Людмила Шапошникова - Австралоиды живут в Индии
Сиданкани в то утро резал бамбуковые планки для стены своей хижины. Он работал долго и не обратил внимания на шорох, который время от времени раздавался где-то за бамбуковой рощей. Как выяснилось потом, по соседству с Сиданкани медведица и медвежонок лакомились муравьями. Сиданкани насторожился только тогда, когда раздалось урчание. Но было уже поздно. За спиной у Сиданкани стояла сплошная стена бамбука, а прямо на него, поднявшись на задние лапы, двигалась медведица. Около муравейника стоял медвежонок и с любопытством разглядывал обоих.
Медведица бросилась вперед и вцепилась Сиданкани в бедро. Ему удалось вывернуться, но кусок его собственного мяса остался в зубах у зверя. От неожиданности Сиданкани выронил нож и никак не мог его найти. Мешала резкая обжигающая боль в бедре. Медведица сделала второй рывок и на этот раз вцепилась Сиданкани в лицо. Кровь залила ему глаза. Он ничего не видел и только чувствовал, как зверь заламывает ему голову назад. Почти падая, Сиданкани на ощупь протянул руки вперед. Ладони уткнулись в шерсть зверя. И тогда, в какой-то последний момент, он схватил медведицу за горло и стал душить. Медведица задышала со свистом, потом захрипела. Руки Сиданкани от напряжения свела судорога, но он почувствовал с облегчением, что зверь оставил его голову. Медведица сделала мощный рывок и освободилась из рук человека.
Сиданкани провел по лицу и ощутил под рукой клочья мяса и кожи. Лицо нестерпимо горело. На какое-то мгновение он снова увидел медведицу, стоявшую перед ним на задних лапах. И тогда он бросился на нее. У него не было другого выхода. Ему нужно было во что бы то ни стало пробиться к тропинке. Медведица, не ожидавшая толчка, потеряла равновесие и шлепнулась в траву. Но сейчас же поднялась, оглянулась и увидела медвежонка — живого и невредимого, стоявшего у муравейника. Она что-то проворчала и неожиданно, повернувшись к Сиданкани спиной, затрусила к медвежонку. Медвежонок радостно прыгал вокруг нее. Медведица подтолкнула его носом, и оба исчезли в зарослях.
Сиданкани от боли и пережитого испуга потерял сознание. Когда он очнулся, солнце стояло уже низко. Сиданкани лежал в луже крови. Он хотел крикнуть и позвать на помощь. Но из горла вырвался только хрип, а порванное лицо отозвалось страшной режущей болью. И тогда Сиданкани пополз, помогая себе одной ногой. Вторая распухла и не двигалась. Он не помнил, сколько времени он полз. Кровавый след тянулся от реки до деревни Айранкаль. Недалеко от своей хижины он снова потерял сознание. И тут его заметили дети. Когда прибежали взрослые, конечности Сиданкани уже стали холодеть.
Три месяца деревня выхаживала своего вождя. Варили настои целебных трав, жрец читал заклинания. Сиданкани выжил. Он оказался крепким человеком, этот вождь Айранкаля. Но с тех пор и он сам, и все жители деревни находятся в недоумении: медведица напала на Сиданкани, потому что в том месте лежал злополучный камень, бывший когда-то рыбой Чидала, или она оставила Сиданкани, потому что камень обладал какой-то силой. До сих пор эта проблема решения не получила.
— А ты как думаешь? — спросил меня как-то Сиданкани.
Я пожала плечами. Мои знания так далеко не заходили.
— Вот видишь, даже ты не знаешь, — вздохнул вождь. — А кто же знает?
Поэтому к камню с одним глазом каникары относятся нейтрально. Они ждут какого-нибудь случая, который бы без всяких сомнений доказал или зловредность камня, или его причастность к категории священных предметов. Но, как говорится, поживем — увидим…
Айранкаль. Хижины на деревьях. Прошлое человечества. А в пяти милях от Айранкаля еще более далекое его прошлое. Место это называется Паттаямвечаапу, что значит «место среди скал». И в пещере среди скал живут люди. Такие же каникары, как и в Айранкале. Живут, как жили их предки тысячи лет назад.
Представьте себе две огромные округленные скалы, упирающиеся в стену, образованную гранитной горой. Над скалами, как крыша, нависает плоская каменная плита. Проход между двумя скалами заделан бамбуковой стеной с дверным проемом. У закопченной каменной стены — костер. Его дым поднимается куда-то вверх и исчезает в расселине между камнями. Сквозь расселину проникает слабый свет. Настолько слабый, что он не достигает земляного пола пещеры, на котором горит костер.
У костра сидит темнолицая женщина, обнаженная по пояс. Космы нечесаных волос лежат на спине и плечах. Каждый раз, когда она поправляет дрова в костре, космы падают ей на глаза, и она нетерпеливым движением отбрасывает их. Дрова разгораются, и блики пламени пляшут по лицу мужчины. У мужчины широкий нос, толстые губы и взлохмаченные, завивающиеся в мелкие кольца волосы. Мужчина натягивает тетиву на лук, но, видимо, прочность тетивы ему не нравится, и он то надевает ее, то снова растягивает и снимает. У ног мужчины лежит собака и задумчиво смотрит в огонь.
Я подумала, что это — первая прирученная собака. Наверно, это так и было. Потому что все остальное тоже было первое. Первый огонь, первое жилище и, наверно, первые люди. Так мне показалось в тот день.
Я знала, как звали мужчину и женщину — Ичоти и Пароди. Они приходили в Айранкаль, чтобы пригласить меня к себе в пещеру. Я опустилась у костра и задала не очень умный вопрос:
— Так и живете?
— Так и живем, — ответила Пароди. — А что, плохо?
Ичоти посмотрел на меня и вздохнул.
— Нет, ничего, — поспешила я заверить Пароди.
— Слон сюда не заберется, — начал Ичоти, — гору разрушить не сможет, дождь сюда не попадает, а камень держит хорошо тепло. И вода совсем близко.
— Это где же? — удивилась я.
Я не заметила поблизости даже ручейка.
— Идем, — поднялся Ичоти.
Мы вышли из пещеры, и я услышала звук льющейся воды.
— Куда ты смотришь? — сказал Ичоти. — Вон, смотри туда.
Неподалеку от пещеры стоял глиняный горшок, и в него действительно лилась вода. Она лилась из укрепленных на подпорках половинок бамбуковых стволов. Стволы были соединены друг с другом и тянулись откуда-то из зарослей. Так я увидела первый водопровод.
Наверно, я бы увидела здесь еще немало интересного, но под вечер явился Сиданкани и сказал, что если я сейчас же не отправлюсь в обратный путь, то меня растопчут дикие слоны и съедят тигры, которые имеют привычку бродить по ночам в самых неожиданных местах. Мне пришлось подчиниться. Как-никак Сиданкани был вождем. Да и встреча с дикими слонами меня почему-то не привлекала.
А назавтра был уже настоящий обратный путь. Путь к берегу большого озера Нейяр. Мы без труда нашли серый валун, куда причалила несколько дней назад наша лодка. Над рекой стояло высокое полуденное солнце. Поверхность воды ослепительно блестела. Здесь, на открытом месте, было очень жарко. Порой мне казалось, что от моей кожи поднимается голубоватый дымок и я начинаю гореть. Прибрежные кусты и деревья совсем не давали тени. Мы сидели с господином Кришнаном на «необитаемом» валуне, как два Робинзона, легкомысленно оставившие своих Пятниц далеко в джунглях. А лодки все не было. Пели птицы, плескалась вода о валун, шумел ветер в деревьях.
Первым не вытерпел господин Кришнан.
— А что, если они забыли о нас? — спросил он.
— Ну забыли так забыли, — ответила я, мучаясь от жажды и жары. — Во-первых, жизнь без приключений не интересна, сказал один мой хороший знакомый. А во-вторых, мы всегда можем вернуться снова к каникарам.
Снова томительно потянулись часы ожидания.
— Если возвращаться, так надо сейчас, — забеспокоился господин Кришнан. — Если мы уйдем часом позже, нам не миновать зверей, идущих на водопой.
Господин Кришнан, как всегда, был прав.
Не успела я подняться с валуна, как в мир привычных звуков вторглось что-то постороннее. Мы прислушались. Через несколько минут у нас уже не было сомнения, что это звук лодочного мотора.
— Ура! — оголтело закричал господин Кришнан и почему-то запрыгал на валуне.
А я получила полное представление о том, как вели себя при виде паруса все потерпевшие кораблекрушение робинзоны.
— Ура! — еще раз прокричал господин Кришнан, но уже с меньшим энтузиазмом. Из-за поворота показалась лодка, и, конечно, пройти мимо нас она никак не могла. Это было ясно даже господину Кришнану.
Потом мотор заглох, и Раман, одарив нас белозубой улыбкой, бросил нам причальный конец…
12
Меч раджи и племя вишаванов
Все началось с того, что потерялось целое племя. Таинственно исчезло с лица керальской земли. Племя называлось вишаваны. Вишаваны тоже были австралоидами. И их надо было найти.
— Вишаваны? — переспросили меня в правительственном отделе, ведающем племенами. — Первый раз слышим. Каникаров знаем, панья знаем… Вы, может быть, перепутали название?
Нет, название я не перепутала. Я не имела такой дурной привычки. О вишаванах я узнала из книги керальского этнографа Кришны Айера «Касты и племена Траванкура», которая вышла еще в 30-х годах. В книге о вишаванах было написано мало. Но я запомнила три главные, с моей точки зрения, вещи. Во-первых, что вишаваны обитают где-то в округе Коттаям (автор не давал точного их расположения). Во-вторых, что они использовали древнейшее оружие австралоидов — духовые ружья, из которых стреляли стрелами. И наконец, в-третьих. В веке восемнадцатом местный раджа подарил вождю вишаванов меч, браслет и кусок шелковой ткани. Вождь, которого, по утверждению Кришны Айера, звали Валия Пандиян, браслет надел на руку, в шелк задрапировался, а мечом стал рубить головы непокорных соплеменников. Вот, собственно, и все. В книге было еще описание некоторых обычаев вишаванов, но они ничем существенным не отличались от обычаев остальных племен. Только три вышеупомянутых момента выделяли вишаванов среди керальских австралоидов.
