Люди на дороге жизни - Вячеслав Щепоткин
Ельцинскую власть не за что было любить. Её можно было только, мягко говоря, не любить, а если правильнее — ненавидеть. И поэтому мы давали соответствующие материалы, что вызывало, кстати говоря, некоторую неприязнь в палатах. Егор Семёнович Строев, этот мудрый, дальновидный политик, в связи с очередной реорганизацией палаты и новым принципом её формирования вынужден был уйти.
Во главе Совета Федерации встал Сергей Михайлович Миронов. Надо сказать, что президентская власть сделала несколько реорганизаций Совета Федерации. Ну, Госдума — по партийным спискам. Первый состав Совета Федерации — его депутаты, избирались народом. Второй состав — губернаторы и председатели законодательных собраний.
Это был самый сильный на тот момент и самостоятельный орган власти. Руководители регионов в Совете Федерации часто оспаривали предложения Ельцина. Достаточно вспомнить, что тогдашний Совет Федерации трижды отклонял просьбу Ельцина дать согласие на увольнение генерального прокурора России Юрия Скуратова, который расследовал коррупционные дела президентского окружения. И только благодаря подлой видеосъёмке, где якобы Скуратова сняли в обществе проституток, Ельцину удалось добиться своего.
Такой некарманный орган власти не устраивал и Путина. Была проведена очередная реорганизация. Теперь в Совет Федерации пришли представители региональных руководителей. Зависимые от своих патронов, которые сами, в свою очередь, становились всё более зависимыми от Кремля, эти “сенаторы” могли в любой момент быть отозваны без объяснения причин.
Я знал случай, когда представителя губернатор убирал просто по прихоти своей, по капризу. То ли тот его плохо встретил, то ли кто-то что-то сказал о представителе. Но были случаи, когда место в Совете Федерации продавалось, и представителя, естественно, убирали. И об этом шёл вовсю разговор везде, даже в газетах писали, сколько стоит место сенатора, сколько стоит место депутата в Госдуме. Такое положение, конечно, было нетерпимо.
Тем не менее над журналом опять нависла угроза. А угроза такая: надо снять главного редактора, поставить другого, и курс изменится. В далёкой перспективе так и произошло. У Хренова наступил, по-моему, пенсионный возраст. И инициатива шла от Миронова. Его подталкивали и некоторые сенаторы. Но мы подняли волну в Совете Федерации против смены главного редактора, подключились депутаты Госдумы, и Миронов оставил нас в покое. Хренов остался главным редактором. Он уже набирал опыт, стал себя показывать умелым руководителем.
Должность главного редактора — это тяжёлое дело, тяжёлый пост. Как говорит Черняк, он между молотом и наковальней. Молот — это власть, а наковальня — это трудовой коллектив. То есть и там надо быть умелым политиком, чтобы не сорваться, и внизу тоже быть уважаемым человеком. Хренов понял это дело. Правда, одна черта — занудство и бесконечность длинных речей — осталась у него навсегда. Когда заседания редколлегии вёл Лынёв, они проходили быстро.
Руслан был одарённый человек, очень способный как журналист, но крайне нервный, можно сказать, с изломанным характером. При вспышке гнева мог бросить на пол телефонный аппарат, толкнуть стул так, что он с грохотом падал, однако объяснялся коротко, без длинных речей. Хренов же как заведёт “песню слов”, хоть засыпай. Я терпеть этого не мог и всячески старался сбить его с этой монотонности.
Но это был, скажем так, один из не самых главных недостатков Хренова. Главным, конечно, было то, что он любил власть и понимал, что власть конвертируется в деньги. Кстати говоря, когда он купил какое-то приличное жильё в Турции, я ему говорю: “Юра, ты опрометчиво поступил. Турки национализируют это всё, и привет”. — “Да что ты, старик, разве это можно? Нет, там демократическая страна, там законы действуют”.
Короче говоря, второй раз мы отстояли журнал. И он становился всё более и более острым. Причём не только, скажем, по публикациям, но и по проблемам. Мне не раз говорили члены Совета Федерации: “Вячеслав Иванович, Вы пишете то, что вчера власть сказала”. — “Это вчера власть сказала о том, что мы написали два месяца назад”. То есть мы уже не раз улавливали, что наши публикации формируют мнение и позицию депутатов Госдумы и членов Совета Федерации.
Не только о проблемах
Мы первые придумали такую форму, как тема номера. Причём, очень интересно её давали. Была заглавная статья кого-то — или авторов, или нашего журналиста. Потом на эту тему рассуждали члены Совета Федерации и депутаты Госдумы. И не раз были интересные результаты и отклики.
Скажем, регулярно у нас шла тема — в других изданиях её мало касались — тема местного самоуправления. Этот разговор, думаю, интересен для определённого круга читателей. А вот то, что привлекало всех, — это другие наши задумки. Во-первых, мы писали заметки под рубрикой “Политики вне политики”. Писала Татьяна Зима. Там интересные были всякие вещи, расспрашивала она, не очень оглядываясь на авторитеты, и задавала иногда вопросы весьма и весьма острые и колкие.
Но особенно интересной стала наша задумка под названием “Неожиданный ракурс”. Всю последнюю обложку занимала фотография известного человека. Но снятого в неожиданной ситуации. Скажем, дали фото Юрия Лужкова в поварском колпаке, в фартуке, с большим половником. И две женщины-поварихи рядом с ним что-то наливают или накладывают. Причём, как всегда, около власти вертятся разные клевреты, и вот кому-то из них показалось, что женщины без трусов.
Хренову звонят и говорят: “Ну, что же вы так опозорили Юрия Михайловича, он стоит, а рядом женщины без трусов, а у него жена есть”. Хренов приуныл, потускнел. А вышел этот номер накануне Дня Москвы. А Москва накануне этого дня давала деньги, чтобы можно было хорошо жить. Мы, кстати говоря, неплохо зарабатывали, потому что ввели рубрику “Регион крупным планом”. Я сам несколько регионов делал. Это было на так называемой возмездной основе. Так вот клевреты Хренова огорчили, он сидел тусклый. Но кто-то из наших подсказал одному из близких людей Лужкова: спросите, а как он воспринял фотографию? Спросили. Юрий Михайлович вскричал: “Ой, какая отличная фотография! Спасибо журналу, так здорово сделано!” Все эти клевреты заткнулись и отвалились.
Помню, была фотография, на которой Валентина Александровна Петренко доит козу. Конечно, необычный ракурс. Сенатор, известнейшая женщина, в своё время оставшаяся в заложницах у террористов ради спасения детей- заложников и получившая за это боевую награду, она по сей день отдаёт себя заботе о детях, возглавляя движение “Матери России”. Не зря её называют “Главной мамой России”. И
