Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
Для защиты от расшифровки суд согласился, чтобы Оркин и резиденты могли воспользоваться псевдонимами и оперативной маскировкой. Псевдонимы, которые ранее выбирались для технарей OTS, состояли из комбинации заумных слов и сложных для простого восприятия профессий, и теперь г-н Оркин значился как эксперт по устройствам подслушивания. Было неизвестно, раскроют ли такую уловку ливийцы, но поскольку дата суда приближалась, ключевой свидетель все больше беспокоился о своем прикрытии. То, что ранее казалось забавным, теперь вызывало беспокойство. Адвокаты могли так или иначе использовать псевдоним, чтобы дискредитировать его как свидетеля. Для подготовки свидетелей OTS выбрала старшего офицера подразделения оперативной маскировки. Оркину необходимо было выглядеть не только естественным, он должен был чувствовать себя как в реальной жизни и оставаться совершенно спокойным. Было принято решение сделать его неузнаваемым с помощью грима.
Специалист OTS сделал Оркину макияж и прическу, убрав волосы в одних местах и добавив там, где их раньше не было. «На мне был старый синий костюм с белой рубашкой. Я заклеил дужку очков изолентой, чтобы усилить эффект».
Оркин прилетел в Нидерланды и предварительно встретился с обвинителями для беседы перед процедурой в зале суда. Было решено не смущать судей и адвокатов бессмысленным перечислением технических терминов, но и не давать другим юристам поводов заманить себя в ловушку умными юридическими вопросами. Например, адвокат мог бы спросить Оркина, дает ли научное исследование стопроцентный точный результат, на что грамотный инженер мог бы ответить отрицательно, потому что точность результатов любого исследования составляет 99,99 %. Была вероятность того, что адвокаты уцепятся за этот факт. И потому обвинители подготовили Оркина к тому, что ему придется говорить максимально ясно и понятно.
«Мы собираемся с помощью ряда вопросов установить вашу квалификацию, – сказал обвинитель Оркину. – Отвечайте строго на поставленный вопрос. Если мне понадобится дополнительная информация, я задам вам уточняющий вопрос».
Обвинители предупредили Оркина, что два адвоката уже разыгрывали старую комбинацию «хороший и плохой полицейский» в течение предыдущих дней суда. «Представьте, один из адвокатов встает и сладким голосом пробует заставить вас сказать то, что вы не должны говорить. Потом встает другой адвокат и подвергает сомнению ваш профессионализм и все остальное, чтобы попытаться вас сбить с толку и заставить волноваться».
Оркин прибыл в суд и провел 45 минут на месте свидетеля, отвечая на вопросы обвинителя. Он детально рассказал о процессе «обратного проектирования», в ходе которого фрагмент электронной платы был определен как часть таймера, что, в свою очередь, привело к фирме MEBO. Смущали ли эти технические детали адвокатов, или они просто не считали важной эту часть, было неясно. Однако после представленных многочисленных доказательств обвинения на основании показаний Оркина сторона защиты просто сказала: «Вопросов нет». А другой адвокат встал и задал вопрос, который показал его полную неосведомленность в технических вопросах: «А верно ли, что все электрические устройства содержат электронные компоненты?»
«Совершенно определенно», – прямо ответил Оркин. И больше вопросов не последовало.
К концу слушаний уже не было сомнений в том, что таймеры, произведенные MEBO, оказались в руках ливийского правительства. Свидетельствами стали показания двух служащих корпорации Toshiba, которые подтвердили, что в 1988 г. Ливия купила 20 000 кассетных магнитофонов той же самой модели, в которой скрывалась бомба.
В целом же, адвокаты ливийских офицеров вызвали только трех свидетелей в течение 84 дней суда. 31 января 2001 г., спустя более 13 лет после того, как самолет компании Pan American был взорван, группа из трех судей огласила приговор: один ливиец виновен, а второй – нет. Выдержка из постановления суда:
«Доказательства, которые мы рассмотрели, не оставляют у нас сомнений в том, что причиной крушения был взрыв самодельного взрывного устройства, которое содержалось внутри магнитолы Toshiba, находившейся в чемодане Samsonite коричневого цвета вместе с другими предметами одежды, которая была куплена в магазине Mary's House в городе Слиеме, Мальта, и что взрыв был инициирован при помощи таймера MST-13».
Суд решил, что аль-Маграхи виновен в заговоре с целью убийства, и назначил ему наказание в виде 25 лет заключения. Его сообщник, Фимах, который складывал вещи в чемодан и помогал загружать его в самолет, был признан невиновным из-за недостатка доказательств.
Эпицентр терроризма переместился из Шотландии к югу Африканской Сахары, когда «Аль-Каида» финансировала взрывы посольств США в Кении и Танзании 7 августа 1998 г. Это произошло сразу после получения достоверных сведений о возможном нападении на другие посольства в Африке, Европе и Азии. В качестве цели было определено посольство США на Балканах. Из соображений безопасности американский персонал был временно переведен за пределы города. Вскоре после этого местные службы безопасности захватили одного члена «Аль-Каиды», которого считали участником заговора, но второй подозреваемый из этой группы остался на свободе.
Заметной фигурой в среде террористов был человек, который специализировался на изготовлении проездных документов для членов «Аль-Каиды». Он был женат на местной жительнице, которая утверждала, что ничего не знает о месте пребывания мужа. Захват этого «специалиста» мог помочь разведке отыскать остальных террористов «Аль-Каиды» через их паспорта, водительские удостоверения и другие проездные документы. Смерть и ранения должностных лиц США в результате взрыва американского посольства в Найроби сделали поиск виновных приоритетной задачей спецслужб.
OTS привлекли для участия в этой «охоте», когда техники получили данные из перехвата сообщений, которыми обменивались группы «Аль-Каиды» в странах Западной Европы и балканские террористы. В одном сообщении европейская группа предлагала финансовую помощь балканской группе, планируя доставить деньги через некую женщину-курьера.
Для поиска террористов было предложено использовать комбинированную операцию с радиопеленгацией и применением акустической спецтехники. Предлагалось установить маячок и радиозакладку в пакет, получив который, женщина-курьер доставила бы его затем террористам. Хотя оперативная сторона мероприятия была вполне ясной, техническая реализация оставалась проблематичной. Например, пакет с деньгами и спецтехникой мог оказаться вне пределов контроля ЦРУ, перемещаясь внутри европейской почтовой системы. А какое-либо сомнение в отношении пакета, проходящего по цепочке почтовой доставки, могло вызвать подозрения террористов.
Брайан Mинт, назначенный в OTS руководителем команды техников, понимая сложность этого мероприятия, высказывал осторожный скептицизм. Оперативный руководитель всей операции, старший офицер ЦРУ пытался наставлять техников: «Мы знаем, что ему нужны деньги. Ему прислали средства из Западной Европы, и он хочет их получить. Нужно вложить деньги вместе с техникой слежения и радиозакладкой в какой-нибудь пакет, и мы его "сделаем"».
В отличие от оперативного офицера, у Минта не было уверенности в том, что пакет с техникой «сработает», однако он собрал команду инженеров для решения этой задачи. Для радиомаяка и радиозакладки потребуется некоторый объем, который внутри пакета не должен вызвать каких-либо подозрений. Так как деньги будут главной приманкой, пакет должен быть достаточно большим, чтобы вместить сумму в несколько сотен долларов в европейской валюте вместе с двумя спецустройствами ЦРУ. Тайник для спецтехники и тайник для денег должны иметь два разных секрета открывания.
Техников ЦРУ направили на поиск камуфляжей с подходящими размерами. Европейские туристические рынки безделушек предлагали всевозможные варианты недорогих подарков, которые не привлекут внимания чиновников на таможне и почтовых служащих.
А террорист, увидев сувенир с тайником, поймет, что его «коллеги» тщательно позаботились о конспирации, и это станет для него доказательством того, что посылка не содержит подвоха и опасаться тут нечего. Получалось, что самым важным был психологический аспект «двойного тайника». Нужно было заставить террориста проявить смекалку, чтобы вскрыть тайник, но при этом он не должен был заподозрить наличие второго тайника.
Поскольку полости легче всего сделать в деревянных сувенирах, техники остановили свой выбор на небольшой гравюре с деревянным основанием размерами 35 х 25 х 2 см. На лицевой стороне была тонкая металлическая пластина с гравировкой фасада итальянского собора святой Сусанны.
Техники сняли металлическую пластину и выдолбили в центре полость для мелких купюр на сумму в несколько тысяч долларов. Лингвист-арабист сделал рукописную записку: «Брат, мы с тобой. Надеюсь, что это поможет вам, пока мы не свяжемся с вами вновь». Пластина была снова поставлена на свое место и закреплена адгезивной пастой, которая позволяла достаточно легко оторвать пластину. Затем техники сделали другую полость по краю деревянного основания для электроники и батарей, которые должны проработать две недели в непрерывном режиме.
