Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев
«С оружьем встретить…»
Судя по множеству писем и рассказанным в них историям, вызывающим явное доверие искренностью авторов, я представляю себе атмосферу полной беспомощности, невозможности что-либо доказать, находясь за бетонными стенами с вышками и вооруженными часовыми, колючей проволокой, овчарками, выдрессированными так, что они уже не друзья, а смертельные враги человека, одетого в тюремную униформу, да и любого другого, на кого только укажет хозяин. Мы и на воле-то не в состоянии порой доказать неправоту тех, кто облечен властью, что ж говорить о заключенных, которые уже и по статусу своему в наших условиях фактически находятся вне закона /«Вы рецидивисты – и этим все сказано!»/.
Хорошо рассуждать о достоинстве, если ты в состоянии его отстоять. Пусть даже с оружием в руке, пусть со смертельным риском. Но как отстоять достоинство перед бронированной мощью государственной Пирамиды? Но чем отличается положение тех, которые на воле, от тех, которые за решеткой? Разве что несколько меньшей степенью несвободы. Но так же, как те, кто за решеткой, мы не в состоянии отстоять свое человеческое достоинство перед тысячами «граждан начальников» разных мастей.
Вот почему я понимаю многих авторов писем, подробно обрисовывающим свои попытки сопротивления произволу администраций. Протестовать надо, просто необходимо, если в тебе осталось человеческое самостоятельное начало. А как протестовать в «зоне»? Разве что «нелегальными» методами. Ибо легальные все испробованы – безрезультатно…
А жизнь, данная тебе Природой, а не «администрацией», идет, срок ее истекает, уходят дни, которые никогда больше не повторятся, а ты стареешь, и все ближе конец. Могила.
«…Достойно ль души
Терпеть удары и щелчки
Обидчицы-судьбы,
Иль лучше встретить
С оружьем море бед
И положить конец волненьям?…»
Эти слова великого поэта, жившего давно и не в России, как же подходят нам и сейчас! Вся эта оголтелая рать «указчиков», исполнителей тупых указаний «высшего» начальства, серых погонял, невыносимый идиотизм всех этих наших «начальственных» установок! Будьте вы прокляты, безмозглые амбалы-преторианцы! Достойно ль? Терпеть?! Удары и щелчки… И ладно бы судьбы. Не судьбы ведь! Ибо далеко не всегда «судьба» виновата, а – некто конкретный, не «объективный», а субъективный, какой-нибудь «уланов» или «агапов». И для них самих лучше было бы, если бы мы не терпели, не сносили бы все, что вздумается им, что покажется вдруг им «по-ндраву»; если бы они поняли вдруг, что у нас – у каждого! – тоже есть свое представление о некоторых вещах, что мы не пешки, не куклы, не объекты для проявления их «ндравов», которые могут не соответствовать элементарным общечеловеческим представлениям…
И не «с оружьем», увы, ибо такового нет у нас и быть не может, потому что администрация, то есть Государство присвоило его себе полностью, и распоряжаться им могут лишь те, кто защищает это самое Государство, а точнее – обитателей самых верхних этажей Пирамиды и тот порядок, который позволяет им эти верхние этажи занимать. А если бы и было… Кого убивать? В кого стрелять? В какого именно амбала? Ведь на его место тотчас придет другой… Но что-то ведь делать надо! Терпеть «достойно ль»?…
И чего стоит «справедливый» суд, а вместе с ним и слова о правде, чести, достоинстве? О какой вообще морали, о какой нравственности мы можем в своей стране говорить после того, что с нами произошло, происходит и – полностью игнорируется теми инстанциями Государства, которые обязаны именно этого-то и не допускать. Как людей воспитывать, на чем? И если сам СУД таков, то каковы же будут судимые?
И как можно говорить о вине несправедливо осужденных, если самого представления о вине просто-напросто нет у тех, кто степень вины обязан определять по своему положению в обществе? «Достойно ль…»?
Еще отрывок из письма С.М.Кургиняна
«…А я Вам расскажу такой курьез, который произошел со мной. Пресловутый старший следователь по особо важным делам при Генеральном Прокуроре СССР, государственный советник юстиции 3-го класса Ю.Зверев в процессе следствия по моему делу допускал подлоги, подтасовывал доказательства, без санкции прокурора месяцами держал в тюрьме безвинных людей, в том числе женщин, с целью вымогать у них нужные ему показания, допускал злоупотребления, мои ходатайства не рассматривал в установленном законом порядке, уничтожал множество письменных оправдательных доказательств, около двух месяцев незаконно держал меня под арестом в следственном изоляторе сверх исключительного девятимесячного срока.
Об этих нарушениях я через администрацию изолятора на имя Генерального Прокурора СССР отправлял СЕМЬДЕСЯТ ОДИН раз заявления и жалобы. Каждый раз из Прокуратуры СССР на фирменном бланке я получал монотонные «ответы»-отписки: «Ваша жалоба руководством Прокуратуры СССР рассмотрена. Приведенные в жалобе факты (?!) не подтвердились. Она оставлена без удовлетворения». Или же жалобы передавались в руки самого законоотступника-следователя, а он от души смеялся надо мной. Бывали случаи, когда на моих глазах рвал и бросал в корзину мои жалобы.
Наконец, когда я окончательно убедился в том, что мои законные требования превращают в СИЗИФОВ труд, то иссякли мои «запасы прочности», и я в произвольной форме изложил весь текст «ИНТЕРНАЦИОНАЛА» («Вставай, проклятьем заклейменный…») и отправил в Прокуратуру СССР на имя Генерального Прокурора СССР А.Рекункова…
Спустя 21 день администрация следизолятора дает мне возможность ознакомиться с «ответом»: «Прошу объявить заключенному КУРГИНЯНУ С.М., что его жалоба на имя Генерального Прокурора СССР нами получена и рассмотрена. Факты, приведенные в жалобе, при проверке не подтвердились. Руководство прокуратуры жалобу оставила без удовлетворения».
Этот липовый, издевательский «ДОКУМЕНТ» подписывает старший помощник Генерального Прокурора СССР, государственный советник юстиции 2-го класса Ю.Шадрин…
О состоянии дел в зонах, колониях и поселениях, о труде заключенных можно писать толстопузые тома. За адский труд заключенным выплачивают копейки…
Приведу только два примера.
Сибилеев Александр, 55 лет, работал в тарном цехе сколотчиком винных ящиков. В июле 1985 года днем на рабочем месте ему стало дурно. Зеки доставили его в санчасть зоны. Он жалуется на острые колики сердца. Он в санчасти просит освобождения от работы. Однако вместо освобождения ему дают какие-то таблетки. В тяжелом состоянии ему помогают залезть на второй ярус, верхнюю койку, где он спит. На следующий день в 8 часов утра Сибилеева не застают на рабочем месте. Об этом ЧП мастер сразу же сообщает в ДПНК и режимную часть, чтобы Сибилеева водворить в штрафной изолятор за отказ от работы. Это считается самым тяжким нарушением. За такие нарушения после отбытия положенного срока в штрафном изоляторе зека, как правило, поднимают в БУР – помещение камерного типа на 3 или 6 месяцев.
После
