Владимир Шигин - Герои забытых побед
Но император не нашёл нужным задуматься над полностью оправдавшимися в 1904 году предостережениями адмирала. Не взволновала эта телеграмма и смотревшим в рот императору сановникам из Морского министерства. Не шелохнулся и генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович. Никакого совещания для обсуждения телеграммы созвано не было. Николай II, упиваясь успехом своей дипломатии, по-ребячески был доволен тем, как ему удалось перехитрить и англичан, и японцев. На полях доклада генерал-адмирала, извещавшего о приходе в Порт-Артур 4/16 декабря отряда контр-адмирала Реунова, он от полноты чувств начертал: «Слава Богу. Я нахожу желательным, чтобы два наших крейсера были посланы в Талиенван, покуда англичане его не заняли. Прошу сообщить об этом Дубасову. По занятию этих двух портов я буду спокойно относиться к дальнейшим событиям на Востоке».
Дипломатия тем временем продолжала лгать. Посланник в Японии барон Розен 13 декабря 1897 года телеграфировал из Токио контр-адмиралу Дубасову: «Японскому правительству сообщено было, что государь император признал необходимость повелеть, чтобы отряд нашей эскадры отправился для временной стоянки в Порт-Артур, на что последовало согласие китайского правительства. Заявление это принято к сведению в том же дружеском духе, в котором оно было сделано».
Сам же Дубасов упрямо оставался во Владивостоке, непрерывно бомбардируя Петербург телеграммами, доказывая ошибочность принятого решения. Наконец строптивцу недвусмысленно сообщили, что «при существующем политическом положении дел на Крайнем Востоке всякое действие наше в Корее, могущее вызвать основательное подозрение японцев, должно быть признано безусловно нежелательным…»
23 января 1898 года над «Рюриком» взвились флаги: «Следовать за мной». Обменявшись салютацией с владивостокской крепостью, главные силы Тихоокеанской эскадры взяли курс на Порт-Артур. Впереди, круша коваными форштевнями волну, шли броненосные крейсера, следом качались в разводьях пены бронепалубные. Вокруг, то забегая вперёд, то уносясь куда-то в стороны, шныряли канонерки и миноносцы.
Дубасов был мрачен, и по этой причине с «Рюрика» в этот раз «фитиляли» командиров кораблей больше обычного.
— Штормит наш адмирал! — обменивались мнением в ходовых рубках. — Не хочет командовать желтоморской эскадрой!
Крепость и порт в Артуре Дубасов нашёл в разорении чрезвычайном. Фёдор Васильевич был удручён. Предстояло соорудить огромный волнолом, чтобы прикрыть рейд, провести серьёзные земляные работы, чтобы хоть немного углубить мелководную гавань. Ведь выйти и войти в Артур можно было лишь дважды в сутки — при полной воде.
— Ни дать ни взять мышеловка! — в сердцах сплюнул контр-адмирал.
В Петербург он отписал: «Как база для наших морских сил Порт-Артур совершенно не отвечает требованиям…»
Столица промолчала. Там вопрос о занятии крепости был решён окончательно и бесповоротно. Дубасов подписал акт на китайский манер: «Адмирал Ду». Так отныне его станут называть китайцы, таким отныне станет его прозвище среди моряков-тихоокеанцев.
Тем временем 10 декабря начальнику эскадры из ГМШ было послано предписание — кораблям в Порт-Артуре остаться на зимовку, для чего следовало подготовить запасы угля, одежды, продовольствия. Всё ещё боясь, как бы иностранные державы не вытолкали русских из вероломно захваченного Порт-Артура, начальник ГМШ 14 декабря запрашивал адмирала Реунова: «Министр приказал сообщить истинные пеленги места „Нахимова“, положение и расстояние других судов от него». Пеленги были сообщены. Надоедливые англичане тем временем не переставали воздействовать на психику русских: за шедшим из Нагасаки в Порт-Артур «Корейцем» в пути из Чифу увязались крейсеры «Иммортейлит» и «Ифигения». Они входили в состав державшейся между Чифу и Чемульпо британской эскадры адмирала Буллера (броненосец «Центурион», крейсера «Эндаунтуд», «Нарциссус», «Феникс» и «Алжерин»). В одно время эти два крейсера-преследователи отдали якоря на внешнем рейде, но входить в гавань не стали. Китайцы держали сигнал: «вход в порт запрещается». И император не выдержал. На всеподданнейшей записке графа Муравьёва от 20 декабря о необходимости усилить оборонительные средства России в Тихом океане он начертал: «Вполне согласен с Вашим мнением, нам необходимо возможно сильнее подкрепить эскадру Тихого океана».
22 декабря начальнику эскадры Средиземного моря контр-адмиралу Андрееву было предписано послать в Тихий океан броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий». Идти им следовало соединённо, не задерживаясь в портах. В Порт-Артуре тем временем лихорадочно собирали запасы для зимовки.
9 марта 1898 года пришёл на рейд Порт-Артура, где стояла наша эскадра, под начальством контр-адмирала Дубасова пароход Добровольного флота «Саратов», на котором прибыли из Владивостока: батальон 4-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, четыре пушки и взвод Забайкальского казачьего войска.
14 марта, после переговоров с командующим всеми китайскими войсками в Порт-Артуре генералом Сун Чином, выяснилось, что китайское правительство уступает Порт-Артур России и что китайские войска будут выведены оттуда. 15 марта 1898 года была подписана конвенция между Китаем и Россией об уступке России части Ляодунского полуострова. Дубасов и китайский генерал Сун подписали бумагу о передаче порта и крепости.
Не теряя времени, Дубасов поручает снабженцу российского флота на Дальнем Востоке Гинсбургу устройство в Порт-Артуре различных складов. Вскоре начал прибывать гарнизон крепости, который также пользовался услугами складов Гинсбурга.
В этот же день контр-адмирал Дубасов получил известие, что китайские войска уходят из Порт-Артура, почему в 6 часов вечера он приказал «Саратову» войти в порт и высадить войска на берег. Три роты немедленно были двинуты в город для занятия помещений, оставленных китайскими войсками.
16 марта в 8 часов утра великий князь Кирилл Владимирович поднял русский флаг на флагштоке Золотой горы, после чего батарея и эскадра отсалютовали флагу. В этот день весь отряд был высажен на берег. Некоторые жители бежали, но большинство их вскоре вернулось.
23 марта на пароходе Добровольного флота «Хабаровск» прибыл ещё один стрелковый батальон, а 25 марта прибыл генерал-майор Волков, вступивший в командование всем сухопутным отрядом. В этот же день десантом с трёх судов, стоявших в Талиенване, был занят и этот пункт, откуда ушли китайские войска, бывшие под начальством генерала Ма Юйкуна. В углу гавани одиноко дымил трубами китайский крейсер «Хай-Юн» — гость в своём доме.
Так произошло занятие Квантуна. Так состоялся выход России к незамерзающим берегам восточных морей. Минет всего лишь пять лет — и трагические события Русско-японской войны покажут правоту адмирала Дубасова. К сожалению, слишком поздно…
ВРАГИ ИЛИ ДУРАКИ?
Вскоре в Артур перебралась и Александра Дмитриевна. Былая наивная хохотушка давно превратилась в гордую и степенную адмиральшу. Приехав, она перво-наперво распорядилась, чтобы на фронтоне дубасовского дома вылепили фамильный герб — серебряную галеру с золотыми вёслами. Затем взялась и за жён офицерских. И если командиры кораблей вечерами засиживались в кабинете у адмирала, то их супруги получали дельные советы и наставления от адмиральши. Будучи женщиной далеко не глупой и любознательной, Александра Дмитриевна старалась быть в курсе всех эскадренных дел, а иногда даже присутствовала на служебных совещаниях.
У самого Фёдора Васильевича дел меж тем хватало. Не всё шло так гладко, как хотелось бы. Не установились, к примеру, отношения с прибывшим в Артур сухопутным генералом Субботичем. Тучный и надменный Субботич, едва приехав, сразу же объявил себя начальником всех сил, находящихся в порту и крепости. Дубасов промолчал. Генерал, расценив это как свою победу, начал требовать от Дубасова ежедневных докладов о положении дел в эскадре. Это уже был вызов, и Дубасов возмутился:
— Коль крепость для эскадры приобретена, а не наоборот, то моряку здесь и главенствовать надлежит!
Но Субботич был мнения иного, а флотских принялся просто третировать, подвергая не только оскорблениям, но и арестам. Это переполнило чашу терпения решительного «адмирала Ду».
Развязка ждать себя не заставила. В один из ближайших праздников, когда после торжественного построения всех гарнизонных частей и богослужения начальственные особы направились приложиться к кресту, толстый Субботич попытался демонстративно обогнать Дубасова, чтобы оказаться у распятия первым. Но не тут-то было! В самый последний момент, когда тяжело дышавший генерал уже сложил губы дудочкой и тянулся к кресту, подоспевший Дубасов словно невзначай подтолкнул локтем соперника и тот, промахнувшись, смачно чмокнул в пустоту.
