Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Недостаток в легких войсках, которыми едва только нужные посты держать можно, не позволяет мне и на открытия неприятеля, а тем менее на скорые над ним поиски; а по большей части безводная степь между Прутом и Днестром затрудняет много и все мои движения, тем более что я, подходя близко к одной из сих рек, отходить натурально должен далеко от другой; а тем самым выходить или из сообщения с Екатеринославской армией, или с корпусом генерала графа Салтыкова, или мои запасные магазины, кои я по обоюдным видам всегда иметь принужден, обнажить…

Взятие Хотина, которое, по уверению принца Кобурга, уже давно и теперь, по рапортам генерала графа Салтыкова, со дня на день казалось последовать, а по полагаемому недостатку жизненных припасов давно уже весь гарнизон вымереть должен, приостановило сие мое всенижайшее донесение, но я не смею далее с тем опоздать, и особливо по сегодняшнему рапорту помянутого генерала, который тоже, так как и мой ордер на то в копиях, вашему императорскому величеству здесь всеподданнейше представляю. И как по сдаче Хотина обстоятельства во многом перемениться должны, а действия Украинской армии вашего императорского величества точно ограничены; и хотя по всем основательным воображениям полагать до́лжно, что корпусу принца Кобурга спешить надлежит на соединение с господином Фабри или занять промежуток, что делит Молдавию с Валахией, но по многим доказательствам кажется, что сей принц располагает себя держать в Молдавии и под видом общего управления ею владеть и сим способом всегда нас подле себя держать; то я и должен всеподданнейше просить вашего императорского величества дальнейших наставлений, понеже по всем видимым обстоятельствам и неприятель, потеряв Хотин, а может быть и Очаков, инаково промышлять должен и в нижней части Молдавии долго держаться, и с упорностью ее оспаривать уверительно будет, и которое мне тем более нужно, что я без крайности на сие поступить и, следовательно, в таково смешанное управление войти не смею, невзирая, что молдаване, по незнанию, мне в некоторой род не лучшего о них попечения то приписывают и что я весьма терпеливо сносить хочу, ежели бы только то общественному делу поспешествовало.

Вашего императорского величества верноподданнейший

Граф Петр Румянцев-Задунайский

10 сентября 1788 г.

Государыня всемилостивейшая!

Хотин сдается и, как кажется, хотел быть отдан непосредственно войскам вашего императорского величества, но трата времени, в котором они пробыть должны и кое теперь дороже всего, и странное, примера не имеющее содержание договора, или так названного пояснения условия, озабочивает меня до крайности, и ежели нет там ничего от меня утаенного, то я имею причину подозревать и тут каковой-либо умысел неприятельский, и который, ежели есть, должен быть гораздо чернее прежних, коими ему удалось не один раз обманывать…

Я должен вашему императорскому величеству и то всеподданнейше донести, что граф Салтыков оправдает себя и в сем договоре неотступными просьбами и убеждениями принца Кобурга и что я при всем моем малом искусстве в ремесле ни малейшего понятия иметь не могу о их образе ведения войны вообще ини мало не дивлюсь тем накладам и потерям, что они терпят по их худо соображаемым мерам и частым в них переменам…

22 сентября 1788 г., лагерь при Цецоре

Милостивый государь мой граф Александр Андреевич!

Первая крепость, которая терпением взята, будет уверительно Хотин. Сей образ взятия и капитуляции есть беспримерный и тоже, кажется, неудобоподражательный; со всем тем есть дело по сие время одно из знатнейших сей кампании на земле. Вы имеете и свежее, и вернее известия о союзнике: его положение столько кажется печально, сколько поведение его генералов равнодушно; их не двигает ничто, их же, кажется, не ободряет и его присутствие. Сам господин Ласси[113] не будет иметь причины хвалиться и утешаться своим планом, а многие от него постраждут. Теперь вы видите больше, нежели когда как мы ошибались или худо ценили нашего врага; он, кажется, похитил у нас искусство и промышляет теперь им в наш вред. Я Яссы вижу, но в них не еду, видя их тоже в ином и не весьма приятном положении, в рассуждении разности духов, что в них поселились, между которыми могут быть и весьма нечистые для нас[114]. От князя я не знаю и не слышу ничего больше месяца, и ни один из моих четырех курьеров не возвращается. Может быть, там и все к лучшему, но не можно неизвестностью опровергать дурных слухов, кои как ни глухо, однако же слышатся. Будьте здоровы и благополучны и превозмогайте над волей казненной недоброхотствующих нам. Сердцем и душой сего я вам желаю и буду вашего сиятельства послушнейший слуга.

Граф Румянцев

22 сентября 1788 г., лагерь при Цецоре

Государыня всемилостивейшая!

Крепость и город Хотин, кои, как теперь уже видно, могли бы и с лучшей славой для союзных войск и без потери, по меньшей мере, десятидневного времени взяты быть, оставлены неприятелем в срок, и он пошел по договору ему указанным путем, а сии двумя батальонами обоюдных войск заняты; но как, кроме сего занятия и ведомости о артиллерии и военных припасах, мне предоставлено впредь представить о тех статьях, в коих я генерала графа Салтыкова уже неоднократно предварял, и вся сия сдача по настоянию принца Кобурга последовала, то я и не могу вашему императорскому величеству по моему всеподданнейшему долгу ни о чем подробно донести, не зная ниже́ и того, кто комендантом в сей крепости определен.

Желательно было бы, всемилостивейшая государыня, чтобы сей и иные союзные генералы ту же поверхность имели над неприятелем, каковую они ищут брать во всех с ними общественно производимых действиях над нашими, и иногда с отнятием у них их права и участия в содействиях, как то ваше императорское величество из при сем в копии следующего письма императора ко мне, в рассуждении поиска на Яссы, и рапорта генерала графа Салтыкова № 290 всевысочайше усмотреть изволите[115].

Что меня удивляет больше всего и заставляет размышлять и оглядываться в моих предприятиях на неприятеля, который на сей стороне Прута против Рябой Могилы еще стоит, так это равнодушие, каковое оказывают сии генералы; и в тех стесненных обстоятельствах, в каковых, по достоверным известиям, должен находиться император сам в Банате, и, меняя ежедневно их нам делаемые предложения, ищут за нашей спиной и в тех цинутах, кои целы и обеспечены от неприятеля, гнездиться тогда в Молдавии, когда их собственные провинции завоевываются от турок, и, что меня наконец принудило с принцем Кобургом добрым, однако же весьма внятным образом изъясниться, понеже без сих цинутов и в сем роде замешанного управления войска вашего императорского величества никак в Молдавии и некоторое время пробыть, а тем менее зимних квартир взять не могут.

Я приказал и генералу графу Салтыкову, невзирая на все темные уведомления от стороны Хотина, сделать движение к Бельцам, чтобы сим мое сообщение с Днестром и мои подвозы прикрывать, и некоторое беспокойство неприятелю в Бендерах сделать, и тем самым обеспечить и мое обратное движение, ежели бы австрийские войска не похотели нам уступить занимаемых ими цинутов в Молдавии, и лучше возможно способствовать скорейшему взятию Очакова, откуда я более месяца никаких известий не имею, и кои мне тем более нужны, что от них зависят все мои дальнейшие предприятия, а с теми и нужные приготовления к зимним квартирам – и чего я на мои от чисел 2 августа, 3-го и 9-го сего текущего отправленные требования жду с часу на час от господина генерал-фельдмаршала и кавалера князя Потемкина-Таврического с большим нетерпением…

Сентябрь 1788 г., Цецора

Ее императорского величества моей всеавгустейшей великой государыни и самодержицы всея России генерал-фельдмаршал и главный командир Украинской армии, сенатор Киевский, Черниговский и Новгородский-Северский государев наместник; полков – лейб-гвардии Конного подполковник, кирасирского Военного ордена полковник, Малороссийского гренадерского шеф, орденов российских императорских Святых апостола Андрея Первозванного, Александра Невского военного, Великомученика и Победоносца Георгия и равноапостольного князя Владимира первых степеней, королевского прусского Черного орла и голштинского Святой Анны кавалер.

Жители Валахии и Молдавии.

Иллюстрация из книги «Народы России». 1862 г.