Олег Нуждин - Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий
Как видим, расхождение в цифрах получается весьма существенное, что требует дополнительного обоснования и объяснения. Для анализа событий конца июля – начала августа 1941 г. требуется определить, кто в действительности прав и какое количество советских военнослужащих приняло участие в Уманском сражении, погибло в боях или попало в плен.
Одними из первых попытку переосмыслить имевшиеся данные предприняли И.А. Дугас и Ф.Я. Черон. Опираясь на приведенное в немецких документах количество военнопленных, захваченных под Уманью, они попытались рассчитать количество раненых и погибших и тем самым определить общее количество советских войск, оказавшихся в окружении. В итоге у них получилась почти фантастическая цифра – 228 000 человек[418].
Авторы четырехтомного издания «Великая Отечественная война» приводят иные данные по этому вопросу. По их сведениям, с начала войны 6-я и 12-я армии потеряли 46 844 человек, из которых 27 667 пропавшими без вести. Тем не менее к 20 июля объединения насчитывали в своих рядах ок. 129 500 человек, более 1000 орудий и 384 танка[419]. Количество бойцов в 6-й и 12-й армиях, равное 129,5 тыс. человек, подтверждается статистическим исследованием, проведенным под общим руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева. Поэтому вышеназванную цифру можно считать вполне достоверной, более того, официально признанной Министерством обороны России[420].
В фонде 12-й армии сохранились сведения о количестве потерь этого объединения с 22 июня по 27 июля. Они составили 37 124 человека, из которых 23 251 пропавшими без вести, 2956 погибшими и 4988 ранеными[421]. Приведенные данные вполне однозначно свидетельствуют, что обе армии понесли большие потери, но мало что говорят о том, сколько войск оказалось в окружении.
Некоторое представление о численном составе 6-й и 12-й армий к началу Уманского сражения можно составить из донесений Военного совета и штаба Южного фронта от 27 июля и 7 августа и боевого донесения штаба 6-й армии от 26 июля 1941 г. К сожалению, точные сведения о количестве личного состава в этих документах отсутствуют, поскольку ряд расчетов произведен в процентах по отношению к штатам. По ряду частей и соединений данные не приведены вовсе.
Картина по 6-й армии выглядит следующим образом. В трех дивизиях 37-го корпуса насчитывалось 7 тыс. человек, в 49-м – 25 % личного состава, в 16-м мехкорпусе – не более двух батальонов пехоты. Кроме них: в 10-й дивизии НКВД – 1 тыс., в группе полковника П.С. Фотченкова – 1200 чел., в 211-й бригаде – 250 чел., в 189-й дивизии – 75 % от штата, а в 173-й – два батальона. В сумме это давало около 36 000 человек. В корпусах 12-й армии на 20 июля оставалось: в 24-м механизированном и 13-м стрелковом – ок. 30 %, в 8-м – 40 % от штата, что при соответствующем перерасчете составляло около 33 000 чел.[422] Таким образом, общая численность обеих армий, отраженная в донесениях, находилась в пределах 69 000 человек, что примерно соответствует данным В.А. Новобранца и Е.А. Долматовского.
Однако вышеприведенные данные по армиям за 27 июля находятся в разительном противоречии с «Донесением штаба Южного фронта от 7.8.41…», согласно которому в стрелковых частях 6-й армии на 1 августа насчитывалось всего 10 793 чел., вооруженных 7 235 винтовками и 209 станковыми пулеметами. По 12-й армии точные цифры вновь не приводятся, указано только, что некомплект личного состава в ней составлял 70 %[423]. Выходит, что в 6-й и 12-й армиях к 1 августа осталось что-то около 35–40 тыс. бойцов и командиров.
Здесь следует подчеркнуть, что «Донесение…» было составлено задним числом, а именно 7 августа 1941 года. При этом в нем отмечено, что это «только что полученные данные»[424]. Но известно, что к 7 августа устойчивой связи с окруженной группировкой не существовало, так как она была утрачена еще 5 августа, и никакие новые данные о ее численном составе в штаб Южного фронта поступить не могли. Очевидно, что сведения, представленные штабами 6-й и 12-й армий, не являются тем источником, на основании которого было составлено названное «Донесение…». Следовательно, данные взяты из какого-то иного документа, происхождение и содержание которого пока остается неизвестным, и определить степень его достоверности не представляется возможным.
Как мы видим, все вышеприведенные данные противоречат одно другому и не соотносятся с информацией Юго-Западного фронта по 6-й и 12-й армиям по состоянию на 20 июля (около 130 тыс.). При этом разница составляет от 35 до 100 тыс. человек. Понести такие потери за две недели боев, даже с учетом их интенсивности, вряд ли было возможно, особенно если учесть, что за весь предшествующий период войны обе армии потеряли «всего» 47 тыс. человек. Можно предположить, что приведенные цифры также не точны, или же некоторые части и даже соединения оказались в перечне соединений и частей пропущенными. Однако даже таким способом сложно объяснить разницу в десятки тысяч бойцов.
Вероятное объяснение обозначенным противоречиям в численности 6-й и 12-й армий можно найти в донесении Военного совета Южного фронта за 27 июля 1941 г. В нем указано, что «численность этих армий составляет примерно 25–30 % штат[ной] численности… Из докладов видно, что 6 а(рмия) имеет не больше как 15–20 тысяч штыков… Численность и состояние 12 а[рмии] несколько лучше»[425]. Иными словами, можно предположить, что речь в донесениях от 27 июля и 7 августа 1941 г. шла не о количественном составе армий в целом, а только о численности ее боевых частей, без учета тылов и частей обеспечения.
Сделанный вывод подтверждается телеграммой генерала П.Г. Понеделина от 6 августа, в которой он указал, что располагает 20 тыс. штыков[426]. И это без учета ушедшей в прорыв накануне ударной группы 6-й армии и потерь, понесенных 4 августа 13-м корпусом. Следовательно, только в боевых частях 6-й и 12-й армий, оказавшихся в окружении, насчитывалось не менее 40 тыс. штыков. А если учесть, что тыловые подразделения несли несравненно меньшие потери, то суммарная численность войск должна быть существенно выше.
Видимо, за основу подсчета следует взять данные за 20 июля, предложенные авторами «Великой Отечественной войны», в количестве 129,5 тыс. человек как численности всех войск 6-й и 12-й армии. Также следует учитывать количество личного состава 2-го мехкорпуса, который сначала находился в подчинении штаба Южного фронта, а впоследствии вошел в состав 6-й армии. Когда он вышел на Уманское направление, т. е. 20 июля, в нем насчитывалось 28 381 чел., из них – 10 915 чел. в составе 11-й танковой, 8008 – в составе 16-й танковой, 7081 чел. – в составе 15-й моторизованной и еще 2377 чел. в составе управления и корпусных частей[427]. В результате получатся цифра примерно в 157,9 тыс. чел., боровшихся на уманском направлении в конце июля – начале августа 1941 г.
Теперь попробуем определить количество бойцов и командиров, попавших в окружение и не вышедших из него. Те, кто сумел вырваться из кольца, выходили в полосе обороны двух фронтов – Юго-Западного и Южного. Статистику окруженцев вел бывший начальник штаба 6-й армии комбриг Н.П. Иванов в течение 11–15 августа 1941 г.[428]
Как видно из подсчетов комбрига Н.П. Иванова, из окружения в полосе Южного и Юго-Западного фронтов к 17 августа вышло всего около 5 тыс. бойцов и командиров. Однако названное количество входит в противоречие с теми данными, которые доложил в Ставку Верховного Главнокомандования и в Генеральный штаб командующий войсками Южного фронта генерал И.В. Тюленев.
Известно, что уже в начале августа 1941 года выше руководство СССР и командование Красной армии попытались установить масштаб поражения 6-й и 12-й армий. От имени Главнокомандующего Юго-Западным направлением (7 августа) и Генштаба и Ставки (9 августа) были направлены запросы командующему Южным фронтом с требованием разъяснить ситуацию. Однако генерал И.В. Тюленев внятно объяснить положение и судьбу окруженных армий не смог. На вопрос о количестве вышедших из окружения генерал ответил, что таковых имеется 10–15 тыс. человек, около 2 тыс. автомашин и несколько орудий. Однако говоривший от имени Ставки и лично товарища Сталина Г.М. Маленков заподозрил, что командование Южного фронта дает не совсем точную информацию, и отдал распоряжение разобраться и доложить к 14 часам 10 августа[429].
Получив прямое указание из Москвы, командование и штаб Южного фронта принялись всерьез анализировать, что же произошло. Начался разбор документов и поиск необходимых для доклада сведений. В 12.30 9 августа обнаружились в запечатанном виде приказы командующего 6-й армией № 0077 и 007 8[430]. Несмотря на то, что пакет был адресован «Командующему Южного фронта», его вовремя не вскрыли и с содержанием не ознакомились. Выяснилось также, что в штабе Южного фронта учет по выходившим из окружения частям и подразделениям не велся, вследствие чего подготовить доклад И.В. Тюленев смог не к 10, а только к 11 августа.
