Елена Первушина - Мифы и правда о женщинах
В этом мифе о смене времен года, как в капле воды, отразились представления шумеров о женщинах. Женщина – стихия: могучая, но неуправляемая. Она с легкостью попирает законы справедливости, ее прихоти колеблют мир. Добродетельна только та женщина, которая полностью подчиняет свои интересы интересам семьи, а если точнее, мужчине как руководителю семьи.
Поэтесса из храма
Живым примером такой добродетельной женщины была поэтесса Энхедуанна – дочь царя Саргона, которую он назначил верховной жрицей. Много лет Энхедуанна слагала гимны в честь богов Шумера. Вся ее жизнь прошла в служении. Когда она была уже в почтенном возрасте, город захватили бунтовщики, провозгласившие власть лунного бога Нанна. Несмотря на то что Нанна был священным супругом верховной жрицы, та очень резко отреагировала на вторжение в ее владения. Энхедуанна отказалась подчиниться захватчикам, и была изгнана из храма. К счастью, воины наследника Саргона – Нарам-Суэнна – быстро расправились с узурпаторами. Покровительницей победоносного войска была признана Инанна. Энхедуанна приветствовала ее таким гимном:
«Инанна, ты первейшая на Небе и на Земле!Возженным огнем страну поливающая,Аном властью наделенная госпожа псов оседлавшая,По священному слову Анна приказы отдающая —
Великие обряды гор, тебе принадлежащие, кто узнает?Истребительница гор от демона бури крыло получившая!..О, моя госпожа! Заслышав тебя, горы долу клонятся.
Когда люди предстают перед тобой,В страхе и трепете перед твоим сиянием…Перед тобой они плач заводят,В дом великих плачей улицей они к тебе идут!»{ Емельянов В. В. Древний Шумер: очерки культуры. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. С. 90.}
Перед нами, по сути дела, гимн великой и неудержимой силе стихии, которая представлялась шумерам в образе богини-женщины Инанны.
Энхедуанна – не единственная царская дочь, которая была жрицей в храме. Это являлось традицией. Жреческая власть дочери укрепляла царскую власть отца. Дочь обеспечивала отцу покровительство богов, подкрепляя уверенность народа в том, что их царь – богоизбранный.
Если покровителем города была богиня, то избирался верховный жрец, который от имени горожан женился на ней (напоминает обряд бракосочетания венецианского дожа с морем, совершавшийся в Средневековье). Если же, что случалось гораздо чаще, покровителем города был бог, жрица-энтум становилась его священной супругой. Этот брак обеспечивал удачу и плодородие всем союзам на землях города – зерна и земли, самки и самца в животном мире, мужчины и женщины. Плодовитость и процветание были целью этого обряда. Но энтум вместе с младшими жрицами исполняла роль жены бога и в повседневной жизни: будила утренними гимнами, совершала обряды омовения и одевания с его статуей, кормила ее мясом жертвенных животных и укладывала спать, участвовала в торжественных выездах, когда бог «отправлялся в гости» к другим богам. Ей была вверена и забота о священных атрибутах бога, таких как палица, жезл и трон.
Дела земные
Шумеры в основном были невысокими смуглыми людьми с темными, часто курчавыми, волосами. Они делали себе одежду из шерсти и льна – рубашки-туники, плащи. Женщины иногда носили юбки, сшитые из нескольких клиньев ткани, голову покрывали шляпами и колпаками, обувались в сандалии или сапоги из кожи. Но в храм всегда приходили босыми.
Украшения были широко распространены как среди женщин, так и среди мужчин: ожерелья из сердоликовых и лазуритовых бусин, металлические обручи на руки и на ноги, медальоны-обереги. Женщины подводили глаза сурьмой, умащали кожу мазями на основе жира. Многообразие причесок позволяло им следовать моде или проявлять индивидуальность. В Шумере женщины не закрывали лица, в Ассирии же, напротив, ходили в покрывалах (замужние женщины обязательно), одним лишь проституткам и рабыням запрещалось прятать свое лицо. В Вавилоне, самом позднем государстве на территории Междуречья, по-видимому, снова отказались от покрывал, но женщины не могли появляться на улице без сопровождения мужчины: отца, брата, мужа или сына. Исключение, как и прежде, составляли проститутки и рабыни.
Шумеры жили в многокомнатных домах из кирпича-сырца, похожих на те, которые строили в Чатал-Гуюке. Только мертвецов хоронили уже не под полом в комнате, а во внутреннем дворе. Там воздвигали алтарь и маленький жертвенный стол, где совершали подношения предкам и молились.
Питались местные жители лепешками из ячменя, пшеницы и полбы, различными молочными продуктами, финиками, рыбой, изредка – бараниной. Главной обязанностью рабынь, а также жен и дочерей бедняков, было растирать зерно в зернотерке – мельницы, даже ручные, еще не изобрели. Зернотерка представляла собой каменную чашу с валиком, который женщина многократно, с усилием прокатывала вперед-назад. Это была тяжелая и монотонная работа. На скелетах женщин археологи обнаруживают повреждения коленных суставов, вызванные необходимостью постоянно стоять на коленях. Вероятно, большинство в старости страдало артритом и испытывало затруднения при ходьбе. В одном из договоров, где сыновья уславливаются об обеспечении престарелой матери, специально оговаривается, что ей будет выдаваться мука, а не зерно: либо женщина была не в силах справиться с зернотеркой, либо сыновья не хотели утруждать ее работой, а скорее всего – то и другое вместе.
Семья жениха вносила выкуп за невесту. Брак считался заключенным с того момента, как выкуп был уплачен. Муж выделял жене «вдовью долю» имущества и деньги, которые не наследовали их будущие дети, с целью обеспечения жены в случае его смерти. Родня невесты дарила родственникам жениха одежду, украшения, а также устраивала угощение и оплачивала совершение ритуальных обрядов. Мать жениха приносила жертву богам у ворот дома тестя, после чего совершался обряд ее совместного омовения с невестой, тоже сопровождавшийся жертвоприношением. Затем следовал брачный пир. Жених четыре месяца оставался в доме тестя и только после этого мог перевезти молодую супругу в свой дом.
Выходя замуж, женщина приносила с собой и приданое. Так, в приданое некой Рубатум (очевидно, знатной и богатой невесты) входили три мины серебра, пять рабов и рабынь, туалетный столик, два медных котла, один медный кувшин, десять бронзовых ложек, два бронзовых зеркала, четыре стула и кровать с медными украшениями, разнообразная домашняя утварь{ Все истории шумерских женщин, рассказанные в этой главе, приводятся по книге И.М.Дьяконова «Люди города Ура» (М.: Наука, 1990).}. Кроме того, зять иногда (если не имел собственного дохода, а был, например, жрецом) мог рассчитывать на своеобразный «пенсион» – тесть выделял молодой семье жилье (правда, весьма скромное) и время от времени снабжал продуктами.
Однако жена не всегда оставалась полностью на обеспечении мужа. Женщины, даже самые знатные, могли обрабатывать шерсть не только для домашних нужд, но и на продажу – разумеется, не сами, а руководя своими рабынями в ткацких мастерских. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что жена купца Имликума Нуттупутум («Капелька») с успехом вела торговые дела во время его отсутствия. По-видимому, это было весьма распространенной практикой.
Еще одним способом заработка было выкармливание чужих детей. Кормилица получала соответствующую плату (ячмень, масло, одежду) и в присутствии свидетелей приносила клятву, что «сердце ее удовлетворено» и она не возбудит судебного иска. Табличку с подробным договором составили некая Алинишуа и родители ребенка Ахушуну и МеШаххан. Имя кормилицы буквально означает «Где моя родня?», что указывает на ее сиротство. Сама возможность самостоятельно обратиться в суд свидетельствует о независимом положении кормилицы. Алинишуа явно была незамужней женщиной – возможно, даже «священной блудницей» харимту, чей статус в мире Междуречья уступал только статусу жриц. Харимту становились девушки, которые не вышли замуж и чьи родители не были достаточно состоятельны, чтобы оплатить место жрицы в одном из храмов. Жрицы участвовали в обрядах священного брака, совокупляясь с жрецом или чужеземцем, которые служили воплощением бога. Однако для обычных мужчин они были недоступны и, за редким исключением, не имели права заводить семью и рожать детей. Харимту были проститутками в более привычном для нас значении слова, однако и они служили Иштар (так звучало имя Инанны в Ассирии и Вавилоне; харимту иногда называли «иштаритум» – «иштарочки»). Такие женщины считались воплощением плодородной силы богини, поэтому их занятия воспринимались как нечто совершенно нормальное. В любовном заклинании, обращенном к харимту, нет и следа неуважения или презрения:
«Благородная дева стоит на улице,Дева-блудница, дочерь Инанны,Дева, дочерь Инанны, стоит у ночлежища.Масло и сладкие сливки она,Телица могучей Инанны она,Кладовая богатая Энки она,О, дева! Сядет – яблонею цветет,Ляжет – радость взорам дает,Кедров прохладой тенистой влечет!К ней прикован мой лик – лик влюбленный,Мои руки прикованы – руки влюбленные,Мои [очи] прикованы – очи влюбленные,Мои ноги прикованы – ноги влюбленные.Ах, серебром пороги пред ней, лазуритом ступеньки под ней,Когда по лестнице она спускается!Когда милая остановилась,Когда милая брови сдвинула —Милая с небес ветром [повеяла],В [гр]удь юноши стрелой ударила.Бог Ассаллухи это увидел.К Энки-отцу идет и молвит:“Отец! Благородная дева на улице!”И второй раз он молвит:“Что сказать, не знаю я, чем помочь, не знаю я!”Энки отвечает своему сыну:“Сын! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?Ассаллухи! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?Все, что знаю я, воистину это знаешь и ты!Молоко, масло коровы священной,Сливки, масло коровы белой,В желтый сосуд алебастровый вылей,На грудь девы [каплями брызни!]И дева открытую дверь не запрет,Друга в тоске его не оттолкнет,Воистину следом за мною пойдет!”»{ Поэзия и проза Древнего Востока: Антология. М.: Художественная литература, 1973. С. 165.}
Харимту могли относительно неплохо устроиться в жизни, как Алинишуа, но могли быть и очень бедны. Сохранились документы, свидетельствующие о том, как впавшая в нищету харимту продала своего младенца богатой паре. Очевидно, ей не удалось доказать отцовство – законы Шумера предписывали мужчине платить забеременевшей от него харимту алименты на содержание ребенка. Иногда харимту и ее любовник заключали между собой договор о содержании, и мужчина ежемесячно выделял женщине довольно большую сумму в серебряных слитках. Нередко такие отношения заканчивались браком.
