Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)

В Виннице издали Книгу памяти с поименным перечнем погибших евреев города: "Абельманов Иосиф Григорьевич‚ рядовой... Абович Нафтула Ицкович‚ капитан... Абрамович Идель Янкелевич‚ рядовой... Адесман Шлема Моисеевич‚ лейтенант... Аксельрод Израиль Гедалевич‚ воентехник 2-го ранга... Амитин Моисей Борисович‚ военный фельдшер... Аршинов Сулим Срулевич‚ старшина..." Список завершает Яхец Михаил Лазаревич‚ матрос.

ОЧЕРК СОРОК ПЕРВЫЙ

Еврейские воинские соединения. Участие в войне стран антигитлеровской коалиции. Евреи-разведчики

1

В довоенные годы были сформированы в Советском Союзе национальные формирования – Грузинская‚ Туркестанская‚ Армянская и Азербайджанская дивизии; во время войны с Германией появились Латышское‚ Литовское и Эстонское воинские соединения. Евреи-командиры Красной армии предлагали создать еврейские дивизии; утверждали даже‚ что их боевые качества будут непременно высокими‚ так как "еврейские солдаты стоят перед лицом одной лишь возможности: убить врага или погибнуть". Еврейские воинские части не были созданы‚ однако евреи прибалтийских республик составляли большой процент в национальных соединениях Латвии и Литвы.

201-я Латышская стрелковая дивизия была сформирована в сентябре 1941 года – в тот момент в ее составе было не менее 17% евреев, примерно 1800 человек. В некоторых подразделениях этой дивизии евреи составляли большинство; многие из них не владели русским языком, а потому командиры проводили обучение на языке на идиш. Латышская дивизия вступила в бой под Москвой в декабре 1941 года и понесла огромные потери; среди погибших было около 1000 евреев – бойцов и командиров этой дивизии; более двадцати евреев получили ордена Красного знамени и Красной звезды, медали "За отвагу" и "За боевые заслуги".

Студент Латвийского университета Ю. Ватер участвовал в обороне Риги‚ воевал затем в составе Латышской дивизии‚ был ранен; в начале 1944 года‚ во время Корсунь-Шевченковской операции‚ капитан Юрий Ватер передавал по звуковещательной станции требование о капитуляции окруженным немецким частям. Солдаты дивизии "Викинг" сумели окружить деревню‚ откуда он вел передачу; Ватер остался с бойцами‚ водил их в контратаки‚ был дважды ранен‚ но продолжал стрелять из окна дома‚ уничтожив многих солдат и командира батальона. Его схватили‚ повесили‚ а затем сожгли дом; Юрий Ватер был представлен посмертно к званию Героя Советского Союза‚ награжден орденом Ленина (в деревне‚ где он погиб‚ установили памятник с надписью "герою-латышу Юрису Ватеру"‚ изменив имя его и национальность).

Из воспоминаний еврейки – медсестры Латышской дивизии: "Латыши‚ даже те‚ которые за год советской власти сделались ярыми коммунистами‚ выявляли... свой характер вместе с застарелым антисемитизмом. Этот антисемитизм выражался не в открытых нападках и намеках‚ а в холодном‚ несколько брезгливом отчуждении".

В 16-й Литовской стрелковой дивизии числилось после ее формирования 10 250 человек: литовцы – 36%, русские – 30%, евреи – 29% (среди командиров было 13% евреев, среди сержантов – 21%‚ среди рядовых – 34%). Дивизия начала боевые действия в феврале 1943 года в Орловской области, затем в Белоруссии, Литве и Латвии; за годы войны погибло 9000 бойцов и командиров Литовской дивизии‚ в том числе около 2000 евреев; двенадцать человек заслужили звание Героя Советского Союза, среди них четыре еврея. Наводчик орудия рядовой Борис Цинделис отбивал атаки вражеских танков южнее Клайпеды осенью 1944 года‚ погиб в бою‚ посмертно ему присвоили звание Героя. Это же звание заслужили бойцы Литовской дивизии – артиллеристы ефрейтор Григорий Ушполис и сержант Калман Шур.

Командир стрелкового батальона Литовской дивизии Вульф Виленский с первого до последнего дня войны был на фронте; в 1944 году его батальон отразил под Клайпедой восемь атак танковой дивизии "Герман Геринг", и Виленский стал Героем Советского Союза (звезда Героя‚ орден Ленина‚ два ордена Красного знамени‚ ордена Александра Невского‚ Отечественной войны‚ Красной звезды; его прадед Вульф прослужил в царской армии двадцать пять лет‚ за заслуги в русско-турецкой войне стал полным Георгиевским кавалером четырех степеней).

Из воспоминаний полковника В. Виленского (пересказано с сокращениями):

"Когда был получен приказ перейти в наступление‚ мы стали усиленно готовиться... "Как настроение?" – пробасил в телефонную трубку командир полка. Настроение мое было не очень хорошим‚ но я бодро ответил‚ что все в порядке‚ только надоело ждать. "Что предлагаешь?" – спросил Лысенко. Я предлагал перейти в наступление через... сорок минут. Без артиллерийской подготовки‚ внезапно. Через тридцать минут‚ как нами было установлено‚ немцы сядут обедать. Бдительность притупляется‚ и пока опомнятся‚ мы ворвемся в траншеи врага. Я слышал‚ как стучит мое сердце‚ и как‚ мне казалось‚ сердце командира полка. Он был разведчиком в финской войне‚ отличался храбростью и‚ командуя полком‚ часто забывал про свою должность и прибегал ко мне в батальон. Мы оба почувствовали азарт настоящего боя. Нужно было решать‚ и немедленно.

"Я должен запросить разрешение командира дивизии‚ – заколебался Лысенко. – Мы не одни в дивизии. Можно сорвать общий план наступления... Сколько ты можешь подождать?" Я подумал и сказал: "Могу подождать десять минут". Не ожидая ответа‚ я распорядился готовиться к бою. Был продуман детальный план‚ и я был уверен‚ что успех обеспечен. Не стал бы я по-глупому рисковать своими ребятами‚ если бы не было шансов на успех. Через десять минут Лысенко бодро прокричал в трубку: "Володя (к тому времени я для него уже был Володя)‚ вперед!"

Когда мы рванулись вперед и были около кустарника‚ немцы открыли огонь по нашей первой траншее. Но мы-то из нее уже ушли! Когда они спохватились и перенесли огонь на кустарник‚ нас уже и там не было. Мы проскочили кустарник и с ходу ворвались в траншею врага. Они испугались‚ с полными ртами таращили на нас глаза. Не задерживаясь‚ мы устремились вперед‚ и через полчаса я уже был в землянке немецкого командира батальона‚ который (видно было по столу) хорошо пообедал и... лег спать.

Я доложил Лысенко‚ что мы заняли три траншеи врага. "А где ты сам‚ черт тебя побери?!" – орал в трубку командир полка. "Я в землянке немецкого командира батальона‚ отправил вам ящик коньяка!" – кричал я в ответ. Я знал Лысенко и ожидал его появления с минуты на минуту. И точно. Вскоре он прибыл. Объятия‚ поцелуи‚ влажные счастливые глаза и два слова: "Спасибо‚ Вовка!"

Следует добавить‚ что в наш прорыв устремились другие части дивизии. Успех был полный. Многих наградили‚ в том числе Лысенко и меня. По его настоянию‚ я был назначен первым его заместителем – начальником штаба полка. Мы стали жить в одной землянке..."

Латышские и Литовские воинские соединения участвовали в боях за Латвию и Литву, но еврейское население было там почти полностью уничтожено‚ и в ряды этих национальных формирований вступали лишь партизаны-евреи‚ выжившие в лесах. На освобожденных территориях Прибалтики проводили массовый набор в армию местных жителей, включая их в национальные формирования; туда попадали после мобилизации латыши и литовцы, которые и до войны не испытывали симпатий к евреям; они провели три года в оккупации под влиянием нацистской пропаганды, что привело к росту антисемитизма в этих дивизиях.

Герой Советского Союза Г. Ушполис вспоминал: "Новое пополнение... резко отличалось от нас. Они не признавали гитлеровцев своими врагами. Участились случаи дезертирства, особенно в стрелковых полках..." – "Трудно было сохранять былую гармонию и корректность. Не раз евреи совершали спонтанный самосуд над убийцами своих родных".

Добавим к этому, что до войны в Эстонии было небольшое еврейское население; в Эстонском стрелковом корпусе воевало около 200 евреев.

2

В конце июля 1941 года Москва возобновила дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством В. Сикорского‚ которое находилось в Лондоне. В августе того года объявили амнистию польским гражданам в советских лагерях и ссылках‚ и на территории Советского Союза началось формирование Польской армии под командованием генерала В. Андерса‚ которого также освободили из заключения. Сотрудник польского посольства в СССР свидетельствовал: "Советские власти соглашались считать польских евреев поляками‚ но никак не соглашались освобождать русских‚ белорусов и украинцев‚ несмотря на их польское подданство. Правда‚ многим из них как-то удалось выскользнуть из лап НКВД и присоединиться к армии генерала Андерса".

Польским евреям тоже было непросто вырваться из лагеря; заключенный Ю. Марголин вспоминал: "Эта "амнистия" по капле высосала из нас кровь‚ довела до исступления и нервной катастрофы. Только когда мы остались последними и девяносто процентов западников ушло из лагеря‚ мы поняли... что нас не освободят‚ что советская власть применяет амнистию не ко всем‚ кого она касается... Мы обратились к прокурору: "Почему нас не отпускают?" Прокурор засмеялся и ответил: "Вы евреи‚ Сикорский вас не хочет"... А мне сообщили в письме: "В ответ на запрос з-к Марголина Ю. Б. разъясняется ему‚ что он не подлежит амнистии для польских граждан‚ как лицо непольской национальности"... Я поседел за эти месяцы ожиданий. Я был молод‚ когда меня арестовали в Пинске. Вдруг я услышал с удивлением‚ что меня окликают на работе "отец"‚ а потом стали звать меня – "дед".