Колокол Люцифера - Николай Алексеевич Сергеев
Успехи европейского блицкрига на следующие годы станут источником вдохновения восхваляющих гениальность Адольфа Гитлера пропагандистов. Так будет продолжаться даже после Сталинграда, когда сомнений в крахе Германии не останется уже ни у кого из немногих оставшихся в Рейхе здравомыслящих немцев, не подверженных влиянию массированной ежедневной гёббельсовской пропаганды.
ТОТАЛЬНАЯ ПРОПАГАНДА
Пропагандисты по радио и в газетах муссировали мифы о том, как все народы мира завидуют немцам, их высокой духовности, их культуре, науке и тому, как Германия поднимается с колен во главе со своим фюрером.
Фраза «Германия поднялась с колен и никому в остальном мире это не нравится», впервые сказанная в марте 1935 года по поводу создания вермахта, станет расхожей на следующие десять лет. Все эти годы фразу будут мусолить радиопропагандисты, журналисты как крупных центральных, так и небольших местных газет, германские дипломаты, агитаторы местных партийных ячеек и др.
Немцам вбивали в голову мысль о том, что весь мир хочет захватить Германию, уничтожить немецкую государственность, сделав страну зависимой от иностранных правительств, а если повезёт, то и вовсе расчленить и передать, получившиеся в результате раздела страны части, соседним государствам — Польше, Чехословакии, Франции, Бельгии, Дании и Нидерландам.
Министерством пропаганды Рейха под личным контролем рейхсминистра Йозефа Гёббельса была разработана концепция психологической обработки немецкого населения в самой Германии и соседних странах преимущественно через радио, т.к. в подавляющем большинстве немецких семей имелся радиоприёмник.
Количество радиослушателей возросло с четырёх миллионов в 1933 году до шестнадцати миллионов к концу 1942 года. Тех, кто не мог платить абонентскую плату за радио, освобождали от неё за счёт особых фондов нацистской партии.
Радиовещание было выбрано в качестве основного орудия нацистской пропаганды, т.к. уже тогда понимали, что устное слово, распространяемое практически мгновенно, оказывает на население более сильное воздействие, чем печатное. Через пятьдесят лет таким же эффективным орудием пропаганды станет телевидение.
Через несколько дней после прихода во власть нацисты установили полный контроль над радиостанциями, которые до того уже были в Веймарской республике государственными. В марте 1933 Гёббельс переподчинил национальное радиовещание, переведя его из Главного почтового управления в ведение министерства пропаганды. Гёббельс так объяснил это решение: «То, чем была пресса в девятнадцатом веке, радиовещание станет в двадцатом». Работа всех центральных германских радиостанций контролировалась лично Гёббельсом и его заместителями.
Круглосуточно немецкие радиостанции повторяли мантру о нацистском фюрере как о национальном вожде, восхваляли национал-социалистов, возрождение Германии, в ярких красках описывали небывалый подъём у немцев патриотизма, самоуважения и гордости за свою страну.
Не забывал Гёббельс и его подручные о пропаганде нацизма за рубежом. В том же 1933 году была утверждена пятилетняя программа вещания на зарубежные страны. Между культурными радиопрограммами, в которых обсуждались новости театра и кино, радиотрансляциями опер и симфонических концертов, непременно вставлялись пропагандистские радиопередачи. Вещанием на зарубежные страны занимались специально созданные радиостанции, вещали они круглосуточно на двенадцати языках.
В Рейхе существовал полный запрет на прослушивание иностранных радиостанций, введённый сразу после начала войны 1 сентября 1939 года, нарушение которого считалось государственной изменой и строго наказывалось, вплоть до смертной казни, в исключительных случаях.
В порядке исключения отдельным сотрудникам аппарата Гёббельса, сотрудникам разведки и аналитических служб генерального штаба для выполнения ими служебных обязанностей, выдавались специальные разрешения на прослушивание иностранных радиопередач. Ни генералы вермахта, ни высшие чины СС, ни партийные руководители, ни даже министры гитлеровского правительства не имели таких разрешений. В начале 1942 года Гёббельс, отказывая в выдаче таких разрешений четырём министрам, раздражённо отметил: «Удивлён, что так много высших чиновников пытаются доказать мне, что их дальнейшая работа остановится, если им тотчас не выдадут разрешения на прослушивание иностранных радиопередач».
К концу 1942 года, когда для многих немцев победа вермахта на восточном фронте уже не казалось такой очевидной, нелегальное прослушивание вражеских радио передач достигло огромных масштабов. Тысячи немцев за прослушивание английских и советских передач на немецком языке были осуждены и отправлены в концлагеря и тюрьмы.
Гёббельс прекрасно понимал, что запретить продажу иностранных газет и журналов не представляло большого труда, но запретить распространение радиоволн на территории Рейха никто не в силах. По личной инициативе рейхсминистра пропаганды, ещё до начала войны, нацисты запланировали производство приёмников с фиксированной настройкой на частоты государственных немецких радиостанций, в качестве гарантии от прослушивания их владельцами иностранных радиопередач. Контроль за реализацией этого проекта Гитлер возложил лично на Йозефа Гёббельса. Но, по-видимому, у министра пропаганды Рейха так и не дошли руки до этого проекта.
Глушить вражеские радиопередачи нацисты не могли по техническим причинам, т. к. при несовершенстве немецкой радиотехники того времени значительно ухудшился бы приём передач собственных пропагандистских радиостанций — при увеличении мощности передатчика происходило одновременное увеличение неизбирательности полосы глушения.
Из мемуаров Карла Альбрехта и Хайнриха Курца всему миру стали известны подробности, как была устроена гитлеровская машина радиопропаганды. Как заранее, ещё до начала войны стали подбирать людей, обладавших знанием языков и сведениями о странах, которые намеревались захватить нацисты — Польше, Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии, Украины и России. Большая часть этих людей состояла из бывших граждан стран, намеченных к оккупации. Их полностью изолировали в здании на Викторияштрассе 10 без всякой связи с внешним миром. Охрану здания внутри и снаружи осуществляло гестапо. Было запрещено даже общение с близкими, разрешалось в ограниченном виде обмениваться с ними сообщениями в письмах, которые в обязательном порядке просматривались гестаповцами.
Не каждый секретный военный объект охранялся в Германии так же, как отделы радиопропаганды, так высоко оценивали важность их работы нацистские руководители.
Радиопропагандисты не собирали информацию, не обрабатывали ее, не анализировали и тем более не проверяли на достоверность. Директивы и основные тезисы присылались напрямую из Министерства пропаганды и народного образования, а работники отделов лишь сочиняли тексты новостей и радиоочерков, либо полностью выдумывая события, либо додумывая подробности к реальным фактам, изрядно приправляя их собственной ложью для большего устрашения слушателя или большей убедительности.
Радиотрансляции начинались с официальных сообщений правительства и военного командования, после чего следовали речи Розенберга и Гёббельса. Обращения Розенберга были больше теоретическими, а Гёббельс предпочитал оформлять свои речи, содержащие прямые призывы к действиям, эмоциональными эпитетами. Министр пропаганды убеждал слушателей в том, что враги поджидали удобного момента для нападения на Германию, но прозорливый Гитлер упредил их удар. Рейхсминистр пропаганды постоянно требовал от немцев жертв во имя будущего Германии, называл немецкую нацию великой и непобедимой, не забывая восторгаться «гениальностью» великого народного вождя и полководца Адольфа Гитлера.
Особое значение Гёббельс придавал выступлениям радиопропагандиста Ганса Фриче, который с 1942 года стал главным комментатором событий в Германии и за рубежом. На самом деле Фриче был в большей степени контрпропагандистом, что было востребовано во время войны, когда пропаганда противника на население Германии стало настолько мощной, что этот факт уже не могли игнорировать нацисты. Основной задачей Фриче было скомпрометировать вражескую пропаганду раньше, чем новости и комментарии от противника успеют услышать немецкие радиослушатели.
Новинкой для пропагандистов «старой школы», которые ранее в своих репортажах и выпусках новостей никогда не ссылались на новостные сообщения противника и комментарии событий, стала новая методика Фриче по воздействию на радиослушателей. Эта методика заключалась в цитировании настоящих сообщений радио и прессы противника, перемешивании их с выдуманными фактами. Комментируя сообщения вражеских радиостанций, искажённых до неузнаваемости и перемешанных с откровенной ложью, Фриче ссылался уже на другие вымышленные события. Получалась такая каша в подаваемом комментатором материале, что разобраться, где правда, а где вымысел в этой сумасшедшей смеси, состоящей из реальных фактов и выдумки, уже было не под силу обычному обывателю.
Фриче связывал новости,
