Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

До поздней ночи Гитлер, находясь в ставке, читал работы Мольтке-старшего, Клаузевица и Шлифена. Гитлер был гением, и по отношению к нему Кейтель чувствовал себя учеником, а не учителем.

Предубеждение Гитлера против Генерального штаба довольно скоро распространилось на личный штаб, а через него на адъютантов. Полковник Хоссбах исполнял роль своего рода сторожевого пса, но он недолго удержался в личном штабе фюрера. Хоссбах признался Гитлеру, что, когда в тот памятный день 26 января его послали пригласить Фрича к канцлеру, он решил, что его офицерский долг не позволяет ему выполнить приказ Гитлера и умолчать о причине вызова Фрича к канцлеру. Этим он подписал себе приговор. С уходом Хоссбаха были произведены кое-какие перестановки. Было создано новое подразделение, состоящее из четырех адъютантов; двое должны были представлять вермахт, а двое других остальные службы. Полковник Шмундт был главным адъютантом. Адъютанты, в основном молодые люди, были лично преданы фюреру.

Влияние и авторитет Генерального штаба заметно снизились, а спустя короткое время та же участь постигла штаб ОКВ. Зато теперь резко возросла власть новых адъютантов Гитлера. Шмундт был на хорошем счету и приобрел влияние на фюрера, который временами был практически неуправляем.

Но даже если Бек не собирался находиться в оппозиции по политическим мотивам, его вынуждали к этому чисто технические обстоятельства. Теперь существовало, как минимум, четыре генеральных штаба: штаб ОКВ, Генеральный штаб сухопутных войск, штаб люфтваффе и штаб ВМФ (во время войны называвшийся Seekriegsleitung), и, кроме того, новый вариант гитлеровского генерал-адъютантского отдела, о котором только что шла речь. Поначалу казалось, что Бек может найти союзника в лице Редера, боровшегося за восстановление утраченного положения Генерального штаба армии. По мнению Редера, «сухопутные моряки» из штаба ОКВ не могли руководить военно-морскими силами. Но вскоре Редер отказался от борьбы, и Бек был вынужден в одиночку решать возникшую проблему.

Для начала Бек попробовал выдвинуть на должность руководителя штаба ОКБ старого проверенного генштабиста генерала фон Вибана, но скоро стало ясно, что генерал не вписывается в компанию мастеров закулисных интриг из Верховного командования вермахта. Руководство штабом ОКВ перешло Йодлю, пользовавшемуся доверием Кейтеля и Гитлера. Йодль видел в Гитлере человека, который восстановил влияние Германии в мире, и по этой причине он был готов беспрекословно следовать за фюрером и предоставлять свои способности в его полное распоряжение. Постепенно он стал воспринимать идеи Гитлера как свои собственные. Он, как и Гитлер, считал, что война не последнее, но крайне важное средство для решения политических вопросов.

Именно это представление заставило Бека оказать открытое сопротивление и стало причиной разрыва с Йодлем и Кейтелем. Но не только Генеральный штаб стал местом растущего недовольства. Подобные тенденции наблюдались в самом ОКВ. Политика, проводимая Гитлером, вызывала растущие опасения и даже сильное раздражение генерала Томаса из военно-промышленного отдела, адмирала Канариса и адмирала Бюркнера. Коллеги Канариса, которые по большей части были офицерами Генерального штаба, придерживались антигитлеровских убеждений. Среди них особенно выделялся Остер, который поддерживал отношения с тайными врагами фюрера, в том числе с Герделером.

Эти люди не забыли дела Фрича. Когда Канарис рассказал Вибану, какую роль в этом деле сыграло гестапо, Вибан ответил, что, если бы все стало известно, было бы не избежать революции (вполне возможно, что именно на это рассчитывал Канарис). Даже Йодль поинтересовался, не было ли в этом деле злого умысла.

Бек приглядывался к позиции Браухича, раздумывая, как долго ему придется вести борьбу. Браухич, безусловно, принадлежал к старой школе. Он не смирился ни с уходом Фрича, ни с произведенными перестановками. Он не был убежденным национал-социалистом, но, как все генералы, признавал огромную популярность Гитлера, который в то время пытался удержать власть не только с помощью одного террора. Гитлер пользовался любовью и доверием народных масс. Браухич пообещал оппозиции, что армия примет меры по защите Фрича, как только его полностью оправдает суд. В это трудно поверить, поскольку Браухич был столь же беспомощен перед Гитлером, как Фрич перед всесильным шефом полиции. Браухич знал о желании Герделера на законных основаниях восстановить христианское государство. Однако замечания, высказанные им Раушнингу, показывают, какой глубокий след оставили в нем чувства народа к Гитлеру.

Шахт всегда чувствовал, что дело Фрича станет своего рода намеком или признаком приближающейся войны. В феврале Бек окончательно уяснил, что, приняв на себя командование, Гитлер тем самым приблизил момент реализации собственных военных планов.

В феврале фюрер приступил к решению вопроса, связанного с аншлюсом Австрии, вопроса, который он обсуждал в ноябре в качестве одного из вариантов по развертыванию наступательных действий. Наверняка он считал, что успешное решение этой проблемы рассеет растущее недовольство его генералов.

Шушниг, в то время федеральный канцлер Австрии, был приглашен на встречу в Оберзальцберг, где Гитлер вручил ему ультиматум и заставил принять национал-социалистов в свое правительство. Позже Шушниг рассказывал, что у него было такое чувство, что напротив него сидит маньяк. Но Шушниг еще был готов побороться. Плебисцит показал, что большинство австрийцев стремятся к независимости. Муссолини, который до настоящего времени играл роль австрийского защитника, изменил отношение к Австрии, но Шушниг не мог поверить, что Англия и Франция допустят, что Австрии придется в одиночку сражаться с Германией.

Шушниг объявил 13 марта днем проведения плебисцита. В ответ Гитлер прибегнул к силе. 10 марта в половине седьмого вечера 8-я армия под командованием фон Бока получила приказ о мобилизации. Известие о мобилизации потрясло Браухича. Он боялся войны с Италией, которая после убийства Дольфуса перебросила дивизии на перевал Бреннера в Альпы. Не меньше он опасался и войны с Чехословакией.

Его страхи были напрасны. Австрийские национал-социалисты подняли мятеж, и Муссолини покинул правительство Австрии в беде. Лондон и Париж ограничились выражениями протеста.

Шушниг вышел в отставку. Геринг с помощью закулисных интриг пропихнул на место канцлера Сейс-Инкварта, к тому времени помощника Гитлера. Геринг обратился с просьбой ввести германские войска для предотвращения гражданской войны. Генерал-инспектор австрийских вооруженных сил заявил, что он не в состоянии оказать действенное сопротивление.

13 марта немецкие войска вошли в Вену. Необузданный восторг смешался с полным отчаянием. Около восьмидесяти руководящих австрийских деятелей покончили жизнь самоубийством. Гитлер с триумфом вступил в город, когда-то отвернувшийся от него.

Вторжение выявило существенные недостатки армии. В ряде случаев мобилизация проходила не слишком гладко; сказалось отсутствие опыта в управлении моторизованными частями. Много танков и автотранспортных средств вышли из строя на пути к Вене.

Вторжение в Австрию оставило незамеченным оправдательный приговор в отношении Фрича. Суд над Фричем начался 11 марта. Геринг выступал в качестве председателя военного суда рейха, хотя на самом деле не имел никакого отношения к суду, председателем которого был генерал Гейтц. 18 марта Фрич был оправдан. Давший ложные показания Шмидт был впоследствии расстрелян СС.

Теперь, имея большое влияние, Гитлер мог позволить вынести оправдательный приговор. Борьба с Австрией закончилась грандиозным успехом. Огромное большинство проголосовало за объединение Австрии и Германии. Несколькими инакомыслящими общественными деятелями занялось гестапо.

Когда Эрих Лахосен, руководитель службы разведки австрийского Генерального штаба, явился на службу к генералу Канарису, генерал встретил его словами: «Почему ваши люди не стреляли? Выходит, капрал знал, что все именно так и произойдет. Но откуда он мог это знать?» В Генеральном штабе Гитлера сравнивали с Карлом XII, королем Швеции, одержавшим ряд крупных побед; правда, вторжение в Россию закончилось его полным поражением в Полтавском сражении.

10 марта Йодль записал в дневнике, что Генеральный штаб получил указание начать подготовку к повторному захвату Мемеля (Клайпеды), после войны отошедшего к Литве. Австрии, пишет он, надо дать возможность смириться с возникшим положением, а тем временем переработать план «Грюн», ведь теперь, после оккупации Австрии, Германия оказалась в гораздо более выгодном положении.

Гитлер не собирался затягивать решение по чехословацко-германскому вопросу. К концу марта он втянул Кейтеля в обсуждение и поинтересовался, как можно спровоцировать конфликт с Чехословакией. Шмундт присутствовал, когда обсуждался вопрос, что больше подойдет в данном случае: внезапное нападение или тщательно подготовленный инцидент. Гитлер вполголоса заметил Кейтелю, что, между прочим, война в 1914 году началась после покушения. Сначала Кейтель не понял, что задумал Гитлер. А Гитлер планировал использовать убийство гестаповцами германского посла в Праге для нанесения удара по Чехословакии.