Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
ЦРУ стало принимать меры, чтобы доставлять узникам посылки из Штатов. Техники были сильно удивлены и приободрились, когда увидели, что посылки перевязаны лентой, которой пользовались на складе OTS под Вашингтоном. Это был явный сигнал, что о них не забыли.
Техники получали письма, в том числе от их семей и коллег из OTS. Одно письмо Дейву пришло из секретариата OTS. Отправителем была указана Салли Уилсон. В конверте была фотография, на которой мужчина из ЦРУ, обнимая женщину, переходил через ручей. Дейв был счастлив, увидев знакомые лица на странной фотографии, он все время думал о ней. Только после освобождения техники узнали, что «Салли Уилсон» было подсказкой, сигналом, что фото содержит тайнопись. «Если бы мы положили снимок в воду, то основа отклеилась бы и появилась тайнопись, – рассказывал Энди. – К сожалению, мы были акустиками и не знали об этих методах связи – мы не разгадали эту тайную подсказку. Таким образом, попытка установить тайнописную связь с тюрьмой провалилась».
В тюрьме часто проводились обыски. После побега одного из заключенных власти построили 1400 мужчин на первом этаже, где они голые стояли полукругом, а в это время клетки обыскивались. «Мы провели целый день на ногах, и если вы поднимали голову, тюремщики заставляли опускаться на грязный пол, – рассказывал Энди. – Люди мочились прямо на пол, поскольку мы стояли там по 14 часов с опущенными головами, и это было невыносимо. Когда стемнело, охрана на центральной башне включила мощные прожекторы, и это был единственный свет.
Все охранники, молодые ребята, имели чешские карабины с коробчатым магазином и штыками. Вдруг они начали нервничать. Внезапно мы услышали удары колокола. Заключенные устали, и многие начали садиться на корточки. Мы сказали, что не собираемся сдаваться, как другие, ведь мы американцы. И только мы, трое, остались стоять. Но если бы охранники начали стрелять, то мы были бы первыми, в кого они попали бы».
Схватки и борьба за еду были постоянными. Когда один голодающий получал порцию получше, тут же начинал голодовку другой. Ответ на этот второй протест был быстрым. Охранники стреляли рикошетом, чтобы запугать заключенных{362}.
«Как мы быстро узнали, самоубийство было обычным делом. Заключенные поднимались по лестницам на пятый этаж и прыгали вниз. Бывший астролог доктор Карбелл попал в заключение после того, как два года назад предсказал в газете крушение режима Кастро». Однажды американцы ночью увидели, как Карбелл начал подниматься по «лестнице смерти». Вилли и Энди быстро спустили его вниз, в безопасное место. «Все кубинцы сторонились его и боялись связываться с ним. Энди и я быстро поднялись с кроватей и сумели вовремя его схватить, – вспоминал Вилли. – Он получил образование где-то в Европе и говорил с небольшим акцентом. Этот тучный мужчина постоянно находился в невероятной грязи».
Американский наемник, Ричард Аллен Пекареро, был захвачен вместе с антикастровскими заговорщиками. Пекареро сошел с ума от тюремной жизни, жил один в своей клетке в полной грязи. Иногда приходили кубинские заключенные и тыкали его палкой, вызывая в ответ его звериный рык. Американцы постарались поддержать Пекареро, такого же, как и они, гражданина США. Они вымыли его и перенесли в другую клетку. Среди заключенных техники OTS нашли кубинского психиатра, который согласился обследовать американца. Затем техники организовали посылку с валиумом для Пекареро.
Наиболее приспособленными к условиям тюрьмы были воры. Они показали политическим заключенным одну хитрость – как пронести контрабанду в камеру. Охранники главных ворот тюрьмы часто спали, и вокруг ее стен было полно мусора и травы. Друзья заключенных прятали контрабанду в сорняках. Двое заключенных прогуливались по периметру в противоположных направлениях и вели наблюдение. Из камеры выбрасывали спичечную коробку с помощью рогатки. Она падала к ногам человека за забором. Он наклонялся завязать шнурок и привязывал газету или другую контрабанду к веревке, которая была намотана на коробок.
Чтобы скоротать время, техники сделали игру «Монополия» и научили других заключенных играть в нее. «У Вилли появилась группа кубинских друзей, которые регулярно заходили к нему, чтобы поиграть, – вспоминал Энди. – И однажды, когда все собрались, раздался истошный крик. Оказывается, в ходе игры Эрнесто, инженер, который строил тоннели в центре Гаваны, "приземлился" там, где у кого-то было четыре гостиницы. Он разразился криками, отказался "заплатить арендную плату" и разломал всю игру».
Наконец техники решили сделать радио. Кто-то принес в тюрьму наушник, и среди тюремного мусора нашли несколько советских поломанных радиоприемников, а также стетоскоп, который использовали как дополнительный наушник. Катушку настройки будущего радиоприемника сделали из круглой картонки из-под рулона туалетной бумаги, которую обмотали медным проводом.
Оставалась последняя проблема – батарейки. «Для этого нужен был исходный материал – два разных металла и электролит. У нас была медь от телеграфного провода, который мы оторвали от стены, и было олово от покрытия ведер, но нужен был еще электролит, – объяснял Энди. – Для этого мы послали одного парня в медчасть, и он возвратился с бутылкой сульфата меди. Хорошо, что охранники не заставили его это выпить». Когда в собранный «элемент питания» добавили сульфат меди, батарея заработала и радио заговорило.
Правда, не хватало припоя, и поэтому все провода в этом кустарном радио должны были быть надежно скручены для хорошего контакта. Последним шагом явилась антенна длиной в сотню метров. Заключенным удалось вывести ее наверх рифленой крыши главного «проспекта» и натянуть вдоль внешней стороны.
«Когда, наконец, радио было собрано, мы смогли принимать несколько американских радиостанций. Ночью я часто подходил к краю крыши для лучшего радиоприема, – рассказывал Энди. – С четырьмя трубками, выходящими из приемника, я впервые за несколько месяцев слушал американскую музыку».
Из-за постоянной опасности обысков наличие радио хранилось в строжайшей тайне. Но слухи все-таки дошли до охраны, обыск устроили, но радио не нашли. Имея контакт с внешним миром, заключенные начали издавать подпольную тюремную газету. «Один из кубинских заключенных был радиооператором, – вспоминал Вилли. – Он разбирался в радиоприемниках и как только настраивался на станцию, его помощник начинал работать как стенографист. Они включали свои наушники и стенографировали новости от каждой станции, которую могли поймать. На следующее утро копия рукописной газеты распространялась среди заключенных.
14 апреля 1961 г. наша тройка как обычно легла спать, однако на рассвете нас разбудили орудийная стрельба и сполохи от рвущихся снарядов. Началось вторжение кубинских эмигрантов в Залив Свиней. Всю зиму циркулировали слухи о возможном вторжении, и теперь оно началось. В тюрьме возник хаос, когда в небе появились бомбардировщики B-26, которые пилотировали кубинские эмигранты, прошедшие обучение в ЦРУ. Несколько дней спустя, 17 апреля, на западном берегу Кубы в Заливе Свиней высадился десант».
Задуманное еще при администрации Эйзенхауэра, вторжение 1400 кубинцев было начато с одобрения президента Кеннеди. Первоначально предполагалась высадка в районе Тринидад, на склонах горного массива Эскамбрай. Согласно этому плану, небольшая вооруженная группа должна была поднять восстание среди кубинского населения. Если бы восстание оказалось неудачным, то можно было отступить в горы и начать партизанскую войну.
Однако в марте 1961 г. Кеннеди назвал этот план «слишком масштабным». Президент изменял несколько раз место высадки перед заключительным решением и остановился на Заливе Свиней, который окружали болота{363}. Когда корабли с 2506 кубинскими десантниками приблизились к острову, президент Кеннеди неожиданно отменил ранее запланированные воздушные удары по Кубе, которые разгромили бы скромные кубинские ВВС{364}. Из-за этой отмены самолеты Кастро смогли потопить корабли снабжения. И десант, захвативший небольшой береговой плацдарм, был обречен на уничтожение.
На второй день военных действий техники ЦРУ начали замечать кубинских полицейских с коробками в тоннелях под третьим и четвертым этажами. Причина такой активности оставалась неясной, пока дно одной из коробок не отвалилось, и заключенные увидели там динамит. Стало очевидно, что Кастро распорядился сделать из тюрьмы смертельную ловушку, в которую попали бы обитатели, если бы решили вырваться на свободу, чтобы присоединиться к силам десанта. Убить 6000 мужчин внутри тюрьмы и тем самым снизить риск появления на свободе маленькой армии заключенных, готовых двинуться на Гавану, – такова была вероятная мысль Кастро.
19 апреля с высадкой десанта было покончено. Из общего числа высадившихся кубинцев в плен попали 1189 человек, и лишь немногие смогли морем вернуться обратно. Когда новость о неудавшемся десанте достигла тюрьмы, ни у кого уже не было надежды на вторую попытку{365}. Никто не вспоминал о взрывчатке до Дня благодарения, когда охранники с помощью отбойных молотков вдруг не начали долбить отверстия в полу и стенах.
