Андрей Малахов - О чем говорят. По ту сторону экрана
– Прелесть, просто прелесть! – хором пищат бабы.
По редакции бегает мохнатый клоп. В жизни Паронина случилось самое страшное. Его глянцевая любовница уехала куда-то по неотложным делам, оставив ему на попечение йорка по имени Антуан. Довольно халатное попечение. На йорка уже дважды упало то, что не должно падать на таких дорогих и мелких собак, на него трижды наступили, и в довершение он весь от носа до хвоста вымазан в помаде сентиментальных редакторш.
– Паронин! Ты молодец, что припер его сюда! – кричит Бойко (душка Антуан умудрился развеять даже ее высокую ипотечную печаль).
Миша пытается испепелить Наташу взглядом. Но ту, что закалилась в боях с потерявшим работу мужем и потерявшей совесть дочерью, взглядом не сразить. Ее сейчас и пуля не возьмет.
Лариса Камышева тоже хочет погладить Антуана, но, видя, что тот уже затискан до обморока, начинает гладить Паронина.
– Мишунь, ты же ребенком был когда-то?
Паронин ошарашенно на нее смотрит.
– Просто у тебя нет детей, вот я и спрашиваю. Тебе же мама про «Незнайку на Луне» читала?
– Я и сам про него уже в шесть лет читал! – гордо произносит Миша.
– Тогда ты должен помнить, чем закончилась история, когда Незнайка был вынужден работать няней двух собак?
– Что ты этим хочешь сказать, что я собачий нянь?! – пытается оскорбиться Миша.
Но, оказывается, Лариса еще не закончила:
– Так вот, Незнайка тайком ходил вместе с этими суперпородистыми псами навещать своего друга в ночлежку для нищих. Ну там клопы всякие, сам понимаешь…
– И что? – Миша на четвереньках пытается выманить Антуана из-под стола.
– Ну и получил отставку у хозяйки! За то, что подвергал жизнь и здоровье ее собачек опасности.
– Да, – вступает Юля, – я племяннику читала Носова. Его, то есть не Носова, а Незнайку, еще потом отправили на Дурацкий остров.
– А куда мне его девать, скажите на милость?! – Вылезает из-под стола Миша. – Его же одного нельзя оставлять! Он не может один, ему нужны люди. Я его оставил на полдня, так он от ужаса чуть не сдох.
Миша вдруг что-то вспоминает и достает из объемной сумки лоток, в который теоретически Антуан должен справлять малую и большую собачью нужду.
– Ну, давай, малыш, давай, красавчик! – уговаривает он зевающего Антуана.
– Оставь его, Паронин! Или ты думаешь, что его над горшком, как двухгодовалого ребенка держать надо? – смеется Бойко.
– Ой! Совсем забыла! – кричит Юля. – Что я вам сейчас покажу! Где же я видела? – Она быстро листает очередной глянец. – Горничная-то эта, Ангелина, такая хваткая оказалась! Вот, нашла. «Один из самых завидных женихов России, – начинает с выражением читать Юля, – покидает лигу «красивые и одинокие».
– Самый завидный жених России – это Антуан! – прерывает ее Паронин. – Вязка с ним стоит около штуки! И от невест отбою нет, сука…
– Мишута, – грозит пальцем Лариса, – фонд дикой природы тебя за такие слова не пощадит!
– Поверьте мне, – страдальчески говорит Паронин, – более мерзкого существа и представить себе невозможно. Во-первых, он сгрыз мой ботинок…
– «Невеста известного телеведущего, – как ни в чем не бывало продолжает Юля, – уже четыре года живет и работает в Москве. Она топ-стилист. Ставит модные показы: проводит кастинги, подбирает для моделей одежду».
– Его ошейник, – басит Миша вторым голосом, – стоит как мое жалованье за три месяца!
– «Мне всегда нравилось быть не такой, как все, – упрямо ведет свою партию чтеца Юля. – Если я видела, что в детском саду у девочки такой же бантик, как у меня, сразу его снимала. В школьные годы, когда в магазинах нельзя было купить ничего оригинального, мама шила мне из дядиных рубашек шикарные сарафаны!»
Бантик Малахов как-то вынес, но искромсанные дядины рубашки его доконали.
– Когда кончится этот балаган? – орет он. – Где Пятницкая? Я же ее просил связаться с этой Ангелиной!!!
– Ой, сами ждем не дождемся, – вздыхает Наташа. – У нее же сегодня день Х… Лучший колорист Москвы по имени Илюша, обладающий, с ее слов, таким телом, что…
Паронин тут же соскакивает с собачьей темы:
– Я всех предупреждаю, если она перекрасится в фиолетовый, я натравлю на нее Антуана!
Пятницкая появляется в редакции через полчаса. Цвет ее волос не изменился, зато на лице Лены застыла высокая печаль.
– Что случилось? – шепчет Юля, выражая всеобщее замешательство (потому что Пятницкая и трагедия – это нонсенс).
Лена с тоской оглядывает присутствующих.
– Случился ужас. Оказывается, этот Илюша ел не только еду…
* * *Рассказ Пятницкой действительно ужасен. В салон к Илюше она пришла загодя, волнуясь, как перед первым свиданием. Очередь, состоящая из трех дам, записанных, как и она, к лучшему колористу Москвы, ее несколько изумила. Но Лена тут же подумала, что в отличие от нее, наметившей преобразиться радикально, эти клиентки так – оживить цвет или на укладку.
Она села рядом с одной из ожидающих дам, выражение глаз которой явно говорило о желании поболтать, и они тут же зачирикали.
– Ах, Илюша, – вздыхала соседка, на коленях которой лежал предмет особого вожделения Пятницкой – сумка от Гуччи. – Что он с нами делает, злодей!
– А что, – заволновалась Лена. – Что именно он с нами делает? Ужасно хочется подробностей!
– А вы что, впервые к нему? – изумляется соседка.
Пятницкая утвердительно кивает.
– Этот проказник, – шепчет ей на ухо дама, – и от этих слов Лену бросает в жар, – для каждой своей клиентки готовит индивидуальный состав красящий смеси, и никто, НИКТО не знает секрет этого состава! Представляете?
Еще бы, очень даже все это Пятницкая представляет.
– И эти формулы он хранит в своем ноутбуке под целой кучей паролей. В прошлом году мне надо было уехать на три месяца, так я его просила, умоляла, чтобы он раскрыл тайну моей палитры, но нет… Пришлось, как только корни отрастали, к нему из Америки мотаться.
Лена в полном восторге. По ее мнению, это похоже на то, как некоторые мужчины клеймят своих женщин. Эта мысль снова повергает Лену в серьезные раздумья о татуировке. Покойная Катя Огонёк ей рассказывала, что в уголовной среде, если мужчина, например, делает любовнице изображение скрипки, значит, эта дама минетчица. Пятницкой уже видится целый скрипичный ансамбль, вольготно расположившийся по уголкам ее тела…
Тем временем очередь к колористу вырастает еще на трех человек.
– Он успеет нас всех покрасить? – волнуется Пятницкая.
– Ну, что вы, – снисходительно усмехается ее разговорчивая соседка и вновь приоткрывает завесу над тайной лабораторией чародея цвета, – он только смешивает краски, а красят девочки.
Лена заподозрила подвох. Какие еще девочки? Но тут же сообразила, что она в первый раз, и, значит, ею будет заниматься лично Илюша. Ну что же, получается, она должна успеть за этот первый раз многое. Перед ее глазами начинает всплывать еще один сюжет для интимной татуировки, но она стряхивает дивный сон.
Вообще-то, чтобы попасть сюда, Пятницкая прогуляла сегодняшнюю летучку. С того самого момента, как она присела в очередь, прошло уже два часа… А вечером у нее как раз назначена встреча с одним из самых горячих поклонников ее сайта, так и опоздать недолго!
– Может, спросить администратора? – предлагает Лена соседке. – А то уже третий час пошел… К нам на эфир так опаздывают лишь звезды категории А.
Соседка пожимает плечами:
– Хотите – спрашивайте. Лично я – пас. Я что, ненормальная, что ли? Нет, я могу построить кого угодно, хоть в школе у сына, хоть на работе, хоть… – Она подумала и решительно произнесла: – Да, и даже у стоматолога! Но у Ильи Анатольевича?! Увольте, я не враг своей красоты.
Пятницкая думает несколько секунд и приходит к выводу, что она ничем не рискует. Она тут впервые, подумаешь, спросит у этой бездельницы администраторши от имени всей очереди.
Лена с достоинством встает и шествует под взглядами восхищенной ее героизмом публики прямо к девушке за стойкой. Та, похоже, даже рада ее вопросу «Доколе?» и тут же начинает звонить Илюше на домашний телефон, поскольку его мобильный недоступен с самого утра.
– Алло, здравствуйте, это Оля, вы не подскажете, а Илья Анатольевич… Что? Как?
Администраторша некоторое время с изумлением глядит на гудящую в ее руке трубку, затем переводит взгляд на очередь. В ее глазах – немое изумление.
– Там сказали, – тихо произносит она, – что Илья Анатольевич умер сегодня ночью…
Первой зашлась в плаче соседка Пятницкой. Тайный состав палитры ее волос мастер унес вместе с собой в могилу.
* * *– Ой, Лена, я не поняла, – как можно более тактично переспрашивает Лариса. – Отчего этот Илюша умер? Как это, «ел не только еду», он что – отравился?
– Анаболики, – отрезала Пятницкая.
По дороге из салона в Останкино Пятницкая провела небольшое телефонное расследование, в ходе которого выяснилось, что ее неспетая песня – шикарный колорист действительно умер от передозировки стероидами. Конечно, глубоко в душе Пятницкая сохраняла траур и по безвременно ушедшему, и по своей несбывшейся огненной красоте, но этот траур никак не мешал ей выудить из метущихся в голове вопросов главный: в какую именно тему будущего эфира должна вылиться вся эта грустная история?
