Дэвид Уайз - Охота на «кротов»
В статье слова Энглтона были приведены в пересказе: «В соответствии с тщательно разработанным хитрым планом во время второй мировой войны он был заброшен за линию немецкого фронта. Немцы схратили его, перевербовали, сделав двойным агентом. Но в действительности он сохранял верность русским. После войны его наняло ЦРУ, он работал под прикрытием в советских эмигрантских организациях, базировавшихся в Берлине, и в конечном счете был принят на службу». В статье прямо цитируются слова Энглтона: «…как состоявшийся офицер разведки»[253].
Говоря о Голицыне без упоминания его имени, Энглтон сказал, что один высокопоставленный сотрудник КГБ, перешедший на Запад, предупредил американскую контрразведку, и та пришла к убеждению, что оперативный работник ЦРУ, о котором идет речь, является советским агентом. Далее в интервью слова Энглтона вновь приводятся в пересказе: «В итоге из-за рада «неуклюжих бюрократических действий» подозреваемый сумел уклониться от судебной ответственности и, насколько известно Энглтону, спокойно проживает в районе Вашингтона. «Это был гениальный человек», — сказал Энглтон с истинно профессиональным уважением».
Ссылка на «неуклюжие бюрократические действия», возможно, была использована Энглтоном как способ сообщить, что ФБР не смогло выстроить дело против Игоря Орлова или арестовать его. Его убежденность в виновности Орлова, несомненно, усилилась благодаря информации, предоставленной американской разведке в 1985 году сомнительным перебежчиком Виталием Юрченко.
Юрченко, высокопоставленный сотрудник КГБ, ответственный за операции в США и Канаде, бежал в августе 1985 года. Прежде чем он вновь перебежал в Советский Союз, Юрченко дал большое количество информации ЦРУ и ФБР, при этом некоторые сведения оказались точными. Он идентифицировал Орлова как советского агента. Более того, в одном из своих заявлений, ошарашивших оба ведомства, он сообщил, что Орлов привлек одного или обоих своих сыновей к шпионской деятельности на СССР.
В воскресенье, 9 января 1988 года, все новое поколение агентов ФБР, из которых никто не помнил о расследовании 23-летней давности, нагрянуло в галерею Орлова в Александрии. Одновременно другие агенты ФБР в Чикаго и Бостоне распределились на группы и заявились к двум сыновьям Орлова, Джорджу и Роберту, в их загородные дома.
Джордж Орлов, младший из сыновей Орлова, помнил, как в тот день, после обеда, агенты пришли к нему в дом в Хинедейле (штат Иллинойс). В то время Джордж Орлов, физик и инженер-атомщик, некогда имевший допуск категории «Q», работал частным консультантом по атомным электростанциям.
«Они постучали в дверь, поскольку звонок не работал, сразу после полудня, — сказал он. — Их было двое — Винсенте Росадо, кубинец, и Стивен Васс. Они предъявили свои удостоверения и заявили: «ФБР. Мы хотели бы поговорить с вами»».
«Я ждал вас», — ответил Орлов[254].
«Я предложил им войти в дом, они сказали, что хотели бы задать мне несколько вопросов, но не здесь. «У нас есть место, где мы можем поговорить». Мы сели в их маленький синий автомобиль «селика» и направились в «Хайатт Ридженси» в Оук-Брук, где прошли в симпатичный номер. ФБР снимало несколько номеров. В отеле они сказали, что считают меня советским агентом. На что я ответил: «Тогда почему я работаю консультантом по менеджменту, вместо того чтобы трудиться в технической, ракетной или какой-то иной области, которая могла бы представлять интерес для русских?»» И Джордж, и Роберт, эксперт по вычислительной технике, окончили Массачусетсский технологический институт, но в 1988 году ни тот, ни другой не работали в военной области.
Агенты ФБР продолжали расспрашивать Джорджа.
«Мне предложили ленч, я заказал себе салат. Они сказали: «Мы хотим показать вам кое-что». Это была копия записи показаний Юрченко, в которых он заявил, что мой отец завербовал нас с братом.
Показания были на пяти страницах. В них говорилось: «Русский агент, работавший на нас, Игорь Орлов, имеет мастерскую по изготовлению рам для картин. У него два сына, обучались в северо-восточной части страны, имеют техническое образование; он завербовал их и они работают на нас». Дано смутное описание, чем занимались Роберт и я. Юрченко сообщил, что я часто нахожусь в поездках[255].
Затем они включили магнитофон. Он (Юрченко) изъяснялся на ломаном английском с бесконечными запинками и паузами, поэтому мне дали эту запись, чтобы я мог следить за тем, что он говорил. Не знаю, был ли это Юрченко, но они утверждали, что это так.
Не знаю, отвисла ли у меня челюсть, думаю, что да. Я посмотрел на них с недоверием и сказал, что этот парень несет бог знает что, это ошибка. Я сделаю все возможное, чтобы прояснить этот вопрос.
Тогда агенты ФБР спросили меня, почему же Юрченко дал такую информацию? «Возможно, по двум причинам, — ответил я — чтобы занять ФБР расследованием семьи, в которой не было агентов. Может быть, чтобы отвлечь его от реальных шпионов». Я немного читал об
Энглтоне 60-х годов, знал, как несколько слов можно увязать в единый узел и таким образом запутать дело.
У них были вопросы. Зачем я ездил в Канаду в 1978 году? — Планировался эксперимент на исследовательском реакторе. Зачем я ездил в Институт перспективных исследований в Принстоне? — Навещал родственников со стороны жены, они живут в Принстоне. Это было в середине 80-х годов. По-видимому, они следили за мной и по пути моего следования обнаружили красные и синие нейлоновые ленты, привязанные к заборному столбу».
«ФБР заподозрило, что эти ленты являлись сигналом, оставленным мною советскому агенту.
— Это вы их там привязали? — спросили они.
— Нет.
— Разве вы не знали, что в одном из этих зданий находился советский ученый по имени такой-то?
— Нет.
Они сказали, что по пути к Хинсдейлу я пересек мост через какую-то речушку, и они обнаружили на этом мосту несколько отметин, сделанных белым мелом. В ФБР провели химический анализ и вообразили, что это мел, которым пользуются контролеры, а поскольку в то время я работал на строительном объекте одной атомной электростанции, они подумали, что эти пометки сделал я. Разумеется, наши контролеры пользуются краской».
Кульминацией интервью явилось объяснение Джорджа в «получении условного сигнала от агента КГБ». Это случилось, когда Джордж отправился в восточную часть страны навестить свою мать. «Прибыв на машине в Вашингтон, я поднялся на третий этаж галереи. Они наблюдали, как я подходил к окну всегда в одном и том же красном тренировочном костюме. Агенты ФБР сообщили мне, что они выследили какого-то русского шпиона из посольства, который прогуливался взад-вперед по улице, тем самым подавая мне условный сигнал. Я спросил, что это значит. Мне объяснили, что этот человек давал мне знать: «Мы здесь, мы все еще здесь». Мне показали фотографию этого русского — не видел ли я его когда-либо прежде? — Нет. Они сочли, что моя манера вождения автомобиля подозрительна. Я то и дело отрывался от них — таким методом обычно пользуются профессионалы, обученные уходить от наружного наблюдения. В то время у меня был «порш каррера-911» и я отчаянно гонял на нем. Я не знал, что за мной следят.
Меня спросили, был ли мой отец шпионом. Я сказал, что не знаю. Мне показали множество фотографий людей, которые, как они считали, посещали галерею. Известны ли мне эти люди? Я ответил, что нет.
Спустя 20 лет после того, как ФБР провело первый обыск в галерее, они все еще пытались найти людей, которые бывали там. Они спросили: «Кто были друзья отца, знакомые?» В сущности, по их словам, они и сегодня еще разыскивают людей, которые были связаны с моим отцом или которых он мог привлечь на свою сторону. Они были твердо уверены, что я русский агент, завербованный собственным отцом».
Сотрудники ФБР задали также вопрос Джорджу Орлову о его поездке в Сан-Диего, в штаб-квартиру корпорации «Сайенс Аппликэйшнз, инк», где он работал семь лет назад. «Эта корпорация осуществляет руководство военными контрактами. В начале 80-х годов она являлась основным подрядчиком для СОИ, программы «звездных войн»».
Конечно, у ФБР практически не было выбора, как всерьез принять информацию Юрченко. Высокопоставленный перебежчик, должностное лицо КГБ, ведающее операциями по Северной Америке, он заявил, что Игорь Орлов, человек, который двадцать лет тому назад оказался в эпицентре охоты на «кротов», развязанной ЦРУ, являлся советским шпионом и завербовал одного или двух своих сыновей. Как только Юрченко заявил об этом, ФБР было вынуждено допросить сыновей Орлова.
Не вызвал удивления интерес ФБР к прежней работе Джорджа Орлова, так как после окончания института в 1977 году он некоторое время работал в одной фирме, которая являлась подрядчиком министерства обороны и разрабатывала аппаратуру для измерения точности баллистических ракет[256].
