Карлхайнц Дешнер - Криминальная история христианства

Свой престол Афанасий, видимо, предназначал для известного Петра II, расчет, однако, сделан без ариан. Они стояли за Валентом и посвятили в епископы Луку «Достойный удивления» Петр, пораженный «неожиданной войной», попадает в заключение, бежит, однако, и поспешает в 375 г в Рим. В Александрии, меж тем, епископ Лука, который выискал себе «личную охрану среди идолопоклонников» и, говорят, подобно многим, в свою очередь подражал «худшей деятельности волка», преследовал католиков, сажал испытанным образом в тюрьму, изгонял, у некоторых разрушал их дома и вновь учинял «против посвятивших себя Христу девушек невыразимо постыдные действия» Их хватали в церкви, раздевали и голыми, «какими их создала природа», гнали через город Многих, которым «добродетельные занятия придали отпечаток святых ангелов», — изнасиловали, многих «били дубиной по голове, пока они не оставались лежать бездыханными». Непокорных монахов удалили, строптивых прелатов сослали, над их паствой надругались. «Кто боролся за истинную веру, тот никогда не будет поставлен рядом с убийцами, так как их трупы остались непогребенными, кто храбро сражался, тот служит пищей диким зверям и птицам» (Феодорит). Од нако после эдикта Валента о терпимости 2 ноября 377 г Петр возвращается, а Лука будет изгнан из главной церкви.

Однако католицизм, с тех пор как Афанасий, его «сильный человек» на Востоке, умер, уже имеет нового, не менее «сильного человека» на Западе. И он накладывает отпечаток не только на его историю, но и — больше, чем Афанасий, — на «большую» политику.

ГЛАВА 9

УЧИТЕЛЬ ЦЕРКВИ АМВРОСИЙ (ПРИМЕРНО 333 или 339–397 гг.)

«выдающаяся личность, связавшая в законченное единство добродетель римлянина с духом Христа каждой клеточкой мужчина, епископ, святой, наряду с Феодосием Великим значительнейшее явление своего времени, советник трех императоров, душа их религиозной политики и опора их трона, могущественный поборник церкви»

«Амвросий, друг и советник трех императоров, был первым епископом, которого государи призвали поддержать шатающийся трон. Непосредственное большое воздействие исходило от его выдающейся личности, обладавшей чистейшим образом мыслей и совершеннейшей самоотверженностью. Наряду с Феодосием I — блестящее явление своего времени»

«Амвросий — епископ, который по значению и широте своего воздействия затмевает всех предшественников он превосходит не только пап раннего времени но и всех еще известных нам церковных вождей»

«Все люди, находящиеся под римской властью (ditione Romana), служат вам, вы государь и император мира. Но сами вы ведете борьбу ради Всевластителя и святой веры»

Как и Афанасий, Амвросий (на службе в 374–397 гг.), — по свидетельству Августина, «лучший и всемирно известный епископ Милана», — был меньше теолог, чем церковный политик неуступчивый, нетерпимый, но не столь прямолинейно, сведущий, гибкий, в науке господствовать осведомлен от рождения. И его тактика, гораздо больше чем тактика Афанасия, станет образцовой для политики прелатов до сих пор.

Ищейки святого сидят в высших имперских органах власти. Он ловко действует из-за кулис, охотнее имеет дело с приходами, которые он так виртуозно приводит в фанатичное состояние, что о него разбиваются даже войсковые наряды Более ловко, чем Афанасий, отговаривается Богом, набожностью, «верой Христа», хотя для него ни на йоту не меньше речь идет о влиянии, о власти. Но действует он в других условиях, среди добросовестных католических императоров, провозгласивших никеанство. И чем больше он им предписывает, тем меньше в этом признается; напротив, как раз тогда подчеркивает, что не вмешивается в государственные дела, считает же себя (типично для pastor politicus) преимущественно богословом, пастырем. При крайней решительности он до последнего выступает смиренно, он будит сочувствие, умиление, демонстрирует мученические позы и толкует апостольское слово «Если я слаб, — я силен». «Habemus tyranndem nostram тирания священника — его слабость». В тяжелые кризисные часы он великодушно разбрасывает золото среди народа и магически извлекает из земных глубин чудодейственные мощи мучеников Четырех государей сбросили в его время, он выживает, «Мы умерли для света: какое же нам дело до него?» (Амвросий).

Сын префекта Галилеи, он родился около 333-го или в 339 г в Трире, рано остался без отца, рос с братом и сестрой — среди римских аристократов. Риторически и юридически образованный, он в 370 г стал консуляром (consularis Liguriae et Acmiliae) с местом службы в Милане. В 355 г арианин Максенций сменил там сосланного местного епископа Дионисия и заразил миланцов своей «духовной болезнью» (Феодорит). После смерти Максенция в 374 г во время бурных епископских выборов детский голос трижды прокричал «Амвросий — епископ». Однако, само собой, тот скромно, каким он был, даже еще не крещеный, отклонил высокую должность — намного более значительную, чем его нынешняя. Даже сильнее, нежели то дозволял хороший тон, он противился стать верховным пастырем во втором (после Рима) городе Запада Рассказывают, что он даже засылал гулящих девок в свой дом для подрыва своей репутации. И, как говорят, ночью бежал в направлении к Павии. Однако он заблудился, — воистину роковая ошибка в поведении, — и с наступлением дня он снова там, где теперь уж, вероятно, 7 декабря 374 г был посвящен в епископы лишь восемь дней спустя после его крещения и без знаний даже образованного мирянина о христианстве.

С другой стороны, конечно, епископы часто бывали в родительском доме Амвросия, он причислял к своим предкам голубой крови мученицу и даже многих подвижников. И его собственная сестра Марселина уже в юные годы дала торжественный обет вечной девственности, причем папа Либерии, подписавший арианское кредо, выступил в рождественскую ночь 353 г с проповедью. А брата Сатира, похожего на него как две капли воды, Амвросий немедленно сделал своим ближайшим сотрудником — управляющим церковным имуществом. Но сам он стал главным победителем западного арианства, первым также, кто отстаивал мысль о католическом государстве, епископ, который имел власть не только над церковью, но и как духовный суфлер трех императоров над государством, вместе с тем компетентный политик. Согласно Эриху Каспару «Ведущая фигура этого времени».

Милан (Mediolanum), основанный галлами значительнейший транспортный узел, особенно важный дорогами к альпийским перевалам, был в IV-м веке столицей Италии, более того, все больше и больше становится императорской резиденцией Валентиниан пребывал здесь почти постоянно, Грациан чаще всего, Феодосий I с 388 по 391 г., также как и после своей победы над Евгением (394 г.) Амвросий видел патронов иной раз почти ежедневно. И так как Валентиниану II при провозглашении его августом (375 г) едва исполнилось пять, его опекуну и сводному брату Грациану было только шестнадцать лет, испанец Феодосий был, по меньшей мере, очень решительным католиком, то родовитый слуга Господа крепко забрал Величества в свои руки. И он не только одобрял их антиеретическую и антиязыческую политику, но и подталкивал к ней, а также настраивал против евреев, — даже угрожая отлучением. Оказалось, что императорская канцелярия сформулировала текст «антиеретического» закона (от 3 августа 379 г) близко — частично по смыслу, частично буквально — к синодальному посланию (год 378-й) — «без сомнения, результат личного воздействия св. Амвросия на императора» (Раушен). Ведь обострение государственной борьбы с «еретиками» однозначно восходит к епископу, причем он не боялся ни дискриминации, ни подтасовки, ни подстрекательства народа, поиск, императорских офицеров. Так как несправедливость по отношению к другим была оправдана их иноверием. И даже тогда, когда католики поступали очень уж явно несправедливо (когда они по религиозным причинам преследовали, сжигали, разрушали), это было для Амвросия «справедливо».

Это правовое понятие прививал высоким господам «отеческий друг и советник императора», «прочнейшая опора грона» (Нидерхубер).

Валентиниан I умер несколько лет спустя после вступления Амвросия в должность. Власть от него унаследовал сын Грациан, только достигший шестнадцати лет.

Император — белокурый, красивый, подчеркнуто спортивный, не имел к политике никакого интереса «и никогда не изучал, что это означает — властвовать и подчинять» (Евнапий). Он был страстный бегун, метатель копья, борец, всадник, однако всего охотнее — убивал зверей. Говорят, что он день за днем, не обращая внимания на государственные дела, бессчетно убивал с почти «сверхестественной ловкостью», даже львов одной — единственной стрелой. Разумеется, он также день за днем молился, «был кроток и чист сердцем», как по крайней мере сообщает Амвросий, гак что вскоре весьма двусмысленно язвили «Его добродетели были бы законченны, если бы он учился и искусству политики» (Виктор Аврелий De Caesaribus).