Реабилитация - Владимир А. Киеня
Очень прошу товарищи, – будьте справедливы!
Приветствую. М. Горький» (орфография сохранена – прим. автора)[8].
Судьба даровала Максиму Горькому большой литературный талант и всемирную славу. Среди его творческого наследия романы, пьесы, рассказы и очерки, многие из которых экранизированы. И сегодня ранние романтические рассказы М. Горького изучают в российских школах, а знаменитая пьеса «На дне» идет не только в театрах России, но и Германии. Любителям литературы широко известны «Легенда о Данко», «Песня о Буревестнике», «Мещане», «Дачники», «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима Самгина» и другие. Писатель вошел в историю не только как романтик и реалист-бытописатель, но и как революционный деятель, пролетарский писатель с непростой судьбой. При этом до сих пор обнаруживаются неизвестные ранее записки Горького и его высказывания, оставленные на бумаге.
Один из таких артефактов, ранее исследователям жизни и творчества Горького неизвестный, мне удалось обнаружить в архиве управления КГБ по Свердловской области в начале 90-х годов прошлого века среди нескольких тысяч дел, подготовленных к реабилитации, когда тридцать лет назад сотрудники УКГБ по Свердловской области вели кропотливую и шоковую для них работу по реабилитации граждан, невинно осужденных в годы политических репрессий.
Алексей Максимович Горький. Фото из открытых источников
Письмо было отправлено Горьким на Средний Урал, вероятно, в самом конце 1920 года. Листок бумаги, представляющий историческую ценность, находился в деле священника церкви города Режа Свердловской области Петра Павловича Ладыжникова (1871 г.р. – точная дата смерти неизвестна, но после 1938 года).
Отец Петр второй раз был арестован 26 августа 1937 года и обвинен в том, что «…участвовал в контрреволюционной подпольной организации церковников на Урале и систематически вел пропаганду против политики партии и Советской власти, высказывал контрреволюционные намерения». Более конкретных обвинений в деле нет.
Ответ-отказ Предгубчека Штольберга Горькому на его записку-просьбу об освобождении Ладыжникова, 1921 г. Фото из архива автора
По документам, хранившимся в тонкой папке, последним из которых было постановление Тройки при УНКВД по Свердловской области от 13 октября 1937 года, видно, что Ладыжников был приговорен к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет. Из протокола допроса становится понятно, что Петр Павлович категорически отрицал свою причастность к «повстанческой организации церковников» и отрицал правдивость показаний епископа Петра Савельева, якобы вовлекшего в контрреволюционную деятельность в числе многих и режевского священника.
Словам П.П. Ладыжникова не было придано особого значения, да и на суде Петр Павлович не присутствовал, он уже был отправлен в Темиртау Кемеровской области. Последнее письмо семья от него получила в январе 1938 года. Больше об отце Петре ничего не известно. В 1943 году, когда отношение властей к русской церкви несколько смягчилось, дочь Валентина написала письмо Патриарху Московскому и Всея Руси Сергию, где просила узнать о судьбе отца и ходатайствовать о его освобождении ввиду преклонности лет. Патриарх наложил резолюцию: «У меня нет никаких сведений».
След священника Ладыжникова так и затерялся в Сиблаге НКВД. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30 – 40-х и начала 50-х годов» П.П. Ладыжников по делу 1937-го года был реабилитирован полностью. Справка о реабилитации и сведения о судьбе были переданы внуку Петра Павловича Е.В. Ястребову, проживавшему в тот момент в городе Мытищи.
Аресты 37-го. Фото из открытых источников
Напомню, что о действии этого Указа в центральной печати сообщалось в начале 90-х годов в основном в связи с реабилитацией видных партийных и военных деятелей. А сколько было простых рабочих, крестьян, конторщиков, даже домохозяек, пострадавших в годы репрессий… Смотрел записи в своей записной книжке: по материалам, подготовленным сотрудниками только одного Свердловского областного управления КГБ за 1989 год, было реабилитировано более 10 тысяч человек. А сколько их было на всей территории Советского Союза! Тяжелейшая, но незаметная обычным гражданам работа шла тогда по всей стране, и за каждой справкой о реабилитации – возвращенное детям, внукам честное имя отца, деда, матери, брата. Жизней безвинно осужденных, увы, не вернешь…
От этой мысли, поверьте, боль чекистов «андроповского призыва», которые верой и правдой служили своему народу, была не менее острой, чем боль членов семей погибших. Для работников КГБ невыносимо больно и страшно было узнавать, что творили их предшественники в НКВД. Страх репрессий 30 – 40-х годов еще долго сковывал души наших людей, о них не говорили. При председателе КГБ СССР Юрии Владимировиче Андропове (1967–1982 гг.) очень строго и системно стала контролироваться работа и быт всех сотрудников, чтобы не было нарушений социалистической законности…
Однако вернемся к письму А.М. Горького, неожиданно обнаруженному в деле священника. Как попало оно из 1921 в 1937 год? Ниточка поиска повела в начало 20-х годов.
Тогда Петр Павлович Ладыжников, еще священник села Красноярского Камышловского уезда, был Екатеринбургской губчека арестован за то, что годом раньше он в селе Ключевском Шадринского уезда «…Проклинал с амвона Советскую власть, приветствовал приход белых войск и даже вступил в их боевую дружину, прогоняя мужиков с отданных им помещичьих земель».
С отступающими белыми священник ушел в Сибирь, но через какое-то время вернулся на Урал, уже в другой уезд, подальше от прежних мест. Сегодня мы понимаем, что священник в 1919 году действовал по законам своего класса, но у молодой власти рабочих и крестьян были уже свои законы, и по этим новым законам Петр Павлович Ладыжников был осужден справедливо, хотя и жестоко: бессрочное заключение. Тогда и вступился за отца Петра известный писатель Максим Горький.
П.П. Ладыжников с женой (в одних источниках она Кокосова, в других – Косова). Фото из открытых источников
Наверное, многим из нас хотелось бы думать в духе современного детектива, что вмешательство знаменитого пролетарского писателя спасло тогда провинциального священника, но жизнь, как всегда, оказалась и сложнее, и проще литературы. Еще до того, как письмо Горького добралось до Урала, дело П.П. Ладыжникова 1920-го года было пересмотрено, срок заключения сокращен до минимального – до двух лет, считая со дня осуждения. Уже через год отец Петр был на свободе, принял церковь в Реже.
Интересный факт: в архиве Администрации Режевского городского округа хранится анкета священника Ладыжникова Петра Павловича, написанная им собственноручно 4 мая 1931 года. На вопрос анкеты: был
