Игорь Бунич - «Гроза». Кровавые игры диктаторов
Тем не менее Черчилль все еще пытался сколотить свой призрачный союз.
Откровенно говоря, Черчилль мало чего ожидал от югославского правительства в лице регента Павла, Цветковича и Марковича. Он надеялся, что это письмо вдохновит генерала Симовича – командующего военно-воздушными силами Югославии и исполняющего обязанности начальника Генерального штаба.
Пятадесятидевятилетний генерал Душан Симонович был участником балканской и первой мировой войны. Глубокий стратег, автор ряда теоретических работ по военному искусству, он не считал положение югославской армии таким уж безнадежным.
Югославия могла развернуть три группы армий, семь полевых армий, 28 пехотных, три кавалерийских дивизии и 5 отдельных бригад специального назначения, действия которых могли бы поддержать более 150 танков и 415 самолетов. Этих сил, конечно, было недостаточно, чтобы разгромить вермахт, но вполне достаточно, чтобы оказать немцам достойную встречу, особенно с учетом горной и труднопроходимой местности.
Воинственные и доблестные сербы, с территории которых в свое время заполыхала первая мировая война, не желала капитулировать, и сейчас вокруг генерала Симовича группировался заговор офицеров-патриотов, предпочитавших смерть позору капитуляции и готовивших мятеж с целью свержения правительства. Сеть заговора распространялась из Белграда на основные гарнизоны в Загребе, Скопле и Сараево.
Вокруг Симовича уже действовали английские и американские разведслужбы, а им в затылок уже жарко дышала советская разведка. Черчилль хорошо понял, на что намекал Джон Винант.
Американцы предлагали прекратить мышиную возню на Балканах, а заняться осуществлением по-настоящему глобальных планов. Когда эти планы будут осуществлены, Греция, Югославия и Турция автоматически окажутся у нас в кармане.
– У нас или у вас? – переспросил Черчилль.
– Я не вижу особой разницы, – засмеялся Винант.
Но мысливший имперскими категориями Черчилль видел эту разницу очень хорошо. Великая Британская Империя сама становилась частью какой-то новой и более мощной империи.
Молотов всеми силами пытался дать понять графу фон Шуленбургу, что Советский Союз крайне недоволен вступлением немецких войск в Болгарию, куда предполагался ввод советских войск.
«Советское правительство, – заявил Молотов, – неоднократно подчеркивало германскому правительству как во время берлинских переговоров, так и позже – свою особую заинтересованность в Болгарии.
Следовательно, оно не может оставаться безразличным к последним германским мероприятиям и должно будет определить свое отношение к ним».
Молотов прямо в присутствии Шуленбурга собственноручно написал Ноту. Ее немедленно оформили как положено и вручили послу.
В ноте говорилось:
«1. Прискорбно, что, несмотря на предостережение со стороны советского правительства, содержащееся в заявлении от 25 ноября 1940 года, правительство Германской империи нашло для себя возможным придерживаться курса, наносящего ущерб интересам безопасности СССР, и решило осуществить военную оккупацию Болгарии.
2. Так как советское правительство до сих пор стоит на позициях, описанных в заявлении от 25 ноября, германское правительство должно понимать, что оно не может рассчитывать на поддержку СССР в отношении своих мероприятий в Болгарии».
Шуленбург пробежал глазами меморандум, пожал плечами и снова уверил Молотова, что в данной акции германского правительства даже намека нет на ущерб интересам безопасности Советского Союза.
На том и расстались.
Еще менее сдержанным был заместитель Молотова Андрей Вышинский, принимавший болгарского посланника, сделавшего аналогичное заявление и пытавшегося уверить кровожадного прокурора в невиновности своей страны, действовавшей исключительно «во имя сохранения мира на Балканах».
Своим резким, скрипучим голосом, каким он обычно зачитывал смертные приговоры, Вышинский оборвал посланника. «Напротив, – заявил он, – мы считаем, что это просто расширит район конфликта на Балканах. Сколько раз мы предлагали вам сделать то же самое! А вы крутили, вертели и докрутились. Живите теперь под немцами!»
Советская пресса была гораздо сдержаннее. Она просто констатировала случившиеся, воздерживаясь от каких-либо комментариев.
2 марта 1941 года «Правда» (на 4-й странице) дала три строчки под заголовком: «Присоединение Болгарии к пакту трех держав»:
«Берлин, 1 марта (ТАСС). Агентство Трансоцеан сообщает, что сегодня в 19 часов 45 минут в Вене болгарский премьер-министр Филов подписал протокол о присоединении Болгарии к пакту трех держав».
3 марта на той же четвертой странице были опубликованы еще три строчки под заголовком: «Вступление германских войск в Болгарию»:
«Берлин, 2 марта (ТАСС). Германское информационное бюро сообщает из Софии, что германские войска, с согласия болгарского правительства, вступили на территорию Болгарии»
Советский Союз недоволен! Очень недоволен!
Когда немцы, как они обещают, выведут свои войска из Болгарии и Румынии, мы уже будем иметь моральное право ввести в эти страны свои собственные войска.
Сталин, напротив, пребывает в очень хорошем настроении. При очередном докладе Тимошенко и Жуков принесли ему на утверждение ряд новых документов. Чувствуется твердая рука нового начальника Генштаба. От самих документов веет таким наступательным порывом, что это захватывает всех присутствующих и самому товарищу Сталину приходится слегка осаживать товарищей военных, чтобы те своей лихостью не оборвали постромки и не перевернули всю государственную колесницу.
Даже от приказов наркома Тимошенко повеяло чем-то новым. По-настоящему большевистским динамизмом.
Недаром XVIII партийная конференция оказала товарищу Жукову величайшую честь и доверие, сделав его членом ЦК ВКП(б).
Член ЦК, начальник Генерального штаба– это не командующий округом, которому со своего командного пункта не положено видеть ничего дальше своих окопов. Это уже государственный муж, и мыслить он должен по-другому, по-государственному.
Товарищ Сталин намекнул, что армия разложена устаревшей пропагандой о том, что враг обязательно нападет на СССР и тогда будет война, а иначе советский народ будет наслаждаться вечным миром.
Товарищ Жуков намек понял: на стол вождя легли несколько докладных, в результате которых новым начальником ГлавПУРА РККА был назначен Щербаков и начальником пропаганды и агитации у него – товарищ Запорожец. Вместе с Генштабом они отредактировали и принесли на визу Сталина документ.
Документ назывался:
«О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 года».
«Многие политработники и групповоды политзанятий забыли известное положение Ленина о том, что „как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот“.
О войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то эта война считается несправедливой. ..
Из этого делается вывод, что якобы Красная Армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной СПРАВЕДЛИВОЙ».
И Сталин с удовольствием сделал приписку: «Проработать в войсках не позднее 15 мая».
Еще один документ. Стоило товарищу Сталину мягко упрекнуть военных, что обучение курсантов в сухопутных училищах длится непозволительно долго, как это безобразие было немедленно исправлено.
Но приятно то, что товарищи проявили настоящую партийную инициативу и добрались и до летных училищ.
Это был приказ № 080 от 3 марта 1941 года: «Об установлении системы подготовки и порядка комплектования вузов Военно-Воздушных Сил и улучшения качества подготовки летного и технического состава».
В нем указывалось:
Во исполнение постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 25 февраля 1941 года:
1. Установить следующую систему подготовки летного... состава ВВС Красной Армии:...2. Школа военных пилотов. Срок обучения: в мирное время – 9 месяцев, в военное время – 6 месяцев.
Установить в школах военных пилотов общий налет на курсанта на учебном и боевом самолетах:
а) для бомбардировщиков – 20 часов,
б) для истребителей – 24 часа».
Приказ этот можно считать очень передовым для своего времени, если вспомнить, что даже японцы в отчаянных попытках остановить американское наступление, создавшие в октябре 1944-го года корпус «камикадзе», и то давали своим смертникам налетать по 30 часов летного времени. А этот приказ датирован 3 марта 1941 года. Приоритет несомненен, а если еще вспомнить, что пилотов сначала лишили офицерских званий, а затем в летные школы начался принудительный набор, потом им запретили жениться, то надо признать, что японцам с их «камикадзе» было далеко до того, что замысливал товарищ Сталин в 1941 году!
