Александр Марков - Эволюция человека том 1: Обезьяны кости и гены 2011
Набор артефактов, найденный в самых древних слоях, несомненно является верхнепалеолитическим. Об этом свидетельствуют, в частности, просверленные раковины моллюсков — остатки древних подвесок и ожерелий, а также разнообразные изделия из кости, включая вырезанный из мамонтового бивня округлый объект, возможно, являющийся незаконченным скульптурным изображением человеческой головы. Однако этот комплекс все-таки сильно отличается от типичной ориньякской культуры, характерной для Центральной и Западной Европы. Возможно, сапиенсы, впервые объявившиеся на Балканах и в Восточной Европе (в долине Дона) примерно в одно и то же время, были представителями разных племен и пришли из разных мест: первые, скорее всего, из Леванта и Малой Азии, а вторые — из Закавказья или Центральной Азии.
Проблема перехода от среднего к верхнему палеолиту — одна из самых спорных в археологии. В Западной и Центральной Европе этот переход достаточно резкий, что соответствует быстрому вытеснению неандертальцев с их среднепалеолитической (мустьерской) культурой сапиенсами с их верхнепалеолитическими (ориньякскими) технологиями. В Центральной Азии, как мы уже упоминали в главе "Другое человечество", наблюдается более плавный переход от среднего к верхнему палеолиту с явными признаками культурной преемственности.
В Восточной Европе переход происходил скорее по западноевропейскому типу, то есть был резким, скачкообразным. В районе Костёнок имеются и стоянки, которые можно трактовать как среднепалеолитические или переходные от среднего к верхнему палеолиту (так называемая стрелецкая культура). Человеческих костей там тоже не нашли, но предполагается, что эти стоянки принадлежали местным неандертальцам. Стрелецкие комплексы артефактов встречаются и ниже, и выше прослоя вулканического пепла, то есть предполагаемые неандертальцы, по-видимому, какое-то время жили бок о бок с пришельцами-сапиенсами. При этом стрелецкие стоянки резко отличаются от верхнепалеолитических. Там отсутствуют изделия из кости и рога, там нет украшений и произведений искусства. Два человечества жили рядом, но ничего не хотели друг о друге знать! Сапиенсам с их высокой культурой неандертальцы должны были казаться "грязными дикарями" или вообще "животными". Об этом мы можем судить по аналогичным ситуациям в недавнем историческом прошлом. Что думали неандертальцы, мы, к сожалению, вряд ли когда-нибудь узнаем.
Кроме того, некоторые каменные изделия, обнаруженные на древнейших верхнепалеолитических стоянках в Костёнках, изготовлены из камня, который можно было найти лишь в 100—150 км от стоянки, а ракушки, найденные там, могли быть принесены только с черноморских берегов, расположенных на расстоянии 500 км. На стрелецких стоянках все изделия изготовлены из местных материалов.
Наконец, существует еще одно важное различие между среднепалеолитическими и одновозрастными верхнепалеолитическими стоянками этого района. На первых встречаются в основном кости крупных животных (таких как лошадь и северный олень). На вторых кости крупных животных редки, а преобладают кости зверей мелкого и среднего размера (заяц, лиса, песец, волк), а также птиц.
Все это говорит о том, что люди современного типа пришли в Восточную Европу около 45—42 тыс. лет назад, уже обладая высокоразвитой верхнепалеолитической культурой, и постепенно вытеснили обитавшее здесь древнее население (предположительно неандертальцев).
Назад в Африку
Внеафриканское человечество, по-видимому, происходит в основном от группы сапиенсов, вышедших из Африки через Баб-эль-Мандебский пролив. Эти люди были носителями митохондриальных линий М и N. Что касается африканцев (особенно тех, что живут к югу от Сахары), то они, как считалось до недавних пор, в основном являются потомками тех сапиенсов, которые никогда не покидали своей прародины. Это подтверждается гораздо более высоким разнообразием типов мтДНК у африканцев по сравнению с не-африканцами (у первых сохранились разнообразные древние варианты мтДНК, а у не-африканцев — только вариации типов М и N).
Недавно к этой картине была добавлена новая важная деталь. Выяснилось, что у коренных жителей некоторых северных и восточных районов Африки часто встречаются два нетипичных для африканцев варианта мтДНК. Один из этих вариантов (M1) относится к группе М, которая распространена в Южной и Юго-Восточной Азии и в Океании. Второй вариант (U6) относится к распространенной по всей Евразии подгруппе R группы N (Olivieri et al., 2006)
Проще всего было бы предположить, что это результат каких-то сравнительно поздних миграций азиатов в Африку. Но это предположение не подтвердилось. Ученые определили последовательность нуклеотидов мтДНК у 51 носителя варианта M1 и 30 носителей варианта U6. Сравнение этих последовательностей с другими известными последовательностями человеческой мтДНК показало, что обе линии (M1 и U6) — весьма древние. Они, несомненно, происходят от евразийских групп М и N, но обособились от них давно — около 40 тыс. лет назад.
Крайне любопытно, что ближайшей родственницей линии U6 является линия U5, которая, по мнению генетиков, появилась около 50 тыс. лет назад и могла встречаться у носителей культуры ориньяк, то есть людей современного типа, заселивших неандертальскую Европу и достигших небывалого культурного расцвета (хотя прямых палеогенетических подтверждений эта идея пока не имеет).
Приняв во внимание множество дополнительных фактов, исследователи предположили следующее. Вышедшие из Африки люди, вероятно, долгое время были отрезаны от своей прародины и от Европы пустыней, которая простиралась от Северной Африки до Центральной Азии. Около 46 тыс. лет назад климат улучшился, и люди проникли с востока в Левант. Это были носители вариантов мтДНК U5, U6 и M1.
По-видимому, где-то здесь, в Западной Азии, они приобщились к верхнепалеолитической культуре — самым передовым технологиям того времени. Может быть, они сами ее и создали. Из Леванта они стали расселяться дальше: одни в Северную Африку (где сохранились варианты U6 и M1), другие — в Европу, где сохранился вариант U5. Из этого следует, что древнейшие африканские и европейские верхнепалеолитические культуры — даббан и ориньяк, — возможно, происходят от общего западноазиатского корня.
Открытие Америки
Следя за приключениями наших предков, мы постепенно переходили от "еще обезьян" к "уже не совсем обезьянам", "то ли обезьянам, то ли людям", "почти людям" и наконец добрались до "совсем уж точно людей". Мы увидели, что человеческие черты развивались понемногу, не все сразу, что они не образуют единого комплекса неразрывно связанных друг с другом признаков. Постепенно на этом пути снижалась роль биологических факторов (генов, мутаций, отбора) и на первый план выходили факторы культурные — накопление знаний и традиций, передающихся из поколение в поколение негенетическим путем.
Разумеется, в зачаточной форме культурная эволюция существовала уже у древнейших гоминид — как существует она и сегодня у шимпанзе. Разумеется, биологическая эволюция не прекратилась и в современном человечестве (об этом мы подробнее поговорим в "Заключении"). Провести четкую грань, найти точку во времени, когда биологическая эволюция гоминид уступила место культурной, невозможно. Точно так же, как невозможно точно указать момент, когда "нечеловеческая обезьяна" превратилась в "человеческую". Хотите — считайте, что это произошло с началом изготовления каменных орудий, или с началом роста мозга у хабилисов, или с быстрым ростом мозга у эректусов, или с переходом от олдувая к ашелю, или с освоением огня, или с появлением гейдельбергских людей с таким же большим мозгом, как у нас, или с появлением "анатомически современных" сапиенсов, или с появлением ожерелий на юге Африки, или с "верхнепалеолитической революцией". Дело это чисто условное и, по правде сказать, довольно бессмысленное: все равно что пытаться абсолютно точно установить сумму, начиная с которой мало денег" превращается в "много денег".
Однако нам постоянно приходится принимать именно такие условные и научно не обоснованные решения, ведь наши действия поневоле дискретны. При встрече с соперником животные демонстрируют так называемую реакцию борьбы или бегства (fight or flight response) — либо вступают в схватку, либо убегают. Нельзя наполовину броситься в бой, а наполовину удрать. Из-за необходимости постоянно принимать дискретные решения наше мышление работает "категориально": мы то и дело пытаемся найти четкие границы между понятиями, в том числе и там, где их на самом деле нет, и разделить непрерывный ряд (континуум) на отрезки, приклеив к ним слова-ярлыки (см. главу "Душевная механика", кн. 2).
Сейчас нам нужно методом волевого решения выбрать момент, на котором рассказ об эволюции гоминид можно прекратить — а о том, что было дальше, пусть в других книгах рассказывают историки с социологами. По-моему, вступление наших предков в эпоху верхнего палеолита — вполне подходящий момент для проведения такой условной грани. Но об одном более позднем событии — заселении Северной и Южной Америки — все-таки следует рассказать. Уж очень масштабная была акция.
