Олег Козинкин - Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки
«2) Кроме того, всегда давались задания проработать варианты наступательной операции при явном несоответствии реальных сил. Но откуда-то появлялись дополнительные силы и создавался, по-моему, искусственный перевес в пользу нас».
Т. е., проводились игры на картах в каком-то виртуальном мире. Что при переносе в реальный – на 100 % должно было привести к поражению и катастрофе, ведь в реальности войска, не имеющие реальных сил и резервов, должны проиграть.
«3) Теперь при анализе совершившихся событий стало ясно, что отдельные работники Генерального штаба, зная, что в первый период войны превосходство в реальных силах будет на стороне Германии, почему-то проводили и разрабатывали главным образом наступательные операции и только в последнее время (в конце мая 1941 г.) провели игру по прикрытию границы, тогда как нужно было на первый период войны, с учётом внезапности нападения, разработать и оборонительные операции».
А это уже прямое обвинение ГШ в том, что вместо активной обороны, предусмотренной в «Соображениях…» Шапошникова от октября 1940 года, Генштаб Жукова готовил всеобщее немедленное контрнаступление на вторгшегося врага. И может, в мае (после совещания командования округов в кабинете Сталина 24 мая) и «провели игру по прикрытию границы», но в реальности Жуков и Тимошенко в первые же дни войны именно и пытались устроить всеобщее наступление. И общее размещение войск и складов также должно было как раз этому «способствовать».
«4) Военный совет округа предлагал:
а) усилить фланги округа с севера – гродненское направление, и с юга – брестское направление. С этим в течение 6–7 месяцев не соглашались, и только в последнее время было разрешено вывести на гродненское направление 56-ю и 85-ю стрелковые дивизии (сд) и на брестское – 75-ю сд, а позже и 113-ю сд. Эти дивизии были на своих местах в конце мая – начале июня;
б) …усилить фланги округа долговременными сооружениями, построив дополнительно на правом и левом флангах ряд узлов обороны. Эти предложения отвергались, и только в 10-х числах июня было разрешено дополнительно построить два узла обороны. <…>
5) Когда обстановка стала напряжённее, было приказано все части, находящиеся в Восточной Белоруссии, двинуть к границе. Это правильно. Но, несмотря на наши просьбы, чтобы ускорить сосредоточение дивизий из Смоленска, Могилева, Гомеля и Вязьмы, произвести переброску их по железной дороге, в этом было отказано. Дивизии шли походным порядком, и только незначительная их часть подавалась по железным дорогам. Это опять задержало сосредоточение войск.
…Вот кратко те вопросы, которые я считал необходимым доложить. Повторяю: по всем этим вопросам имеются документы в Генштабе…»
(Красная звезда, 2006 г., 17 июня, «Тот самый первый день…», М. Мягков, заведующий Центром истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН, кандидат исторических наук http:// www.redstar.ru/2006/06/17_06/6_01.html).
Справедливости ради стоит сказать, что ночные пешие переходы после 10–15 июня в сторону границы конечно же были обусловлены мерами секретности и маскировки, и чтобы не дать Германии повода заявлять протесты в связи с перемещениями Советских войск (что она и сделала по факту перемещения армии из ЗабВО). Однако после 18 июня, когда приграничным дивизиям ставилась чёткая задача закончить все перемещения к 24.00 21 июня, выдвижение и глубинных дивизий должны были ускорить, чтобы и их выход «в районы, предусмотренные планом прикрытия», также был закончен раньше (скажем так: это как минимум просто логично)!
На «вопрос № 2» по Белоруссии в ВИЖ приведены ответы только от 4-х генералов.
Вот что показал генерал-майор Б. А. Фомин, бывший заместитель начальника оперативного отдела штаба ЗапОВО (начальником оперотдела ЗапОВО был генерал-майор И. И. Семенов, в 1943-м ставший начальником оперуправления Калининского фронта, с сентября 1944 г. – генерал-лейтенант, с февраля 1944 г. по май 1945 г. командовал 11-й гвардейской армией):
«Генерал-майор Б. А. Фомин (бывший заместитель начальника оперативного отдела штаба ЗапОВО). „Дивизии начали передислокацию в приграничные районы походным порядком в апреле – мае 1941 года. Артиллерия на мехтяге и склады НЗ перевозились по железной дороге. Перемещались следующие соединения: 85-я стрелковая дивизия – в районы западнее Гродно, 21-й стрелковый корпус – из Витебска северо-западнее и севернее Лиды, 49-я и 113-я стрелковые дивизии – западнее Беловежской пущи, 75-я – из Мозыря в район Малориты, 42-я – из Березы-Картузской в Брест и севернее”».
Дивизии, дислоцированные в Бресте, должны были занимать оборону вокруг Бреста, и одна из них – это как раз 42-я СД.
«В середине июня управлению 47-го стрелкового корпуса было приказано к 21–23 июня выдвинуться по железной дороге в район Обуз-Лесны. Одновременно 55-я (Слуцк), 121-я (Бобруйск), 143-я (Гомель) стрелковые дивизии комбинированным маршем проследовали туда же, а 50-я стрелковая дивизия из Витебска – в район Гайновки.
До начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах вдоль госграницы.
К началу авиационного удара (в 3 ч 50 мин. 22 июня) и артподготовки (в 4 ч 22 июня) противника успели развернуться и занять оборону госграницы: в 3-й армии – управление 4 СК, 27 и 56 СД; в 10-й – управление 1 и 5 СК, 2, 8, 13 и 86 СД; в 4-й – 6 и 75 СД. В процессе выдвижения подверглись нападению: в 3-й армии – 85 СД, в 4-й – 42 СД.
5 июня 1952 года»
(Ответы остальных рассмотрим чуть позже, в ответе на «вопрос № 3»).
Т.е. как видите, ещё в середине июня 47 СК должен был выдвинуться к новому месту дислокации, к «21–23 июня»! Однако, как пишет историк А. Исаев, 47-й СК начал своё выдвижение только 21 июня!
«Распоряжение штаба Западного особого военного округа командиру 47-го стрелкового корпуса на передислокацию управления и частей корпуса
Сов. Секретно Вручить немедленно. Бобруйск
Командиру 47-го стрелкового корпуса
Управление и части отправить по железной дороге эшелонами №№ 17401-17408 темпом 4. Начало перевозки 23.6.41 г. Обеспечьте погрузку в срок по плану.
Сохранить тайну переезда. Перевозочных документах станцию назначения не указывать. Вопросу отправления свяжитесь лично с «З» Белорусской. Доносить каждом отправленном эшелоне шифром.
Климовских 21 июня 1941 г.
(На документе отметка: «Аналогичные указания 21.6.41 г. даны командирам 17-й стрелковой дивизии, 21-го стрелкового корпуса, 50-й стрелковой дивизии, 44-го стрелкового корпуса, 121-й и 161-й стрелковых дивизий. подпись[1]».
(Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, л. 42.)
В ЗапОВО это выдвижение к границе обставляли и так:
«Генерал-майор С. Иовлев (бывший командир 64-й стрелковой дивизии) в своих воспоминаниях пишет: „…Части 64-й стрелковой дивизии в начале лета 1941 г. стояли в лагерях в Дорогобуже… 15 июня 1941 года командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе. Погрузку требовалось начать 18 июня. Станция назначения нам не сообщалась, о ней знали только органы военных сообщений…”» (ВИЖ, 1960, № 9).
Т. е. командование этой дивизии даже на «учения» не ориентировали – посадили, как арестантов, и повезли в неизвестном для них направлении… И не довели, что те идут в район по ПП, а ведь данная дивизия (как и 47-й корпус) даже не к границе должна была выдвигаться. Она занимала Минский УР. Но, к сожалению, ВИЖ не приводит ответ генерала Сандалова, так любимого историками, на вопрос что те идут в район по ПП № 2.
Все западные округа объединяет общее – войска получали не только письменные приказы на начало выдвижения войск из глубины округа на рубежи обороны. И Кузнецов, и Павлов, и Кирпонос давали также и устные приказы. Однако генерал Абрамидзе, командир приграничной дивизии, 20 июня получил именно письменный приказ-шифровку ГШ на приведение в боевую готовность и на занятие своих рубежей обороны. Также запреты на письменные приказы давали и «замполиты» округов.
Начальник управления политпропаганды Приб-ОВО бригадный комиссар К. Л. Рябчий вечером 21 июня распорядился:
«…Отделам ПП корпусов и дивизий письменных директив в части не давать. Задачи политработы ставить устно через своих представителей.
Настоящую директиву немедленно полностью довести до нач. политорганов соединений…»
(ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 47. Подлинник. ВИЖ № 5 1989, с. 51).
Также, помимо письменных Директив НКО и ГШ, были и личные устные распоряжения наркома:
