Милош Губачек - «Титаник»

На днище шлюпки В пытались забраться многие. Очень быстро там оказалось около тридцати человек, и положение стало критическим. Под тяжестью людей шлюпка оседала все глубже, и становилось ясно, что еще один или два человека — и шлюпка окончательно затонет. Несколько матросов поймали плававшие обломки досок и стали грести ими, как веслами, чтобы как можно дальше отплыть от несчастных, продолжавших цепляться за шлюпку. Не оставалось ничего другого, как отталкивать одного за другим. Стюард Томас Уайтли в интервью нью-йоркской газете «Трибюн» сказал:

«Меня носило вокруг перевернутой шлюпки. За нее уже держались около тридцати человек. Они не позволяли мне забраться наверх, кто-то пытался ударить меня, но я все-таки на нее влез».

Кочегар Гарри Синьор в интервью «Нью-Йорк таймс» рассказывал:

«На перевернутой шлюпке были второй помощник капитана „Титаника“ Чарлз Лайтоллер, полковник Грейси и мистер Тэйер. Все они ушли со шлюпкой под воду, но им удалось вынырнуть. Я пытался влезть на шлюпку, но какой-то тип ударил меня по голове доской. Там было уже довольно много народу. Я плавал вокруг шлюпки, подплыл с другой стороны и только там на нее вскарабкался. На ней оказалось человек тридцать пять, и среди них ни одной женщины. Вокруг — огромное количество тонущих и уже мертвых».

Гарольд Брайд той же газете сообщил:

«Страшно было взглянуть вокруг — только барахтающиеся в воде тонущие люди. Некоторые приближались к нам. Никто им не помогал. На перевернутой шлюпке людей было больше, чем она могла выдержать, она тонула…»

Полковник Грейси так описал картину той ужасной ночи:

«Хотя я и не смотрел вокруг, я не мог не слышать, что происходило в ту трагическую ночь. Мужчины на носу и на корме шлюпки с помощью обломков досок пытались отбиться от несчастных людей, барахтавшихся в воде. Я постоянно слышал один и тот же совет тем, кто оказывался рядом с нами: „Держись, приятель, за то, что у тебя есть. Если мы возьмем еще хоть одного, мы все утонем“. Могу утверждать, что я ни разу не слышал от тонущих ни единого слова упрека за то, что им отказывали в помощи. Не было никакого насилия. Но один герой останется в моей памяти как самый достойный пример отваги и выдержки, мужественного смирения с судьбой и бесстрашия, проявленного перед лицом смерти. Это было в ту минуту, когда на в очередной раз произнесенный совет низкий голос ответил: „Все в порядке, ребята, счастья вам, и благослови вас Бог“. Я не раз сожалел, что нельзя установить имя этого героя и отдать честь его памяти. Это был кто-то из незнакомых мне людей, иначе я узнал бы его по голосу».

Об этом же вспоминал в Нью-Йорке и повар Джон Коллинз:

«Все, кто хотели взобраться на шлюпку и пытались это сделать, оказались на ней, кроме одного. Этого человека никто не отталкивал, но ему сказали, чтобы он и не пытался. Если бы этот человек ухватился за шлюпку, мы все оказались бы в воде. Он не протестовал и только сказал: „Все в порядке, ребята, не теряйте равновесия, благослови вас Бог“, — и попрощался с нами».

И Джон Хаген рассказывал об этом человеке:

— Я услышал, как он просил помочь, но ему ответили, что в шлюпку нельзя, что он может ее перевернуть. Потом он попросил доску, но мы посоветовали ему держаться за то, что у него есть. Тяжело было смотреть на этого мужественного человека, который тонул со словами: «Привет, ребята, не теряйте головы».

Людям, настойчиво продолжавшим грести, в конечном счете удалось вывести шлюпку на чистую воду. Но это еще не было победой. Из-под шлюпки даже при малом крене выходил воздух; воздушная подушка, поддерживавшая ее, уменьшалась, и шлюпка медленно, но неумолимо погружалась. Время от времени через нее перекатывала волна, и каждое неосторожное или резкое движение могло ее опрокинуть. Второй помощник капитана Лайтоллер приказал всем, кто мог подняться, стать лицом к носу и внимательно наблюдал за каждым опасным движением этого ненадежного «ковчега». Его приказы: «Наклониться влево!», «Наклониться вправо!», «Стоять прямо!» — как того требовала ситуация — выполнялись неукоснительно.

Вначале люди пытались криками привлечь внимание какой-нибудь из спасательных шлюпок, но ни одна не отзывалась. Призывы о помощи раздавались и с других шлюпок, поэтому никто не понял, что именно складная шлюпка В попала в наиболее отчаянное положение. Лайтоллер приказал всем замолчать — надо было беречь силы. Когда он установил, что на шлюпке находится радиотелеграфист Брайд, он спросил его, с какими судами «Титаник» поддерживал связь и кого просил о помощи. Брайд назвал «Балтик», «Олимпик» и «Карпатию». Исходя из координат «Карпатии», о которых упомянул Брайд, Лайтоллер приблизительно определил, что она может прибыть еще до рассвета. Это сообщение подняло всем настроение, но до этого времени нужно было еще продержаться.

Несколько человек на корме начали высказывать предположения о судьбе капитана Смита. Двое уверяли, что он был на шлюпке В, когда поблизости упала в воду труба «Титаника». Кочегар Гарри Синьор позднее утверждал, что капитан подплывал к шлюпке В, что его втащили, но он соскользнул обратно. Другой из пострадавших, помощник повара Джон Мейнард, говорил то же самое, но оказалось, что Гарри Синьор был одним из последних, кто взобрался на шлюпку, а те, кто уже были на ней, кроме Мейнарда, ничего подобного не помнили. Смазчик Уолтер Херст рассказывал, что, когда шлюпка еще находилась среди обломков, какой-то мужчина, плывший рядом, говорил ему ободряющие слова, но о помощи не просил. И хотя шлюпка была уже опасно перегружена, Херст протянул ему доску, но было слишком поздно — у человека уже не было сил и на предложение помочь ему он никак не отреагировал. До конца жизни Херст был убежден, что это был капитан Смит.

Ночь постепенно отступала, а положение на шлюпке становилось все более критическим. Лайтоллер писал в своих воспоминаниях:

«Для каждого из тех, кто выжил, найдя прибежище на днище складной шлюпки, эта ночь была воплощением кошмара и чуда одновременно… Если когда-либо и проверялись пределы человеческой выносливости, без сомнения, это было именно в те долгие часы, когда мы без движения, в мокрой одежде противостояли холоду… С каждым часом брезентовые борта шлюпки все больше пропитывались водой. Мы с ужасом понимали, что шлюпка медленно тонет. Некоторые, потеряв сознание, соскальзывали в воду. На плоском гладком днище не было ничего, за что можно было бы ухватиться. Никто не был в состоянии помочь соседу, когда началась небольшая качка. Нельзя было надеяться на помощь тех, кто был еще жив».

На остальных спасательных шлюпках большая часть пострадавших была по крайней мере в сухой одежде, у некоторых были одеяла, они могли, прижавшись, согревать друг друга, могли грести. Ничего этого не было на шлюпке В. Неудивительно, что слабые люди в таких условиях не выдерживали.

По некоторым сведениям, среди тех, кто отказался от борьбы и утонул, был и старший радист «Титаника» Джек Филлипc. Это утверждали радист Гарольд Брайд и стюард Уайтли. Но ни полковник Грейси, ни Лайтоллер о присутствии Филлипса на шлюпке В не упоминают. Правда, было темно, и почти невозможно установить, кто именно находился рядом. Некоторые так обессилели, что не произнесли ни слова, и, когда последние силы оставляли их, они тихо исчезали в море. Брайд сам очень страдал. Большую часть ночи он провел полулежа, при этом на его ногах кто-то сидел. Когда Брайд наконец оказался на палубе «Карпатии», его сразу же поместили в судовой лазарет.

Все это время люди напряженно всматривались вдаль в надежде увидеть спасительный огонек на одном из судов, о которых говорил радист Брайд. Лайтоллер правильно определил, что большинство огней, которые они видят, — это огни на шлюпках с «Титаника». Однако появлявшиеся время от времени зеленые сигнальные огни сначала ввели в заблуждение даже опытного Лайтоллера. Как и многие другие, он принял их за сигналы приближавшегося судна. Несколько человек вновь взялись за «весла» и попытались грести в направлении огней, но вскоре стало ясно, что это бесполезно: с одной стороны, шлюпка двигалась слишком медленно, с другой — они заметили, что огни удаляются.

Днище шлюпки В было уже целиком под водой. Людей спасало только то, что не было ветра и почти всю ночь был полный штиль. Даже небольшое волнение привело бы к неизбежной гибели. Ветер начал подниматься только к утру. К счастью, медленно, но и это для шлюпки В означало смертельную опасность. Было ясно, что, если в ближайшее время не подоспеет помощь, никто из них не выживет.

Вскоре, примерно в половине четвертого, кто-то на корме крикнул:

— К нам идет судно!

Лайтоллер тут же приказал, чтобы все замерли и никто не поворачивался. Малейшее движение стоявших в два ряда людей могло нарушить неустойчивое равновесие. Сам Лайтоллер осторожно повернулся. Вначале он сомневался, судовые ли это огни, — ведь столько огней уже оказались ложными! Но спустя некоторое время он с радостью понял, что это действительно топовые огни большого судна. В первое мгновение все испугались, что в темноте судно может подмять их под себя. Однако страх быстро сменился разочарованием — судно не приближалось. Оно остановилось.