Николай Александров - Мы из розыска…

— Ты чего такой озадаченный? — спросил Константин.

— На прием ходил к начальству, кстати, по тому же делу, которым и ты сейчас занимаешься. Стружку начинают снимать….

В столовой, несмотря на обеденное время, народу было немного. Друзья расположились в самом углу просторного зала.

— Понимаешь, — посетовал Павел, — несколько дней работаем, и практически ни одной зацепки. Кислюкова, уборщицу допросили. Оба чуть живые от страха… Ребят из компании, накануне гулявшей в парке, установили по одному, кое-кого из прилегающих районов поспрошали… Все не то. Вот и достается от руководства. Пропавших по Москве и области с такими приметами нет. Правда, в области еще кое-что проверить надо.

— Неужели совсем никакой зацепки?

— Только то, что медики сообщили о причине смерти: перелом свода черепа тупым предметом, вроде кирпича.

— Прижизненный удар?

— Да. Обширная гематома, с кровоизлиянием. Я сам ездил на вскрытие.

— Ясно. Наши данные, — произнес Константин, — пока предварительные. Воронцов проверять их поехал к специалистам, но вкратце так, спорово-пыльцевой анализ говорит о южных краях. Краснодар, Ставрополь. Минералогия дает более точную версию — Северный Кавказ. То есть в итоге — Краснодарский край. Это еще не все. В часовом кармане… Знаешь, такой маленький, рядом с поясом…

— Ну-ну… — нетерпеливо перебил Еремеев.

— В нем обнаружен кусок бумаги, пропитанный кровью… Сквозь материю напитался, — пояснил он. — Формат небольшой: сорок три на семьдесят миллиметров… Бумага тонкая…

— Так, так!

— Пришлось нести его на электронно-оптический преобразователь. Просветил, и получилось следующее… — Константин вытащил из кармана фотоснимок.

— Билет на электричку!

— Причем обрати внимание на дату — пятнадцатое мая. И вот тут цифра — это год. И дальше читай! Видишь сверху: «П…ый».

— Полный?!

— Да. И следом: «Зона-5, 0 р. 30 к.». И набор цифр… Константин перегнулся через стол и провел по снимку кончиком вилки:

— Тридцать два восемьдесят семь… И внизу: ноль двадцать один десять!

— Погоди. Тридцать копеек от пятой зоны — это либо вторая, либо восьмая зона…

— Скорее вторая. Тут три буквы — АВТ. Автомат, а на восьмой — далекой, загородной, должен кассир сидеть.

Еремеев задумчиво смотрел на Константина, словно боролся в душе с сомнениями.

— А если билет вообще к делу не относится?

— У тебя есть другая версия?

— Ладно, не обижайся. Что у нас там еще?

— Цифры: тридцать два восемьдесят семь…

— Это порядковый номер билета, проданного автоматом номер две тысячи сто десять. Значит, можно определить время и место приобретения билета, если, конечно, мы найдем автомат.

Еремеев облокотился на спинку стула, сдвинул в сторону поднос с пустыми тарелками.

— Красиво говоришь — время, место! Моим ребятам дня два, не меньше, потребуется, чтобы решить вашу арифметическую задачку: из пункта А в пункт Б выехал путешественник…

— И попутно узнать: кто он, как зовут и кто ему помог не доехать до этого самого Б.

— Бери, Константин, поднос, и пошли. Мне надо бегом к руководству. Потом отправлять телеграмму в Краснодар…

«…ТЕЛЕФОНОГРАММА № 4452. НАЧАЛЬНИКАМ УУР КРАСНОДАРСКОГО, СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЕВ. ПРОШУ СООБЩИТЬ ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ, НЕВЕРНУВШИХСЯ, РАЗЫСКИВАЕМЫХ ПЕРИОД ШЕСТНАДЦАТОЕ МАЯ НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ЛИЦАХ МУЖСКОГО ПОЛА ВОЗРАСТЕ ШЕСТЬДЕСЯТ — ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ЛЕТ, ПРОЖИВАЮЩИХ ВАШЕМ РЕГИОНЕ. ПРОШУ ПРОВЕРИТЬ ВАШЕЙ КАРТОТЕКЕ НЕОПОЗНАННЫЙ ТРУП МУЖЧИНЫ ПО ПРИЛАГАЕМОЙ ФОТОГРАФИИ. ПОЛОЖИТЕЛЬНОМ СЛУЧАЕ ПРОШУ ПРОИЗВЕСТИ ОПОЗНАНИЕ. РЕЗУЛЬТАТЫ СООБЩИТЬ НАШ АДРЕС.

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА МУР КЛЕНОВ.

ПЕРЕДАЛА КОХЮЛИНА. 14 ЧАС. 30 МИН.».

— Слушай, давай все по порядку… Что-что? Говори громче!.. Так… Так… Записываю… Плохо слышно… А точно ноль двадцать один десять? Угу… Где установлен? В переходе? Записал, записал… Вторым слева? Ну давай, спасибо тебе, если что, то всегда к твоим услугам… Держись! Привет!

Еремеев положил трубку телефона и повернулся к Константину.

— Что-нибудь с помощью транспортной милиции прояснилось?

Павел пододвинул к себе карту города и ткнул пальцем в пересечение линии железной дороги и метрополитена:

— Здесь! Автомат установлен в подземном переходе на платформу и стоит слева. Сейчас Ваню Иванцова туда пошлю. Пусть в бухгалтерии посмотрит контрольную ленту.

— А что тебе это даст?

— Определю время приобретения билета. Точность — плюс-минус час. Делается это просто — отправные точки между снятиями кассы знаем, это фиксируется. Средняя частота приобретения билета вычисляется легко, и… кое-что станет яснее.

Константин достал из ящика стола склеенную на сгибах карту области. Сверху на карте затейливой вязью было выведено: «Для охотников и рыболовов».

— Получается следующее — здесь, здесь… Или здесь!

Еремеев проследил за движением Костиного карандаша, прыгающего по названиям железнодорожных станций, и поправил его:

— Грибаново пропустил. Это тоже пятая зона.

— Точно. У моих знакомых там дача… Ездил как-то.

— Теперь становится более ясной роль Кузыкинского парка. Он расположен рядом с этой железнодорожной станцией, и пешком до него пять минут ходу…

День начался с проливного дождя. За окном, несмотря на раннее утро, было темно.

В комнате зазвонил телефон. Из детской, сверкнув босыми пятками, пулей выскочила Татьяна и поспешно схватила трубку.

— Але-е-е… Да, да… Папочка, — с разочарованием произнесла она, — это тебя… Дядя Толя.

— Привет! Ты еще спишь? — донесся издалека голос Воронцова. — Только что звонил Еремеев. Он тебя не порадовал?

— Нет, а что произошло?

— Клянется, что есть информация, и просит о помощи.

— Понял, но раньше чем через час не смогу.

— Подходит, собираемся в девять у меня в лаборатории…

Константин встретился взглядом с женой. Она посмотрела на него одновременно с пониманием и внутренним неодобрением.

В коридоре было сумрачно: горело скудное дежурное освещение, да из химической лаборатории, дверь которой была открыта нараспашку, в коридор падала яркая полоса света.

— Приехал? — обрадовался Воронцов.

Константин повесил плащ, поставил в угол зонт.

— А вот и Павел прибыл! — заметил он входящего следом за ним Еремеева. — Все в сборе.

Павел, энергично потирая ладони, словно предвкушая некое очень приятное событие, пробежался по лаборатории. Затем торжественно извлек из кармана и вручил экспертам сложенный вчетверо листок.

— Костя, читай вслух! — попросил Воронцов. Снегирев развернул его:

— «Телеграмма… По вашему запросу сообщаем… уроженец станицы Славянская Краснодарского края Панасюк Дмитрий Евграфьевич, тысяча девятьсот двадцать первого года рождения, пенсионер. Выехал в Москву тринадцатого мая с целью лечения. Проживал: Краснодарский край, поселок Горячий Ключ, улица… дом…»

— Сработало, — спокойно, словно не произошло ничего значительного, сказал Анатолий и с любопытством посмотрел на Павла — что там он еще припас?

Павел развернул сверточек. Из пакетика на стол выпал крохотный кусочек толстой кожи.

— Ремень?

— Точно! Брючный… Вот отверстия для пряжки.

— А почему края обгорелые? — не выдержал Анатолий.

— Это вопрос второй, — сказал, словно обрезал, Еремеев. — На него еще предстоит ответить. А сейчас давайте проверим, не от этих ли он брюк?

— Это мигом, — с увлечением ухватился за поданную мысль Анатолий.

— Вот постановление следователя прокуратуры, — подал бумагу Еремеев, — я, собственно говоря, поэтому и задержался — в прокуратуру заезжал.

— Ну и ну! — воскликнул Воронцов. — А если не секрет, откуда ты взял ремень?

Пододвинув поближе пепельницу, приготовленную на всякий случай для гостей, сам Воронцов не курил, Еремеев достал сигареты.

— Вы с Константином поставили перед моими ребятами задачу. Ставили ее, не выходя из этой комнаты, — он обвел сигаретой лабораторию, будто очертил ее пределы, — а мы ее решали. Поскольку Толиным пунктом А занялись коллеги из южных районов страны, Костин пункт Б мы взяли на себя. Направление, сначала приблизительное, помогли уточнить коллеги из транспортной милиции. Дальность по этому направлению определил Константин — получалась узкая полоса пятой зоны. В поле зрения попали три станции и примерно восемь деревень и дачных поселков. Подмосковные участковые подключились, сотрудники розыска, и жребий выпал Грибанову.