der Kreml. Deutsch-sowjetische Beziehungen 1918–1941. B., S. 256.
11
Read A., Fischer D. The deadly embrace: Hitler, Stalin and the Nazy – Soviet Pact, 1939–1941. L., 1988. P. 51, 59.
12
См.: ADAP. Serie D. Band VI. S. 221–222.
13
См. ibidem.
14
XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенографический отчет. М., 1939. С. 11–13. (Выделено мной. – М. С.)
15
См.: ADAP. Serie D. Band VI. S. 1, 46.
16
См.: Hofer W. 1939–1989: 50. Jahre Hitler-Stalin-Pakt//1.9.39. Europaer erinnern sich an den Zweiten Weltkrieg. Zurich, 1990. S. 128.
17
См.: 1939. An der Schwelle zum Weltkrieg. Die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges und das internationale System. B., N.Y., 1990. S. 197.
