Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть I
54
<Как это прекрасно! Какой милый ребенок! Действительно, настоящий ангел…>
55
Благоразумные французы сами осуждают пристрастие наше к их языку, line des qualitcs Ics plus remarquablcs de I'esprit des dames de la Russie, c'est leur facilite a apprcndre les langucs Strangers. II n'est aucun idiome modernc qui les prcsente des difficultes: ellcs parlent et ecrivent le franjois comme si elles etoient nees a Paris, tandis qu'elles peuvent a peine e'peler un livre russe. II n'est pas etonnant qu'elles negligent leur langue maternelle: on ne daigne gue'res la parler dans les cerclcs. La langue russe, ne s'emploie que pour les affaires d'elat, les plaidoyers, les procedures et les aetes religieux. <Одно из самых замечательных качеств русских дам — это их легкость в изучении иностранных языков. Для них никакой современный язык не представляет трудностей: они разговаривают и пишут на французском так, как если бы они родились в Париже, хотя в то же время они едва могут разобрать русскую книгу. Нет ничего странного в том, что они не знают родного, отечественного языка: разговаривать в их кругу на нем считается абсолютно неприличным. Русским языком пользуются только для официальных дел, жалоб, различных бюрократических процедур и в церковной службе>. - Breton. «La Russie», т. I, с. 30–31, изд. Пар. 1813 г. Должно отдать справедливую честь ученым русским и некоторым знаменитым государственным сановникам в том, что они дорожили споим отечественным языком и говорили на иностранном по одной необходимости, а именно: Румянцевы-Задунайские, Потемкины-Таврические, Суворовы-Рымникские — Италийские, Безбородкины, Панины, Разумовские и многие другие. Бессмертный творец оды «Бог» Г. Р. Державин всегда сердился, когда слышал говорящих не по-русски, особенно тех. которые давно поселились в России. Он требовал от всех, чтобы они везде употребляли свой язык, чтобы этим способом заставить иностранцев изучать наш язык. — Однажды пришел к нему сапожник с денежным счетом и стал изъясняться по-немецки. — Державин сказал с негодованием: долго ли ты будешь говорить со мною по-немецки? Более 20 лет, как живешь здесь! — Пришел к нам босой и полунагой, а теперь уже имеешь два каменных дома, с коих получаешь несколько тысяч в год доходу. Хотя бы из благодарности к счастливому для тебя Петербургу говорил по-русски.
Весьма странно и даже обидно, что очень многие из наших соотечественников изъясняются на иностранном языке, оставляя свой в пренебрежении. Встретятся ли они с французом, немцем или англичанином — тотчас залепечут на их языке, хотя последние очень хорошо знают наш природный. Войдите в общество, где иностранцы разных племен, русский непременно станет изъясняться на их наречии. Посмотрите же на немцев, французов и англичан, они никогда ни с кем не заговорят, как только на своем языке, даже стараются заставить иноземцев выражаться на их природном. Вам случалось видеть, о, я думаю, весьма часто, что в одном и том же собрании все разговаривают сначала по-русски, но если появятся немцы или французы, то все изменяется: немцы пристают к немцам, французы к французам и т. д., составляют свой круг и говорят на своем языке, в посмеяние русским. Русские это терпят, слушают хладнокровно и отнюдь не заботятся заставить их говорить по-русски — а иноземцы торжествуют! Что это значит? Любовь иностранцев к своему собственному, ревностное стремление распространять повсюду свое отечественное. А мы, русские, в безмолвном благоговении пред говором иностранным учимся ему с горячностью неистощимой; потеем от всего усердия над тем даже, как чисто и правильно произносить, к унижению собственного нашего языка.
Когда мы ознакомились, с иноземным духом в XVI в., тогда вошло в пословицу: «Славянскому языку не видать добра от немецкого». См.: «Дела польские», л. 320 на об. л., и Кар. «И. Г. Р.», т. X, с. 101, пр. 166, изд. 1824. — Предки наши под именем немцев разумели всех иностранцев. — Предание об истреблении нашего языка весьма нелепое; оно похоже на предсказание — завладение русскими Царьградом. По крайней мере завоевание восточной империею взято из того повода, что Олег повесил щит свой на константинопольских воротах в 906 г. — Но эту молву распространил польский летописец Стрийковский (см. его сочин. гл. III.).
В X в. была найдена надпись, неизвестно кем написанная под истуканом Беллерофона, который стоял на таврской площади в Царьграде: «Русские недавно опустошали Константинополь», а не предсказание, что русские овладеют Константинополем. — In medio fori (Tami) alrio est statua equestris, quam quidam Iesu Nave, alii Bejlerophontis esse volunt. Allata vero fuit ex magna ArHiochia. Caeterum basia lapidca quadrilatera equestris illius statuae habet insculptas: histories russorem, qui novissimis diebus urbem vastaturi sunt., cujus rei impedimentum est perquam minimum illud signum, quod vinctum ae gcnuflexum illie positum visitur. Praetcrea quoque pes levus magni equi, quod in со inscriptum est, praesignigcat. Similiter est magna columna concava et Xcrolophus ultimus urbis casus expugnationes quae representant <«Посреди двора — статуя всадника, согласно одним — Иисуса Навина, другим — Беллерофонта. Она была привезена из великой Антиохии. На квадратном каменном основании сей статуи высечены слова: „История руссов, которые в новейшие дни грядут опустошать город“, а на задней стороне — едва различимое изображение виноградника и в нем <человека>, преклонившего колени. Кроме того, имеет значение левая нога большого коня, вписанная там. Подобным образом <значительны> большая полая колонна и последний ксеролофус <боец-гимназист> города, павший в сражении, там бывшем>. - Banduri Imper. orient., т. I, с. 16, в статье „Anonymi antiquitatum constantinop.“ lib. I, см. Nicetas Choniates, с 412 и 414; Codinas. „De origin. Constant“, с 24. Все они трое, жившие около 1100 г., свидетельствуют общее сведение о взятии русскими Царьграда, но никто из них не говорил о предсказании, что русские овладеют Константинополем. Le souvenirs de ces flottes arctiques, qui sembloient descendre du cercle polaire, e'pouvanta longtemps la cite impcriale <Воспоминания об этих арктических флотилиях, которые, казалось, опустились с Полярного круга, долго приводили в ужас имперский город>. Далее, когда русские опустошили предместие столицы при Игоре и Святославе, тогда разнесли молву, что они завладеют Царьградом, как обыкновенно происходит, когда угрожает опасность столице. Le vulgaire de tous les rangs assuroit et croyoit, que l'inscription d'une statue esquestre, qu'on voyoit dans la place du Taurus, anoncoit comment les Russes deviendroient un jour maitres de Constantinople <Простые люди самых разных слоев убеждали других и верили сами, что надпись на одной из конных статуй, которую видели на площади Таурус, возвещала, что однажды русские станут хозяевами Константинополя>. - Gibbon. Hist, de la decad. de 1'emp. rom. m. 15, гл. LX, та самая глава на английск. языке. Иные думают, что медная статуя Беллерофона, привезенная из Антиохии, изображала победителя баснословной Химеры, а другие Иисуса Навина. — Французы, овладев Царьградом в нач. XIII в., сплавили ее. — Но откуда взято предание об истреблении нашего языка или о завладении Царьградом? — Просто вымысел и, говоря словами Гиббона: an odd dilemma! <Древняя загадка>. — Было время, когда наши предки преследовали эллинское учение и знание. По переводе с греческого яз. на славянский некоторых священных книг греки мало-помалу усилились при дворе и, наконец, все высшие места по управлению церковью остались за ними. Почти все митрополиты высылались из Константинополя и не многие из русских, едва ли более четырех, были посвящены в митрополиты. От этого самого изучение греческих знаний было вводимо необходимостью; а влияние греков на все дела вооружало наших предков не только противу имени грек, но даже противу полезного знания: кляли эллинскую мудрость, называя ее хитрою, коварною, смешав знание с пронырливым и сребролюбивым духом. — Не щадили и тех, кои не из честолюбия, но из общественной пользы преследовали суеверие, злоупотребление, невежество церковнослужителей и исправляли церковные и богослужебные книги. Так безвинно погиб Максим Грек, живш. в XVI в., который более 30 л. томился в темнице. — Так патриарх Никон не избег нареканий от своих современников за исправление им церковных книг. Суеверы и невежи, приписывая это наущению эллинскому, произвели расколы. — Но когда страсть к греческим знаниям уменьшилась с распространением сведений Западной Европы, не ближе к концу XVIII в., тогда стали кричать на немцев и французов, и имя немца обратилось в бранное — новая крайность! Не должно переходить от крайности к крайностям. Что полезное, то полезное, а потому ни одно из полезных знаний не может вредить народности. Но унижать чужое, потому что оно хорошее, это значит унижать достоинство человека; унижать чужое, потому что оно чужое, это значит быть пристрастным к своему собственному и несправедливым к заслугам чужим. Нам не вредят иноземцы, а мы сами вредим себе: мы хватаемся за все чужое, не разбирая и не рассуждая, что хорошо или дурно. Не должны осуждать иноземного без основания, потому что придется все осуждать иноземное; а когда пересудим все, примемся осуждать свое и дойдем уже до того, что свой язык будем называть варварским, не европейским — а между тем не будем ли сами виновны?
56
Один именитый купец, любящий говорить высокопарно, всегда начинает свой разговор красноречиво, затвердив наперед тьму украшений, коих не понимает он силы; продолжает разговор с жаром пылкого и даровитого витии. Его слушают и не понимают. Наконец, после утомительного ораторства для него самого, он оканчивает свою речь тем, что у него продается лучший табак, или: ради того, чего иного, совокупного — совокупления, приятного приятства, для нашего дружественного кампанства — табак дешево продаю, и самый лучший-с, право-с, да-с.
