Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки

В это же время Николсон решил расстаться с Мишель Филлипс. Рассказывает Гиттес: «Подход Джека к женщинам не менялся. Это было великое противостояние — отталкивание-притяжение. Три четверти времени романа он демонстративно отвергал притязания на свою личность, а когда девица и сама решала все прекратить — кому понравятся его киношные интрижки — Джек начинал преследование объекта. Его ключевым словом был «контроль». Как только контроль над женщиной терялся, Николсон словно с цепи срывался». Ему нравилось спать с женщинами, но он их не любил. После съёмок «Шампуня» отношения с Мишель завёл и Битти. У неё в картине был небольшой, но очень яркий эпизод. Во время создания «состояния», по словам Сильберта, она бесцельно слонялась по площадке и вопрошала: «К кому бы на колени присесть». Битти и Филлипс не слишком подходили друг другу. По сути она была противоположностью Кристи, привыкла жить на широкую ногу, на Рождество любила ездить в Аспен. А он за всю жизнь ни разу не брал отпуск. Зато Мишель позволяла Уоррену удовлетворять несколько желаний сразу. Однажды она взяла его с собой в поход к гинекологу. Доктор любезно пригласил на просмотр и зрителя.

По мере того, как работа над «Шампунем» подходила к концу, Эшби расстался с Дайан Кэннон и начал встречаться с одной из бывших женщин Николсона — Мими Мачу. Они познакомились на вечеринке, устроенной по случаю завершения съёмок «Китайского квартала». Она часто встречалась с Халом в доме Николсона, где продолжала работать в качестве домработницы. Нередко их видели вместе на пляже, куда пара приезжала на видавшем виды грузовике почтовой службы США. Вскоре Эшби с головой окунулся в работу над фильмом «На пути к славе». Это была биографическая лента о Вуди Гатри [98], которую режиссёр ставил для компании «Юнайтед артистс».

Эшби взялся за работу как одержимый. Он сам рос на ферме в 30-х, а потому чувствовал родство душ с Гатри. «Ему нравилось ощущать себя свободным, никогда не прогибаться, чем был знаменит и Гатри, — вспоминает Мачу. — Также обожал странствия по любимой родине». Следует заметить, что «Шампунь» многому научил Эшби, в том числе и окружать себя на съёмках союзниками. Так режиссёр уговорил присоединиться к работе и Малвехилла, мол, «всё будет, как прежде». Однако тот сразу отметил перемену в характере Хала. Успех предыдущей картины придал ему больше уверенности, он стал легче идти на конфликт. «Теперь Хал твёрдо отстаивал свою точку зрения, не задумываясь, посылал оппонента куда подальше. Гораздо серьёзнее он стал относиться и к собственной персоне — создателя кинофильма, активно работая на публику», — замечает Малвехилл. Эшби вышел из лимита бюджета в 4 миллиона, потратив 7, а вместо 70 съёмочных дней проработал 118. «Мы всё снимали и снимали. Честно говоря, думаю, уже тогда он проиграл своё состязание со славой», — резюмирует Малвехилл.

Эшби совсем не следил за своим здоровьем. «У Хала были очень слабые лёгкие, а в результате многолетнего курения развилась астма», — вспоминает Мачу. Режиссёр по-прежнему выкуривал в день пару пачек длинных и тонких сигарет «Шерманс», не говоря уже о бесчисленном количестве косяков. Сюда же следует добавить и изрядные порции кокаина. Поведение Эшби становилось всё более непредсказуемым: спокойная, доброжелательная речь буквально на глазах переходила в бурный поток оскорблений. Хаскелл Уэкслер в картине «На пути к славе» был главным оператором. Он вообще был любимым оператором режиссёра — вместе они сделали 4 фильма. Как говорил сам Уэкслер, он снимал «грязные» ленты, в которых легко читался смелый вызов. Однако скоро и Уэкслеру надоели закидоны режиссёра. «Хал постоянно фырчал, был всем недоволен, а как-то, ни с того ни с сего, взял, да и уволил меня. Он просто сказал: «Ты уволен». Ни объяснений, ничего, а потом начал орать и топать ногами. Тогда я подошёл поближе и сказал: «Ты не тот Хал Эшби, которого я люблю и уважаю. Ты — Хал Эшби, который возгордился и это мне не по душе». Доконал я его тем, что в глаза назвал наркоманом. Он тут же сник».

Вскоре у Хала появился очень нехороший кашель, который день от дня становился хуже и хуже. Врачи предположили рак лёгких. Он здорово испугался, бросил курить «Шерманс» и для очистки организма стал устраивать сеансы лечебного голодания по 4—5 дней кряду.

«Последний наряд» выдвинули по трём номинациям премии «Оскар»: «Лучший актёр второго плана» (Рэнди Куэйд), «Лучший сценарий» (Таун) и «Лучший актёр» (Николсон). Вроде бы надежды Бегельмана начали оправдываться. Однако при повторном выпуске картины весной 1974 года, даже на волне выдвижения на «Оскар», успех декабрьского дебюта куда-то улетучился. А жаль, ведь фильм получился замечательный. Столько в нём было задорной похабщины, на бумаге изобразить какую было под силу только Тауну, а воплотить на экране знаменитой скороговоркой — лишь Николсону. Наблюдать за общением Николсона и Тауна было всё равно, что слушать выступление Боба Дилана с оркестром. Причём, испортить картину можно было тысячу раз. Стоило только показать своё снисходительное отношение к, прямо скажем, недалёким персонажам из низов или, наоборот, излишне идеализировать их образы. Можно было пустить слезу по незавидной судьбе Медоуса или придать излишнюю многозначительность мелочам в момент, когда главная тема фильма со всей пронзительностью звучит с экрана, чтобы тут же опять раствориться в невзрачных пейзажах за окном убегающего прочь вагона поезда. Так бы, возможно, и вышло, будь на месте Эшби другой режиссёр, мазки же мастера вышли одновременно уверенными и деликатными.

7 — К дьяволу с сочувствием 1973 год

«Душа моя во мраке. И с каждым мгновением пробуждения тёмная пучина уносит меня всё дальше и дальше».

Как «плохой мальчик» Уильям Фридкин поставил «Изгоняющего дьявола» и в стремлении завоевать мир примкнул к «Компании режиссёров» Копполы и Богдановича, а Олтмен угодил в ловушку, которую сам и устроил.

8 декабря 1969 года, спустя лишь четыре месяца после серии убийств, совершённых бандой Мэнсона, в городке Ливермор, округ Аламеда, что в 23-х милях к востоку от Сан-Франциско по шоссе Алтамон, населённом так называемой «белой швалью» из южных штатов, собралось более 400 тысяч «детей-цветов». Они приехали, чтобы этим холодным днём послушать «Роллинг стоунс». Так открывался фестиваль поп-музыки Западного побережья, своеобразный ответ Вудстоку. Безопасность мероприятия обеспечивали несколько сотен представителей банды мотоциклистов под названием «Ангелы ада». Они и раньше выполняли подобную работу, выступая за дармовое пиво охранниками на концертах групп района Залива, вроде «Грейтфул дэд». Они вкатили на площадку на хромированных «Харлеях», напоминая отвратительных жаб, вдруг оседлавших сверкающих огнём боевых коней, оглушая округу ревом трёхтактных двигателей и наполняя воздух резким запахом бензина. В экипировку «ангелов» входили латунные кастеты, ножи и бильярдные кии со свинцовыми наконечниками. Толпа зрителей, среди которых были и участники группы «Джефферсон эйрплейн», наблюдала за тем, как охрана избивает Марти Бэлина [99]. Напряжённое ожидание вот-вот грозило выплеснуться наружу. Наконец, на сцену вылетел Мик Джаггер. На нём были обтягивающие фигуру золотые бархатные штаны, красные ботинки выше колен и кружевная гофрированная чёрно-красная рубашка с рукавами, усыпанными цветами. Группа грянула «Сочувствие к дьяволу», композицию, именем которой Жан-Люк Годар вскоре назовёт свой новый фильм. Неожиданно возле самой сцены началось волнение. В тот момент, когда заиграли «Под моим каблуком», чернокожий юноша во флюоресцирующем зелёном пиджаке имел неосторожность прислониться к одному из мотоциклов. Группа «ангелов» немедленно обступила наглеца, а тот, не подумав хорошенько, показал им револьвер 38-го калибра. Три человека тут же нанесли ему смертельные ранения — в спину, шею и лицо. Происшествие снималось на камеру и вошло в документальный фильм братьев Мейслиз «Дай мне приют». Так состоялось ещё одно «закрытие» 60-х, и опять — при трагических обстоятельствах. Спустя два года, когда на прилавках книжных магазинов появится роман Уильяма Питера Блэтти «Изгоняющий дьявола», якобы основанный на реальных событиях [100], американцы уже будут готовы к восприятию жуткого рассказа о первородном зле и вселении дьявола в душу человека. Бойня во Вьетнаме, кровопролитие в Кентском университете [101] и зверства Мэнсона станут для них хорошей репетицией.

Компания «Уорнер» искала режиссёра, который согласился бы поставить фильм «Изгоняющий дьявола». Кэлли перебрал всех «обычных подозреваемых», но каждый из них имел причину для самоотвода. Майк Николе, например, заявил, что «не хочет ставить свою карьеру, равно как успех или провал картины, в зависимость от уровня мастерства 12-летней актрисы». Артур Пени отклонил предложение, сославшись на занятость — он преподавал в Йельском университете. Джон Бурмен отказался, потому что ему не нравился сам роман, в котором, по его словам, издеваются над ребёнком. Тогда Блэтти, автор сценария и продюсер будущей картины, отправил материал Богдановичу. Желая польстить известному режиссёру, он сделал на титульном листе надпись: «Кроме вас никто не способен экранизировать это произведение». Но материал был не в духе Питера и он тоже отказался, наивно поверив в то, что слова Блэтти окажутся пророческими. Тут автор вспомнил про Уильяма Фридкина, с которым встретился несколько лет тому назад. Режиссёр назвал тогда его телесценарий «самым большим дерьмом, с которым ему приходилось сталкиваться в своей жизни». Блэтти ухмыльнулся, решив, что именно такой парень ему и нужен.