Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
В беспокойные времена правления гиксосов Нубия явно была потеряна Египтом, так как похоже, что первые фараоны Нового царства были вынуждены сражаться вблизи от египетской границы. Однако Тутмос I распространил силу своего оружия так же далеко, как раньше царь Себекхотеп, а один из его ближайших преемников (Тутмос III. – Ред.) захватил Напату (нынешний Гебель-Баркал), который находится на расстоянии 860 км вверх по Нилу от Сиены (Асуана). С этого времени Нубия – Куш, как она называлась на египетском языке, – в течение 500 лет оставалась под египетским правлением, и хотя за это время в ней случались малые войны, это были просто стычки с бедуинами пустыни или сражения с пограничными племенами юга. Вся длинная долина от Сиены (Асуана) до мест за Гебель-Баркалом (Напатой) оставалась неоспоримым владением фараонов. В то же время Нубия так никогда и не стала вполне частью Египетского царства: ею всегда управляли «вице-короли», носившие титул «царский сын Эфиопии» и «начальник южных стран» (или «стран золота»). Это нас мало удивляет и будет удивлять еще меньше, когда мы вспомним, что новые подданные фараонов, по сути дела, не имели собственной цивилизации.
Самые южные племена, покорение которых изображают сцены сражений, нарисованы эфиопскими художниками как варвары, очень похожие на обезьян, – почти голые и с длинными угловатыми руками и ногами. Северные племена вначале вряд ли находились на более высоком уровне, но они быстро приобрели внешние признаки цивилизации – во всяком случае, под египетским управлением. На рисунке времен правления Тутмоса III большинство негров, несущих дань, еще одеты в короткие юбки из шкур, и лишь двое надели египетские льняные юбки вроде тех, которые раньше носили в Египте крестьяне[345]. Через сто лет в этом отношении произошла полная перемена, что мы видим на рисунке, который оставил нам в наследство в своей гробнице Хуи, наместник Эфиопии при царе Тутанхамоне. Рисунок изображает торжественную церемонию, когда Хуи «явился из Эфиопии с этой прекрасной данью, избранными дарами всех южных стран» и вместе с несущими ее «великими людьми Эфиопии» преподнес ее царю. Там показано больше пятидесяти этих «великих людей Нубии» (как и их современные потомки, часть из них коричневые, а часть черные); только четверо носят старинную юбку своих предков, сделанную из шкуры, и даже они украсили ее передним полотнищем из белой ткани; все остальные одеты в египетскую одежду, причем самую модную. Многие из них даже отказались от старинной прически, в которой волосы поднимались над головой со всех сторон, как большая крыша, а также от страусовых перьев – своего национального головного убора. Нубийцы отрастили свои курчавые волосы и, насколько возможно, причесали их по египетской моде. Несколько человек также сняли тяжелые серьги и браслеты своего народа и заменили их египетскими украшениями. Если бы мы не видели по цвету кожи, курчавым волосам и негритянским чертам лиц этих «великих людей», к какому народу они принадлежат, мы почти могли бы принять их за высокопоставленных придворных фараона. Одна из нубийских дам даже едет на колеснице, изготовленной в точности по образцу египетско-сирийской меркобт; но – странно сказать – впрягла в нее вместо обычных коней карликовых быков.
Пленники-негры с их женами и детьми. Их регистрирует писец. Фивы (согласно W., I. 272)
Среди даров, которые несут эти «великие люди», особенно интересны самые зрелищные. На нашей иллюстрации изображен показ таких даров; на ней показан стол, покрытый шкурами леопардов и тканями, а на столе воссоздан нубийский пейзаж. Высокие соломенные хижины конической формы, пальмы дум с играющими в их ветвях обезьянами, – все это воспроизводит зрелище, подобное которому до сих пор можно увидеть в верховьях Нила.
Изображенная деревня явно населена одним из «коричневых» (Нубия, получившая это название от поселившихся здесь только в III в. н. э. племен нубадов, в древности была заселена названными здесь «коричневыми» хамитами, со 2-го тысячелетия до н. э. на север активно мигрируют с юга негроидные племена. – Ред.) северных народов, поскольку эти коричневые люди изображены на коленях, приветствующими фараона, черные негры в жалком виде лежат на земле или поневоле позволяют украшать хижины своими головами.
Можно с полным правом усомниться, что эти привезенные из Нубии дары, которые выставлены здесь, были произведениями искусства самих нубийцев. И в самом деле, как здесь, так и в других случаях мы обнаруживаем, что южные племена обычно приносили в дар фараону природные богатства своей страны – к примеру, золото в виде колец, брусков и в мешках (золотой песок), драгоценные камни, слоновую кость, шкуры леопардов, перья и яйца страусов, живых обезьян, леопардов, жирафов, а также собак и скот. Самое большее, что мы можем считать изделиями собственных нубийских ремесел, это украшения в виде человеческих голов и рук, надетые на концы рогов, и, возможно, даже целый пейзаж на голове у одного из быков[346]. Остальные художественные изделия, которые несут негритянские князья под присмотром Хуи, – золотые колесницы, красивые предметы мебели из черного дерева и великолепные металлические вазы – очевидно, были только сделаны из нубийских материалов. И действительно, в текстах редко упоминаются (если упоминаются вообще) ремесла этих племен[347], а вот сирийские изделия упоминаются часто: Египет эпохи Нового царства, очевидно, был просто наводнен изделиями сирийских ремесленников.
Демонстрация нубийской дани. Нижняя часть рисунка, где изображен стол, покрытый шкурами и т. д., здесь не показана (согласно L. D., iii. 118)
Однако нубийские варвары не ограничивались тем, что подражали своим египетским повелителям в одежде; они – что было важнее – заимствовали у них и религию, а возможно, также язык и письменность[348]. Когда Сенусерт III основал храм в своей пограничной крепости, он действительно имел мудрость сделать там главным божеством нубийского бога Дедуна, но установленные в храме обряды исполнялись чисто по-египетски, а варварский бог просто был принят в египетский пантеон. Правители из XVIII династии и в этом случае возобновили труд своих великих предков. В Кумме, напротив Семны, где Сенусерт III уже построил маленький храм в честь бога Хнума и себя самого, Тутмос I и Тутмос II расширили этот храм, а третий царь того же имени его достроил. Последний из этих правителей затем восстановил и храм в Семне и по предложению наместника Нубии возобновил ранее начатое Сенусертом III дарение этому храму, в его праздничные дни, зерна, тканей и скота. Севернее, в Амаде, он построил храм в честь Хармахиса, а наместник по имени Нехи приказал вырубить в скалах пещерный храм в честь тех Горов, которые были богами Северной Нубии.
Другие здания были возведены южнее – на острове Саи, в Гебель-Доше и других местах. Введенный Сенусертом III обычай давать варварам самого фараона (т. е. себя) в качестве бога их страны позже был исполнен Аменхотепом III, который построил в Солебе храм себе самому и другой храм в Седэнге – во имя своей супруги. При XVTII династии великие египетские боги тоже получали в Нубии собственные святилища – например, в царствование Тутанхамона город Напата назывался в честь карнакского храма «Троном двух царств»[349]. Но первым, кто превратил этот труд в систему, стал Рамсес II. В Абу-Симбиле, Герф-Хуссейне, Эль-Себуа и Эд-Дирре он вырубил в скалах огромные пещерные храмы для Амона, Птаха и Ра – великих богов Фив, Мемфиса и Гелиополя. Эти святилища, первое из которых было в числе самых больших и величественных из всех, когда-либо созданных мастерами Египта, свидетельствуют о том, что в то время Нубия была в основном египетской провинцией и в этом качестве ее окончательно освятили, наделив ее подобиями главных религиозных городов Египта. И действительно, прошло еще несколько столетий, и жалкая страна Куш былых времен стала более египетской, чем сам Египет, и ее жители утверждали, что ее религия ближе к чистой старине, чем религия самого Египта, искаженная семитскими и ливийскими влияниями.
Чем дальше распространялось это египетское влияние, тем больше управление Нубией теряло свой особый характер, хотя она оставалась «вице-королевством», которое, как и раньше, находилось под управлением формально независимого[350] «царского сына Эфиопии»[351]. Мы получили возможность бросить взгляд на работу этой системы правления в разные времена, и кажется, что она каждый раз имеет другую форму. В конце правления XVIII династии наш старый знакомый Хуи был назначен царем Тутанхамоном на должность наместника Эфиопии[352]. Торжественная церемония этого назначения происходила в храме Амона в Фивах (сказано, что «Амон принял его»), и казначей вручил Хуи в качестве символа его сана «золотой перстень с печатью его должности». Власть наместника Эфиопии распространялась на земли от города Нехена (Иераконполь, или же Идфу) до города «Трон двух царств», или, как иначе описывали вторую границу, «до страны Кер», то есть от Эль-Каба до Напаты, что у горы Гебель-Баркал[353]. Когда же Хуи вернулся домой в свою провинцию, там его встретили все ее высшие чиновники, в частности «заместитель наместника Эфиопии» и «начальник быков» этой провинции, а также князья обоих ее египетских поселений, называвшихся «Сияющее истиной» (Солеб) и «Огражденный двор богов», и, кроме того, «заместитель наместника» второго из поселений и два служащих жреца оттуда же. Однако под началом этих египетских чинов продолжали править в качестве вассалов Египта – даже в Северной Нубии – мелкие туземные князья, хотя они, возможно, имели не больше власти, чем в XIX веке индийские махараджи под управлением англичан. Один из них, князь Меама, должно быть, считался имеющим особые заслуги, поскольку именовался «добрый правитель».
