Питер Смит - Бой неизбежен!
Тем временем над головой итальянцев продолжали крутиться «Суордфиши» с «Арк Ройяла», которым никто не мешал и которых никто не беспокоил. И это вызывало серьезное беспокойство итальянского адмирала. Пока итальянцы безуспешно пытались отыскать противника с помощью нескольких гидросамолетов, англичане постоянно контролировали все их перемещения, причем все это происходило буквально под самым боком у многочисленных аэродромов Сардинии. Адмирал Кампиони мог лишь с горечью вспоминать печальный опыт боя у Калабрии. На сей раз ВВС помогли ему ничуть не больше, что, несомненно, повлияло на все его намерения. В любом случае, в 11.20 он был вынужден отправить радиограмму в штаб морской базы в Кальяри, требуя немедленного вмешательства обещанных истребителей, чтобы стряхнуть с хвоста назойливых ищеек. Реакция последовала незамедлительно, но она все равно оказалась запоздалой. В 11.38 в воздух было поднято звено истребителей-бипланов CR-42. Линия связи между итальянским адмиралом и истребителями оказалась слишком громоздкой. С мостика «Витторио Венето» приказ следовало передать на берег в Кальяри. Там моряки переадресовывали его местному командованию ВВС — Команде Аэронаутика Сарденья, и лишь оттуда приказ шел к самолетам. Отсутствие сети прямого наведения истребителей делало их совершенно бесполезными.
Здесь следует отметить, что связь между «Суордфишами» и Сомервиллом на мостике «Ринауна» была организована гораздо проще, хотя и в этом случае вся информация шла через «Арк Ройял». Даже это вызывало задержки и путаницу, но все-таки авиаразведка заметно помогла британскому адмиралу. Более того, в распоряжении Сомервилла находились экипажи, специально подготовленные для действий над морем, чем Кампиони похвастаться не мог. Хотя обеим сторонам еще предстояло хорошенько поучиться, чтобы нормально использовать самолеты в морском бою, англичане в этом плане заметно опережали итальянцев.
Несмотря на все эти неудобства, Кампиони все-таки был настроен сражаться. В 11.35 он приказал крейсерской эскадре держаться по пеленгу 195° от «Витторио Венето». Задачей флота было максимально быстрое сближение с противником. Кампиони все еще полагал, что британские эскадры не встретились, поэтому он чувствовал себя довольно уверенно. В любом случае, по его мнению, у итальянцев имелся определенный резерв времени. Его рассуждения в этот момент были примерно следующими:
«Я продолжал думать, что английские силы уступают итальянским. Более того, встреча произойдет в водах, которые ближе к Сицилии, чем к Сардинии, поэтому условия будут благоприятными для нас».
Но все оптимистичные планы Кампиони были основаны на совершенно неверной информации, и не было никакой возможности вовремя исправить это. На мостике «Ринауна» полагали, что ситуация как раз наоборот складывается благоприятно для англичан.
Примерно за 10 минут до того, как Кампиони начал сосредоточение сил, готовясь вступить в бой с маленькой британской эскадрой, наблюдатели Соединения Н заметили долгожданный силуэт «Рэмиллиса». Он впервые появился по пеленгу 73° на расстоянии примерно 24 мили. Теперь требовалось как-то остановить вражеский флот, который, по всеобщему убеждению, удирал от англичан. Как всегда, это зависело от эффективности действий торпедоносцев «Арк Ройяла». Именно в этот момент в воздух поднялась первая ударная волна из 11 «Суордфишей».
Британские самолеты, следившие за итальянцами, продолжали посылать непрерывный поток сообщений, но их сведения грешили неточностями. Поэтому на мостике «Ринауна» решили, что им противостоят 2 линкора, 6 крейсеров и орда эсминцев. Сомервилл приказал «Рэмиллису» следовать курсом 45° впереди Соединения Н, а не пытаться пристроиться за кормой, так как предполагалась погоня. «Бервику» и «Ньюкаслу» было приказано присоединиться к остальным крейсерам. Вскоре крейсера выстроились кильватерной колонной. Эсминцы сопровождения были отданы в распоряжение капитана 1 ранга Де Салиса. Сомервилл пришел в восторг, когда увидел «Дифендер», «проскочивший у нас под кормой, а потом обрезавший нам нос. Старина Бо (его сын Джон) и я махали друг другу, как сумасшедшие».
Старый «Рэмиллис» тоже выглядел великолепно.
«Он был просто прекрасен. Огромный неуклюжий корпус вспарывал воду, отбрасывая в стороны огромные буруны. «Рэмиллис» напрягал свои 25-летние машины до предела и сверх того. Даже 25 лет назад он мог дать только 22 узла. Мы помчались за ним, как ласточка гонится за орлом. Его орудия были задраны вверх, словно пытались нащупать врага за пустынным морским горизонтом. Вдоль всего борта взлетали брызги, искрящиеся на солнце. Его кильватерная струя была широкой и клокотала, как бешеная. На грот-мачте уже развевался боевой флаг — широкое белое полотнище, которое на ветру выпрямилось, как жестяной флюгер».
В 11.34 положение англичан выглядело примерно следующим: «Манчестер», «Саутгемптон» и «Шеффилд» шли кильватерной колонной примерно в 5 милях слева по носу у «Ринауна». «Бервик» и «Ньюкасл» догоняли их с востока. Примерно в 2 милях позади крейсеров капитан 1 ранга Де Салис пытался построить свои эсминцы. В 10 милях справа по носу у «Ринауна» «Рэмиллис» начал поворачивать на параллельный курс, выжимая максимальную скорость. Точно так же все неисправные корабли Соединения D, несмотря на проблемы с машинами, развили максимальную скорость. Боевой порядок был построен именно так, как хотел Сомервилл.
В 11.34, основываясь на последнем донесении о положении и скорости противника, Сомервилл приказал увеличить скорость до 28 узлов. В 11.40 вся британская эскадра повернула на курс 50°, чтобы сблизиться с противником.
В нескольких британских отчетах об этом бое говорится, что на «Ринауне» произошла поломка подшипника, которая вынудила его прекратить погоню. Мы постараемся восстановить события в точности. Капитан 1 ранга А. У. Грей, бывший инженер-механик «Ринауна», рассказывает, как все происходило на самом деле:
«Насколько я знаю, мы не уделяли никакого особого внимания машинам, кроме обычных ходовых вахт. Все шло нормально, пока в 11.40 на пост управления машинами не поступило сообщение, что начал греться подшипник турбины высокого давления на правом внутреннем валу. Его температура достигла 170°. Я должен напомнить, что с 10.15 мы шли со скоростью 28 узлов».
В своем официальном рапорте он рассказывает, что происходило дальше.
«После двух дней в море 27 ноября температура заднего подшипника турбины высокого давления правого внутреннего вала по донесению от 11.40 достигла 170°. Средняя температура остальных подшипников турбин составляла 114°, что было нормально для высоких скоростей. Через 5 минут температура упала до 165°, а давление масла возросло с обычных 12 до 18 фунтов. Машины развили 270 оборотов после 198 оборотов в минуту, но в 11.17 обороты были снижены до 216.
В 11.35 мы получили приказ увеличить обороты до 260. В этот момент машины давали 220 оборотов, мы увеличили их до 240, намереваясь выполнить приказ. Получив донесение о температуре заднего подшипника турбины высокого давления (то есть в 11.40) и видя, что корабль собирается вступить в бой с противником, мы решили не снижать обороты правого внутреннего вала, пока это будет возможно. С учетом этот вал вращался со скоростью 240 оборотов. Внешний правый вал развил 276 оборотов. Оба левых вала давали 260 оборотов.
На этой скорости температура подшипника продолжала колебаться от 153° до 160°. В 12.45 было приказано увеличить обороты до 278, но правый внутренний вал был оставлен на 240 оборотах, так как мы полагали, что в бою корабль должен развивать максимально возможную скорость».
В 11.54 летающая лодка «Сандерленд», которую Сомервилл направил уточнить данные авианосных разведчиков, вернулась к флоту и сообщила о 6 крейсерах и 8 эсминцах по пеленгу 330° на расстоянии 30 миль от «Ринауна». Однако вражеские линкоры не были обнаружены. Затем «Сандерленд» улетел, забыв передать курс и скорость итальянцев. Это сообщение породило опасение, что итальянские крейсера могут попытаться проскочить за кормой британского флота, чтобы атаковать и уничтожить «Арк Ройял», который теперь шел в сопровождении всего лишь 2 эсминцев на заметном расстоянии от остальных кораблей. Это продемонстрировало относительную уязвимость авианосцев, оторвавшихся во время боя от сопровождающих линкоров. А ведь проповедники воздушной мощи охотно забывали об этой слабости и уязвимости и во время войны, и после нее. Но Сомервилл был встревожен не на шутку.
«Во время боя не было получено никаких новых сообщений об этой группе, и поэтому я терялся в догадках относительно ее намерений и действий. Однако «Арк Рой-ял» находился между моими главными силами и конвоем. Поэтому я полагал, что возвращающиеся самолеты обнаружат эту группу и сообщат о ней, если итальянцы попытаются обойти меня и занять позицию для атаки конвоя. Однако мы повернули на север, чтобы не зайти слишком далеко на восток».
