Евгений Татарченко - Воздушные силы в итало-абиссинской войне

Кофе является главнейшей статьей экспорта, но культурных его насаждений мало. Преимущественно собирается дико растущий кофе (особенно в провинции Кафа[3]).

Хлопководство развито слабо, хотя вырастает высококачественный хлопок.

В малых масштабах в Абиссинии организовано производство табака, кунжута, сахарного тростника, клещевины и других растений.

Животноводство развито в больших размерах. Овцы, грубошерстные преимущественно, идут на мясо. Разводятся циветтовые кошки для получения мускуса.

Кочевые племена сомали и данакиль разводят верблюдов и овец, оседлые жители — рогатый скот, в том числе зебу. Скотоводство — главное занятие народности галла.

Сильно развито пчеловодство. Часть меда дают дикие пчелы, часть — культурные, улья которых вешаются высоко на деревьях.

Промышленность. В Абиссинии существует только мелкая кустарная промышленность, продукция которой, однако, вытесняется иностранными ввозными товарами.

Кустари-ремесленники в лучшем случае владеют первобытными орудиями производства (ткацкими станками, горнами и т. д.). В общем, кустарная промышленность приходит в упадок.

Добывающая промышленность весьма слабо развита, несмотря на наличие больших природных богатств. Золото, платина, железо, уголь добываются местными жителями и иностранными концессионерами. Добыча соли получила значительное развитие еще с давних времен.

Фабрично-заводская промышленность (если не считать одного порохового завода, типографии и электростанции в Аддис-Абебе) полностью отсутствует, и, следовательно, нет в Абиссинии пролетариата как класса.

В связи с низким состоянием производительных сил основным типом производственных отношений в Абиссинии был феодально-крепостной со значительными остатками первобытнообщинного и рабовладельческого строя.

Страна переживала еще стадию феодализма, постепенно лишь устраняя остатки предыдущих укладов и медленно переходя на рельсы капиталистических отношений.

Эта страна средневековья по своей общественно-экономической формации столкнулась один на один со страной капитализма, находящейся в высшей, империалистической стадии развития, — с Италией.

Подавляющее большинство крестьян было закрепощено.

Эксплуатация крестьян была доведена до крайности. Крестьянин никогда не был уверен в своем, даже донельзя урезанном поборами, остатке дохода, на который снова и снова покушались и государство, и помещик, и владелец провинции, и церковь, и чиновники, и солдаты для своего прокормления. Он был задавлен множеством феодальных повинностей. Естественно, что часто возникали крестьянские восстания.

Большая часть земли («гульт») считалась собственностью негуса и передавалась им вместе с крестьянами во временное пользование своим приближенным, которые в свою очередь могли раздавать полученную землю в условное владение гульт своим подчиненным.

Незначительная часть земли («рест») была наследным и полным владением некоторых феодалов и обычно отдавалась в аренду крестьянам за 25–50 % урожая.

Очень большие, наилучшие владения принадлежали церкви. Они были юридически тоже ей дарованы негусом, т. е. были землями «гульт», но с той разницей, что церковь обычно, получив определенный участок, район, целую область, как гульт, сохраняла его за собой в течение долгого времени, иногда в течение столетий, тогда как светские «гультенья» (владетели «гульта») в течение своей жизни не раз получали разные «гульты» в разных частях страны.

Эксплуатация крестьян на церковных землях была обычно не меньше, а больше, чем на землях светских феодалов.

В прежнее время при завоевании новой территории негусы награждали за службу военачальника и его солдат землей вместе с крестьянами. Одновременно достигались оккупация и колонизация страны. Солдаты получали участки в 30–50 га и одну или несколько семей «геббар» для своего прокорма. Это владение было юридически и фактически тоже «пультом».

Все владельцы гультов, будь они вельможи и владельцы тысяч и тысяч гектаров и крестьянских семей, будь они простыми солдатами, владельцами небольшого участка и одной-трех семей, стремились превратить «гульт» в «рест», т. е. в наследственную частную собственность. Многим это удавалось, и они превращались в помещиков.

Любопытной особенностью Абиссинии, государства ХХ в., где номинально существовал даже парламент, были остатки рабовладения. Юридически рабовладение было отменено и запрещено еще при Менелике II, но фактически остатки его сохранились до самой итало-абиссинской войны. Итальянская пропаганда демагогически утверждала, что одной из целей войны является освобождение Абиссинии от «позора» рабства. Рабство сохранилось преимущественно в южных областях Абиссинии, при дворах крупных феодалов и в церковных владениях.

Негус Хайле Селассие после вступления Абиссинии в число членов Лиги наций издал два указа-декларации о ликвидации остатков рабства (в 1924 и 1931 гг.).

Рабство не имело уже в Абиссинии большого экономического значения и являлось, собственно, пережитком давно разложившегося рабовладельческого строя. Поддерживалось оно преимущественно знатью и церковью.

Вся территория Абиссинии была расчленена на несколько крупных феодальных владений-уделов. Во главе последних стояли полусамостоятельные феодалы, являвшиеся вассалами «негуса негести», т. е. «царя царей». Совсем недавно некоторые из этих феодалов имели титул — царь («негус»), чем объясняется и титул «царь царей». Во главе отдельных провинций и племен стояли племенные вожди, или губернаторы, обладающие полнотой военной, гражданской и судебной власти. Наиболее передовой частью общества было правительство негуса, опиравшееся на молодых феодалов, чиновничество, торговую буржуазию. Реакцию поддерживали старая знать, церковь и торговая буржуазия, связанная с империализмом.

Глава VII. Вооруженные силы Абиссинии

Как всегда и всюду, армия Абиссинии была слепком с социально-экономических отношений государства.

С 1930 г. под руководством бельгийской военной миссии началась модернизация абиссинских вооруженных сил. Но темп ее был настолько медленным, что к войне 1935–1936 гг. была реорганизована лишь гвардия негуса, своего рода дружина главного феодала. Основная масса армии осталась почти на прежнем уровне феодальной милиции или земской рати.

Феодальная раздробленность, слабые производительные силы страны, расовая, религиозная, культурная, языковая неоднородность населения Абиссинии, напряженность классовой, национальной, религиозной борьбы в стране, низкий общий культурный уровень населения (почти поголовная безграмотность), — все это предопределяло малую боеспособность и неустойчивость морально-политического состояния армии в целом при высоких исключительных боевых качествах небольших подразделений и отдельных бойцов.

Массы бойцов, крепостных абиссинских крестьян, угнетенных эксплуатацией феодалов, помещиков, не могли под руководством этих же ненавистных помещиков — командиров, офицеров, деджасмачей, расов и т. д. — развить всей грандиозной энергии сопротивления, на которую вообще способен этот народ, всегда славившийся своей воинственностью.

Используя внутренние противоречия, существовавшие в Абиссинии, итальянцам во время войны удалось организовать несколько больших мятежей, в том числе на путях отступления разбитых армий негуса, что повело к их окончательному разложению.

Структура абиссинской армии отражала все особенности и слабости того феодального строя, который господствовал в Абиссинии. Состав армии был чрезвычайно разнообразен. Общевойсковых соединений или крупных войсковых частей в Абиссинии не существовало. Армия состояла из отрядов различной численности, нормально равняющихся батальону. Вооружение армии в основном состояло только из винтовок разных образцов. Всего у абиссинцев насчитывалось до 600 000 винтовок (современных не более половины), 1600 пулеметов (к концу войны) и небольшое количество (до 300) пушек. Небольшое число самолетов (7 устаревших пассажирских) военного значения, естественно, не имело.

Французский биплан Potez 25 А2 ВВС Абиссинии

Абиссинская армия состояла из трех частей: гвардия императора (негуса), регулярные войска провинций и местные войска провинции.

Гвардия негуса насчитывала до войны около 3 500 человек, с объявлением войны — 7 000 — 9 000 человек. Она состояла из пехотных батальонов, численностью около 800 — 1000 человек каждый, и нескольких (2–4) эскадронов конницы. Она была сравнительно хорошо вооружена. В ее состав входили небольшие артиллерийские, пулеметные и зенитные (малокалиберные орудия) части. У гвардии имелся также автотранспорт для перевозки пехоты и пулеметных частей. Обучение гвардии находилось в руках иностранных инструкторов (бельгийцы, норвежцы и шведы).