Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Ева Михайловна Меркачёва
Но есть еще живые тяжелобольные, и они мучаются каждый день в камерах СИЗО. Слепые, безногие…
Я прошу вас:
Внести в законодательство изменения, прямо запрещающие арест женщин, имеющих малолетних детей и обвиненных в ненасильственных преступлениях.
Запретить арест одновременно обоих родителей.
Запретить аресты инвалидов I группы, а также инвалидов II и III групп, если они обвиняются в ненасильственных преступлениях и если им невозможно обеспечить программу индивидуальной реабилитации в условиях СИЗО.
И еще я бы хотела отдельно передать вам доклад о происходящем в колониях в период СВО. Напоследок же у меня вопрос, который волнует многих на фоне участившихся разговоров о возврате смертной казни. Вы были противником смертной казни. Изменилась ли ваша позиция?
А вот ответ президента (из стенограммы).
Что касается смертной казни, совсем недавно, выступая на съезде судей, председатель Конституционного суда Валерий Дмитриевич Зорькин говорил об этом. Он сказал, отвечая на запросы тех, кто выступает за возврат смертной казни, что для этого нам придется просто поменять Конституцию. Поэтому моя позиция в этом смысле не поменялась. Первое.
Второе — по поводу того, с чего вы начали: женщины с детьми и все, что с этим связано. Ева Михайловна, вы потом перешли и к другим категориям, и это очень правильно. Почему? Потому что как только вы сказали про женщин с детьми, но и женщин-то жалко, честно говоря, которые сидят там за решеткой, тем более детей, которые остались без мамы, — это очевидная вещь. Но, конечно, у нас есть и другие категории. Просто женщины без детей — чем они хуже-то? Или те же самые инвалиды? Тоже возникают вопросы социальной справедливости, и здесь нужно какое-то единообразное отношение ко всем этим категориям граждан. Первое.
Второе, что, совершенно очевидно, недопустимо: если до суда человек сидит пять лет за решеткой в камере предварительного заключения, то это, конечно, явное нарушение прав человека. Мы уже об этом говорили много раз, и я руководству Следственного комитета, и МВД, и другим правоохранительным специальным службам неоднократно говорил о том, что нужно такую практику прекратить.
Нужно определять сроки расследования по любым уголовным делам, они не должны вечно вести уголовные дела, ссылаясь на непреодолимые объективные сложности. А если в определенное время, отведенное для следствия, не удается завершить уголовное дело, — бывают очень сложные дела, это правда, — то в этом случае нужно или прекращать, или, во всяком случае, нужно освобождать, не переходить к другим мерам пресечения.
В жизни ситуаций очень много. К сожалению, в том числе женщины с детьми используются наркоторговцами, скажем, для закладки наркотиков, и т. д. Много жизненных ситуаций. Поэтому мы должны стремиться к тому, чтобы избежать крайностей, и к тому, чтобы наша судебная система, правоохранительная система в целом была справедливой. Надо к этому стремиться.
Я обязательно соответствующие поручения дам и Генеральной прокуратуре, и Министерству внутренних дел, и попрошу Верховный суд тоже проанализировать практику подобного рода.
Что касается того, что кого-то возят на допросы в кандалах, тем более за экономические преступления, я даже не знаю, как это квалифицировать. Но обещаю вам, что внимание на это будет не просто обращено, а добьемся того, чтобы подобная практика была, безусловно, прекращена[42].
Предложения ваши оформите, пожалуйста, и передайте. Поработаем с этим обязательно. Как я уже сказал, и Генпрокуратуру, и Верховный суд, и Следственный комитет я попрошу проработать все эти вопросы.
Многие беды, связанные с правами человека, в нашей стране появляются внезапно, но так же мгновенно их можно и решить. Для этого требуется только одно — политическая воля. Именно это доказала история со средневековым атрибутом рабства — кандалами, которые были введены в обиход конвоирами в 2022 году. И это можно назвать полноценной победой гражданского общества и Совета.
В 2022 году на заключенных, в том числе бизнесменов и женщин, обвиняемых в экономических преступлениях, начали надевать кандалы. Первые сообщения об этом поступили из СИЗО Москвы и Самары, однако особенно в это не верилось. А потом появились фото и даже видео, на которых запечатлено, как арестантов привозят на суд в «Ажуре». На одной из записей, к примеру, отчетливо видно, что 5 августа в суд Железнодорожного района Самары доставили нескольких мужчин в кандалах и с цепями. При этом они не выглядели как особо опасные преступники — одеты опрятно, вели себя спокойно. Обвиняемые еле передвигали ноги: движения сковывали кандалы и цепи. «Дикость какая!» — восклицали люди в коридоре суда. Действительно, дикость…
А потом в московском СИЗО одна из женщин — профессор, педагог — рассказала о том унижении и ужасе, которые испытала, когда ее возили по Москве в кандалах.
Оказалось, что 20 июля 2022 года МВД направило письмо в региональные подразделения, где говорилось про необходимость усиления контроля за подозреваемыми и обвиняемыми во время конвоирования. В одном из пунктов черным по белому сказано: «Обеспечить применение к подозреваемым и обвиняемым средств ограничения подвижности "Ажур", руководствуясь Наставлением, на всех этапах конвоирования вне режимных территорий».
Выяснилось, что ведомство закупило больше 20 000 таких средств. А раз есть в наличии сами кандалы и есть рекомендация по их использованию, то не применять их вроде как почти служебное нарушение. Именно так и посчитали полицейские — и стали надевать на людей не просто кандалы (наножники), но целую конструкцию. Выглядит она таким образом: наручники и наножники скреплены между собой цепью. На вид это ни дать ни взять темное Средневековье. И, кстати, при передвижении узника цепь еще позвякивает.
Благодаря источникам в правоохранительных органах удалось выяснить, что есть несколько видов «Ажуров»: «Ажур-Р» — просто наручники; «Ажур-Н» — кандалы; а вот «Ажур-К» — это как раз та самая комбинация, то есть наручники, соединенные цепью с кандалами.
— Я обратился к генеральному прокурору РФ Краснову и в ГУ МВД по Самарской области, — говорит вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников. — Меня интересовал вопрос о законности применения в качестве спецсредств кандалов при этапировании заключенных вопреки ст. 21 Конституции РФ, Конвенции ООН против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения, Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Просил провести проверку, установить
