Ядерное оружие ядерных и неядерных государств - Анатолий Николаевич Хитров
Следует особо отметить, что в области ракетостроения Иран соблюдает режим секретности, в том числе в отношении их количества. О существовании новых ракет становится известно лишь спустя некоторое время после их испытания или принятия на вооружение.
Первый прототип ещё советской оперативно-тактической ракеты Р-17 в Иране появился в начале 80-х годов, скорее всего, из Сирии, Египта или Ливана. Причём импортом этих ракет занималась Северная Корея. Ей удалось на базе Р-17 создать собственный аналог – ракетный комплекс, получивший кодовое наименование «Хвансон-5». Потом КНДР наладила их производство, в том числе для продажи. Первыми покупателями оказались иранцы.
Ракетный комплекс «Хвансон-5» по тому времени имел неплохие тактико-технические характеристики: при стартовой массе ракеты около 6 тонн он мог забросить боеголовку весом в 1 тонну на дальность до 320 километров. Но точность поражения у комплекса «Хвансон-5» (по сравнению с советской ракетой Р-17) была меньше, поэтому он использовался в основном против площадных целей (аэродромы, крупные города). Именно «Хвансон-5» иранские расчёты применяли во время так называемой «войны городов» на заключительном этапе ирано-иракского конфликта (1980–1988 гг.). По заключению экспертов, никакого влияния на положение фронтовых операций обмен ракетными ударами оказать не смог и приводил лишь к жертвам среди мирного населения.
3
В последующие годы вплоть до начала XXI века считалось, что иранское руководство, выделяя значительные ресурсы на создание боевых ракет, играет на опережение. В Исламской Республике Иран уже сложилась собственная ракетостроительная школа, и в будущем можно ожидать появление баллистических ракет с межконтинентальной дальностью.
Американцы были сильно обеспокоены тем, что созданные в Иране межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) помимо запуска в космос спутников могли вполне использоваться для доставки боеголовок за океан, включая территорию США.
Как известно, большая роль в создании МБР принадлежит командующему ракетными частями генерал-майору Хассану Тегерани Могхаддаму. К сожалению, Тегерани Могхаддам погиб во время посещения ракетного арсенала Модарес. 12 ноября 2011 года там произошёл мощный взрыв, а был ли этот взрыв случайным, история умалчивает…
Следует подчеркнуть, что выполнение обеих военных программ – ракетной и ядерной – проходило параллельно в условиях трудного экономического положения страны. В результате атомную бомбу учёным-ядерщикам сделать не удалось и вряд ли удастся в ближайшие годы. По мнению самих учёных, на то есть две причины:
1) отсутствие необходимых технологий разработки урановых и плутониевых ядерных боевых зарядов;
2) недостаток квалифицированных специалистов-ядерщиков.
Эти причины возникли, конечно, не на пустом месте.
Во-первых, многие видные учёные-физики Ирана после революции 1976–1978 гг. и смещения с трона шаха Мохаммеда Реза Пехлеви выехали за границу и не вернулись.
Во-вторых, экономическое состояние страны с каждым годом ухудшалось, что приводило к сокращению ядерной программы.
В-третьих, в связи с ухудшением экономики страны возникали проблемы в социальной области – обнищание и недовольство народа, в том числе офицерского состава Корпуса стражей исламской революции (недостаточное финансирование).
Некоторые социологи, в основном из США, предрекали возможность свершения в Иране новой революции со сменой власти либо военного переворота. Конечно, такой ситуации военно-политическое руководство и духовенство страны допустить не могло.
В июле 2015 года они приняли совместное решение, которое было одобрено мировым сообществом: в обмен на снятие политических и экономических санкций Иран готов приостановить или заморозить на долгие годы работу своих ядерных объектов военного назначения, а некоторые даже уничтожить. Это решение означало переход Исламской Республики Иран к новому этапу взаимоотношений с мировым сообществом в области своей ядерной деятельности, осуществляемой под пристальным контролем со стороны МАГАТЭ.
После непродолжительных (примерно полгода), но трудных переговоров и консультаций Ирана с группой государств мира (Германия, Китай, Российская Федерация, Соединённые Штаты Америки, Соединённое Королевство, Франция) по его ядерной программе вступил в силу Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Началом практической реализации считается 16 января 2016 г., когда МАГАТЭ в своём докладе подтвердило, что Тегеран привёл свою ядерную программу в соответствие с Планом действий.
При этом МАГАТЭ, не являясь участником СВПД, должно выполнять широкий спектр работ по проверке и мониторингу соблюдения Ираном предусмотренных в документе обязательств, связанных с его деятельностью.
Иран принял на себя следующие обязательства:
1) В течение 15 лет (до 2031 г.):
– сокращение примерно на 2/3 количества центрифуг, используемых для обогащения топлива;
– отказ от обогащения низкообогащённого урана (НОУ) свыше 3,67 %;
– ограничение запасов НОУ до 300 килограммов;
– отказ от обогащения урана на установке по обогащению топлива в Фордо;
– отказ от новых установок по обогащению;
– отказ от новых тяжеловодных реакторов;
2) В течение 25 лет (до 2041 г.):
– обеспечение доступа МАГАТЭ на урановые рудники и предприятия по обогащению урана.
Следует особо отметить, что более широкий доступ к ядерным объектам Ирана в соответствии с СВПД даёт МАГАТЭ больше возможностей удостовериться в том, что весь ядерный потенциал в государстве используется в мирных целях. Руководству МАГАТЭ пришлось срочно увеличивать свои ресурсы: количество сотрудников возросло, а финансовые затраты стали на четверть больше.
По мнению военно-политических экспертов, активная и широкая деятельность МАГАТЭ, связанная с контролем взятых на себя Ираном обязательств, несомненно, принесёт неоспоримую пользу в решении проблемы нераспространения ядерного оружия.
Это подтвердил заместитель генерального директора и глава Департамента гарантий МАГАТЭ Теро Варьёранта в своём заявлении: «Хотя работы предстоит немало, МАГАТЭ располагает для этого всеми необходимыми экспертными знаниями и опытом».
На Ближний Восток, наконец, пришло затишье мирного сосуществования. Однако эта благодать продолжалась недолго. Смена в США президента привела и к смене мировой политики. Республиканцы стали с испугом звонить во все колокола и кричать с трибуны Конгресса: «США теряют власть над миром! Нам уже не подчиняются даже Северная Корея и Иран!»
Для президента США Дональда Трампа и его Госдепартамента вопрос о неподчинении стал первостепенным и приобрёл особый смысл во внешней политике. Недолго думая, он срочно двинул мощную армаду боевых кораблей к берегам Северной Кореи с угрозой военного нападения.
Однако корейский «хороший парень» оказался не из пугливых и был готов на ответный ракетно-ядерный удар по американской военно-морской базе Тихоокеанского бассейна. Дональду пришлось сесть за стол переговоров с Кимом, которые, кстати, для США закончились ничем.
Получив достойный отпор, президент Дональд Трамп переключился на Иран. Обвинив иранское руководство в нарушении обязательств по СВПД, США в мае 2018 года, несмотря на критику со стороны России и европейских партнёров, в одностороннем порядке вышли из ядерной сделки с Ираном. При этом в ноябре Вашингтон возобновил санкции в отношении Тегерана, потребовав от государств-союзников прекратить покупать иранскую нефть под угрозой штрафных мер для компаний-закупщиков. Нефтяная война в Персидском заливе вновь приобрела полномасштабный
